Тень воина
Шрифт:
– Что там?
Игнациус молча отобрал у него ковш и сам приложился. Пиво как пиво.
– не хуже и не лучше других, хотя он, случалось, пивал и получше… Оторвавшись от ковша, вытер губы тыльной стороной ладони, объяснил:
– Горит что-то…
– А шишига?
– Померла, если самка…
Гаврила от этих слов вздрогнул. От этих слов веяло неприятностями.
– А если самец?
Игнациус крякнул. Нет. Хорошее все же у хозяина пиво выварилось.
– Если самец, то помер. А он и правда говорить умеет? Или мне показалось?
Гаврила воспрянул
– Может, может… Дружинники его?
Он сделал рукой какой-то затейливый жест, словно курице шею сворачивал.
– Да оно как-то само собой получилось, - ответил Игнациус чуть задержавшись с ответом.
– Я толком и не разглядел…
Гаврила не стал ждать, пока ковшик освободится, а подобрал кувшин повместительнее и и булькнув им в бочке с некоторой долей зависти сказал:
– Вот он Киев-то… Интересно у них тут всегда так?
Отвечать Игнациус не стал - нечего ему было отвечать на это, но разговор поддержал.
– А ты чего ни с того ни с сего заорал?
Гаврила посмотрел на руку, качнул ей, словно собирался зачерпнуть ладонью воздух.
– Как это "ни с того ни с сего"? Больно было…
– Больно?
– Жгло.
Он с сожалением коснулся веревочки, свободным кольцом охватывавшую шею.
– Я когда отряхивался, амулет Митриданов раздавил… Не по умыслу. Случайно!
Игнациус вспомнил глиняную плошку, что Масленников носил на шее, покачал головой. Чувство победы над колдуном еще жило в нем.
– Амулет… - презрительно сказал он.
– Амулет тебя охранять должен, а он нас чуть не погубил…
Брови Гаврилы, что виднелись над краем ковша, поднялись домиком.
– Если б не амулет, то ты бы не заорал. А не заорал бы ты так шишига на нас внимания не обратил бы, - объяснил Игнациус.
– Обошлось же?
– ответил ни мало не смутившись, Гаврила опустив кружку. Вытянув перед собой руку он вертел ладонью, разглядывая ее со всех сторон…
– У меня теперь даже рука ни капельки не болит! Я ее в пиво сунул!
Игнациус поперхнулся, уронил ковш, но Гаврила подхватил его, не дав долететь до земли, и успокоил товарища.
– Да не в эту бочку. В другую… В соседнюю.
Глава 14.
На постоялом дворе они поднялись к себе в комнату. Гаврила сразу растянулся на лавке, а Игнациус остался в дверях, прислушиваясь к тому, что происходит за дверью.
– Так что тебе Митридан сказал? Где его ждать?
– Нигде. Сказал - сам найдет…
– А что ты тогда на рынок полез?
– удивился Игнациус. Тишина за дверью былпаа полной и он сел рядом со славянином.
– Так интересно же… - в ответ удивился Гаврила.
– Когда я еще в Киеве буду? А так хоть посмотрел…
Новый знакомый Гаврилы ничего не сказал. Только вздохнул глубоко и закрыл глаза, прислушиваясь к тому, что творилось в нем самом. Но оказалось зря Гаврила о нем так плохо подумал - о двоих купец побеспокоился.
– Ладно… Если
Он нехорошо прищурился.
– Ну и ворье, конечно, поищем то, что у тебя мешок едва-едва не отобрали…
Митридан до вечера так и не объявился.
Они ждали его до самого захода солнца и только после того, как тени домов стали длиннее деревьев, и небо не побагровело от закатного солнца, Игнациус вытащил Гаврилу на поиски. Гаврила сперва упирался - уж очень ему не хотелось уходить из-за крепких стен на ночь глядя, но Игнациус немного припугнул его, рассказав об ужасах, что иногда творятся в постоялых домах с одинокими путниками, если хозяин путается с разбойниками. Масленников подумал, подумал и решил идти с товарищем.
Как показалось Гавриле, они бесцельно ходили по городу, пока, наконец, его поводырь не встрепенулся как сказочный петушок и не направился к одному из домов.
Дом ничем не отличался от соседнего, но Игнациус твердо знал, что ему не нужен ни соседний, ни какой-нибудь другой. Этот и только этот.
Славен он был тем, что за ничем непримечательными ветхими стенами сидел Митридан. Колдун наверняка думал, что утром, там, на базарной площади он избежал смерти из-за своей ловкости. Сейчас Игнациус готов был показать, насколько тот ошибся. Колдун не избежал смерти, а всего лишь отсрочил ее. Тень Ледяного Заклятья, что он унес на себе, показала Игнациусу, где спрятался колдун и теперь Митридан стоял, ловя отголоски своего волшебства.
– Ну и где он?
– нетерпеливо спросил Гаврила из-за спины товарища. Ему уже надоело бестолково стоять на одном месте. Хотелось вернуться назад, в уютную и безопасную комнату на постоялом дворе, где его никто не сможет обидеть. Ну это если он будет там со своим новым товарищем…
– Тише!
Игнациусу показалось, что позади них кто-то быстро перебежал от дома к дому. По-хорошему Гаврила теперь ему уже был не нужен. Журавлевец сделал свое дело - вывел его на колдуна, но подумав Игнациус потащил его за собой. С мешком, разумеется. Мало ли что… Он мог чувствовать себя спокойным только тогда, когда талисман окажется в его руках.
– Помолчи и под руки не лезь…
Лунный свет выплеснулся с неба, окатив соломенную крышу халупы.
Игнациус чувствовал Митридана. Он там то ли ждал кого-то, то ли ел, во всяком случае, не спал.
"Хорошо… На спящего не нападу, - подумал маг.
– Почти по рыцарски получится… Кто бы мог подумать?" Он снял с пояса перчатку, начал осторожно натягивать на ладонь.
Тонкая кожа холодила кисть. Он вспомнил, когда это ему пришлось одевать ее в последний раз. Да. Точно. Лет тридцать назад пришлось так вот точно доставать из его собственного замка герцога Лерийского - мятежного вассала Императора. Маг посмотрел в небо, припоминая высоту замковых башен, и наткнулся взглядом на Луну. Все сейчас было как тогда, только вот луны в тот раз не было, да замок герцога был не под соломенной крышей, да ров вокруг замка… Правильно. Ров, луна да солома - вот и вся разница.