Тень Ворона 8

Орлов Сергей

Романов так запыхтел, что, казалось, вот-вот пошлет всех к черту. Но своя жизнь дороже, поэтому он встал и быстрым шагом вышел из комнаты.

— Жестко ты с ним, — вздохнула Эйлин. — В принципе, он не плохой человек, только очень уж вспыльчивый и управляемый.

— Это плохие качества для правителя.

— Согласна. Так что насчет нашего вопроса?

— Сперва мне хотелось бы узнать, что стало с Вальтером? Александр только улучшил эту технологию, так что ее создатель куда опаснее.

— Он мертв… — моментально ответила мексиканка.

— Как?

— За это можно тебе

сказать спасибо. После твоей пламенной речи несколько сотрудников Тайной канцелярии, из тех, кто знал про старика, подговорили своих коллег и подорвали дом, в котором прятали Вальтера. Мне кажется, что это даже к лучшему… он хоть и потерял память, но все равно пришел бы в себя рано или поздно.

— Мне нужны доказательства его смерти от независимых экспертов.

— Без проблем, — кивнула девушка. — Ну и раз мы все обсудили, может теперь поговорим о том, каким образом мы пропихнем тебя на трон?

Глава 29

Переговоры

Над Георгием поиздевались, теперь можно перейти к важным вопросам.

— Эйлин, а с чего ты вообще решила, что меня интересует Российский трон?

— А ты разве не поэтому собирался жениться на Елене и Юлали? Была мысль, что это у вас такой план по объединению половины мира в одну Империю.

— Не угадала. Причина куда прозаичнее — мои гены.

— Это да… — задумчиво произнесла мексиканка. — Я бы и сама не отказалась родить от тебя парочку детишек. Но ты ведь откажешься… куда мне после тех красоток, с которыми ты обычно кувыркаешься.

Она поправила рыжий локон и состряпала слегка обиженное выражение лица. Вот же лиса, манипулировать пытается. Правда, не с тем и не в той ситуации.

— Нет уж, спасибо… — ухмыльнулся я. — Ты меня сожрешь и не подавишься. Пусть лучше Романов с тобой всю жизнь мучается. А насчет Императорского трона… можем даже забыть о моих желаниях. Если бы это принесло мир, то я бы, скорее всего, согласился. Но ты представляешь, как общественность отреагирует на подобное? А Арсений с Леной? Сколько уже их династия правит Россией? Лет четыреста? Представляю, что после этого начнется… да и другие монархии не обрадуются от смены правящий династии. Это же какой пример нехороший.

— Ярослав, во главе могущественной страны на планете должен стать сильнейший человек. Кто лучше справится с этой задачей, чем Абсолют?

— Правитель должен быть умным и дальновидным, а никак не сильным. Кому как не тебе об этом знать. Но… все же я подумаю над твоим предложением. Но пока что мне хотелось бы знать, что вы собираетесь делать дальше.

Эйлин не стала меня дожимать, так как прекрасно знала, что я именно из того типа людей, на которых совсем не следует давить. Сообразительная девушка. Даже слишком сообразительная. Как раз из тех, кого больше опасаешься, чем боишься. Да и доверия к таким людям нет никакого. Сегодня им выгодно с тобой дружить, а завтра ты уже злейший враг, которого надо уничтожить.

А совесть… да что совесть. Это вообще не про нее.

— Сперва организуем встречу наследников, где согласуем условия сдачи. Желание закончить войну вкупе с твоими словами убедят Романовых не убивать Георгия и дать ему уйти. Потом мы улетим

в Мексику, где я займусь переговорами с союзниками. Если убедим британцев, аргентинцев и китайцев согласиться на твою кандидатуру будущего Императора, то дело, считай, в шляпе.

— Я еще не дал своего согласия. И вряд ли дам, если честно. Арсений и Елена — мои друзья. И можешь считать меня старомодным, но я не привык предавать близких мне людей.

— Давай сперва проведем переговоры, а потом ты уже дашь окончательный ответ. Договорились?

— И на какой день они планируются?

— На завтра. — Эйлин поднялась со стула. — Собственно, тебе уже пора собираться. Мы вылетаем через четыре часа и ты просто обязан быть на этой встрече. Иначе все может закончиться очень печально.

Для путешествия накинул на себя серый спортивный костюм, полностью скрывающий протезы из пыли. Я не комплексовал, просто нервировали взгляды, которые бросали сотрудники на мои обрубки. В них было столько любопытство и… жалости, что ли. Они ведь даже не в курсе, что еще пара недель и я снова буду в норме.

Вон, кисть, отрубленная во время первого боя с Александром, уже практически восстановилась. Одни пальцы осталось отрастить, а это неделя, не больше.

Летели в комфортабельном самолете, принадлежащем династии Романовых. За все время полета Георгий не произнес ни одного слова. Только в самом начале что-то буркнул в сторону Эйлин, затем уселся в свое кресло и заснул. Или изучал происходящее в мире, не знаю.

Лично я лишь на мгновение зашел на свою страницу в «вече», и этого вполне хватило, чтобы удалить ее ко всем чертям. Больше ста тысяч сообщений. И что-то мне кажется, что большая часть наполнена бесконечными проклятиями в мою сторону.

Нет уж, лучше потом найму человека, способного во всем этом разобраться. Правда, я не имел ни малейшего понятия, как это можно сделать. Ты ответишь на одно сообщение, тебе придут еще четыре. И так до бесконечности. Но… мне пора давно заняться собственными соц. сетями, а то столько денег пропадает… можно небольшую такую страну накормить.

— Ярослав… — Эйлин осторожно коснулась меня рукой. — Приземляемся. Ты выйдешь первым и убедишься в том, что это не ловушка.

— И как ты себе это представляешь? Мне снайперов на соседней крыше высматривать? Или потребовать у Арсения честное пацанское?

— Я все понимаю, просто… выйди и пообщайся. Георгию так будет спокойнее.

Хотелось в красках описать, где именно я видел душевное спокойствие старшего Романова, но все же решил промолчать. Какая разница каким по счету выходить.

Встречу назначили в Екатеринбурге, рядом с которым на данный момент не проходило никаких военных действий. Да и вообще, если верить словам Эйлин, фронт застыл. И дело было совсем не в смерти Александра…

Сразу после моего заявления мир разделился на две части — одни благодарили меня, другие хотели убить. Ну это я уже слышал. А вот то, что в рядах обеих армий начались бунты — стало для меня новостью. Еще неделю назад люди готовы были порвать глотки за своих сослуживцев, а сейчас яростно спорили о правильности моего поступка.