Тенепад

Марильер Джульет

– Это было прекрасно, - сказала я, когда броллахан допел.

– Айе, это великая старая песня. Мне нравится третий куплет о Великих, о лорде Севера и других.

– Великих? О Стражах? – они были в древних сказаниях, фигуры из далекого прошлого, похожие на сильных духов.

– Айе, Четыре стража, - броллахан посмотрел на пальцы, чтобы убедиться в правильности. – Сердце Олбана, надежда Олбана. Не забудут песню, не забудут и Великих. Иначе это место будет лишь грудой камней, - он говорил

так, словно Леди и остальные были живыми и находились буквально за холмом.

– Не совсем понимаю, - сказала осторожно я. – Эти сказания о Стражах стары. Они – символ Олбана, каким он был? Или каким он должен быть?

Броллахан издал странный звук, и я определила это как «и да, и нет». Поки придвинулся ко мне, но не касался. Он смотрел на мясо на кости, шипящее на углах. Пошел пар от котелка.

– Не откажешься поужинать? – спросил броллахан.

– С радостью. Могу и поделиться, - сумка пережила мое неудавшееся падение. Я выудила хлеб и сыр Мары, развернула ткань.

– Поки любит сыр, - и точно, котенок проявлял интерес к моей еде, как только я ее достала. Он уже вился у ткани, покусывая края. Броллахан снял баранину с костра, несмотря на жар разломил ее и протянул мне половину. На пол пещеры капал жир, я сглотнула. Я очень давно не ела мяса.

Какое-то время мы ели в тишине. Несмотря на голод, я откусила лишь несколько раз. Я знала, что если съем больше, то будет плохо. Я тихо сидела, пока броллахан доедал свою порцию, остаток моей порции и сыр с хлебом, что остались после трапезы поки.

– Нерин, - вдруг сказал броллахан. – Так тебя зовут, да?

– Да. Вашего имени я не прошу.

– Можешь угадать.

– А если ошибусь, будет наказание? – только не новое испытание, ведь я только почувствовала безопасность.

– Ах, нет, девочка, лишь из любопытства. Ночи долгие, и со мной только поки. Я дам тебе подсказку. Это одинокое имя. Глубокое имя.

– Сколько у меня попыток?

– Три. В старых сказках их всегда три.

Шалфей. Сердце сжалось от воспоминания.

– Если я угадаю с трех попыток, - сказала я, - сделаете кое-что для меня?

Броллахан опешил, глядя на меня.

– Маленькая услуга. Не сложная.

– Сначала угадай, а потом я отвечу.

– Глубокий, - предположила я.

– Хороший вариант, - сказал броллахан, - но это не то имя.

Я думала о пещерах, силе, старой песне о камнях.

– Эхо, - сказала я.

– Ах, невероятно! – сказал спутник с широкой улыбкой, показавшей острые зубы. – Но это не то имя.

– Пустой, - сказала я.

Тишина.

– Угадала, - сказал броллахан. – Хорошее имя для одинокого тела.

– Спасибо, что поделился своим именем, Пустой, - повезло мне, или природная магия подсказала мне его имя? – Ты давно

здесь живешь?

– Довольно-таки. Со мной была жена, но она умерла. Стала пылью.

Я не знала, что сказать. Его одиночество заполняло пещеру, теплый огонь не мог отогнать эту тень.

– Есть поки, конечно. Греет мне ноги зимними ночами. Но это не то же самое. Совсем не то же самое.

В пещере слышались только треск костра и урчание поки. А потом Пустой пришел в себя.

– Что ты хотела попросить, девочка?

– Ты ведь вернешься к мосту? Можешь посмотреть, там ли мои друзья? Двое из доброго народца были со мной, боюсь, они мертвы. Они удерживали людей, преследующих меня. Они попросили меня идти. Я не могу думать, что они там лежат одни, и…

Пустой поднял руку.

– Что ты сказала? Тебя преследовали люди? Такую девочку? Зачем? Это странно, как по мне. Я бы разобрался с ними.

– Хотелось бы знать. Мне говорили, что у моста есть что-то странное. Пустой, ты сделаешь это?

– Ты не ответила. Нерин. Зачем тебя преследовали? Ты сделала что-то плохое?

Я поежилась.

– Я не остановила друзей, и их убили. Это достаточно плохо. А люди короля преследуют меня, но если я расскажу, ты будешь в опасности.

Широкий рот Пустого растянулся в зубастой улыбке.

– Пусть попробуют навредить броллахану. Рассказывай, и я перейду мост и посмотрю, что там.

Пришлось доверить ему хоть часть правды. Он спел песню, спас меня от падения, хоть игра и была опасной, он казался другом. Я вкратце рассказала о своем даре, как годами видела добрый народец, пока путешествовала, но могла лишь оставлять подношения.

– Но этот путь другой, - сказала я. – После смерти отца я говорила с вашим народцем, не броллаханами, но народцем поменьше. Не все были мне рады, но трое стали мне друзьями, защитили меня на мосту. Они удерживали нападавших, пока я пересекала пост. Я просила их не ходить за мной.

– Зачем, если тебе нужна была их помощь?

– Если меня поймают, тех, кто со мной, тоже поймают. И накажут за помощь в побеге или по другой причине, которую придумают Силовики.

– Но ты лишь девочка.

– Я из Леса воронов, - я видела по глазам Пустого, что даже он, живший далеко, слышал об этом. – Ты, наверное, знаешь, что при Сборе там разрушили одну деревню. Мы оставались там какое-то время. Бабушку нельзя было уводить. Когда она умерла, мы услышали шепот. Кто-то рассказал людям короля обо мне, намекнул, что я… необычная. Таких народ зовет запятнанными. С тех пор мы в бегах, пытались не привлекать внимание, - это было сложно, ведь отец вскоре перестал различать фантазию и реальность. Он верил, что может выиграть. – Теперь и отец умер, - добавила я.