Тенепад
Шрифт:
– Ясно. Я за границей есть добрый народец? Который знает вас?
– Может, там есть те, кто поможет тебе, - сказал Доу. – Но мы не уверены. И мы не можем послать им весть, чтобы попросить их о помощи.
– Но вы ведь можете летать, да? Или послать птицу, что будет вашими глазами? Не могли бы вы…
– Нельзя перелететь или использовать магию за границей, - сказала Тихая. – Закон есть закон. Он такой же, как был в старину, в давних песнях. Когда ты во тьме, тебе нужна лампа. И закон – наша лампа.
– Понимаю, - сказала я, сердце было тяжелым. Я уже ходила одна. Почему теперь это казалось тяжелым
Тихая покачала головой.
– Нет, девочка. Я не могу. Это мощный и эффективный настой, айе. Чем больше у тебя есть, тем больше будет хотеться. Я уже дала тебе три чашки, а ты хочешь еще, потому что настой дает редкое чувство здоровья, чувство, что ты можешь забраться на гору. Из-за такого желания можно и погибнуть. Тебе лучше идти без такой помощи, ведь это уже будет не благо, а отрава.
Ответа не было. Я чувствовала желание, но не настолько отчаянное, чтобы молить или красть. Это было предупреждение о том, что случится, если поступить глупо. Я не могла винить Тихую за такую помощь, без этого настоя я не дошла бы до этого укрытия. Я буду спать эту ночь в укрытии. Среди друзей. А завтра тенями нависло надо мной.
«Вряд ли я меня получится», - раздавалось в голове, но я не могла произнести этого вслух. Смелость будет моим единственным оружием, когда добрый народец оставит меня, и я не могла отказываться от нее.
– Есть и другой ответ, - сказало существо, что до этого молчало, морщинистое и с лицом, похожим на засохшую репу, с черными блестящими глазами. Оно приковыляло ближе, сжимая в руках крохотную трость из ясеня. Тело его могло быть какой угодно формы, поскольку было укутано в балахон с заплатами, ниспадающий до пола. Его волосы были белыми, как перья лебедя, и торчали. – Есть другой путь.
Сильвер смерила существо испепеляющим взглядом, но оно не дрогнуло. Через какое-то время сильфида вздохнула и кивнула.
– Расскажи ей, - разрешила она. – Нерин, это Терн. Он – старейшина нашего клана. Мы долго спорили из-за тебя. Если ты Зовущая, и если тебя можно обучить, то у тебя будет значительная сила. Ты понимаешь, думаю, что эту силу можно использовать как во благо, так и в злых целях, - ей не нужно было добавлять, почему она сомневалась во мне. – Терн покажет тебе другой вариант. Безопаснее.
Что может быть безопасным при Кельдеке?
– Хорошо, - сказала я. – Расскажите, - я поклонилась старейшине с уважением.
– Когда стало ясно, что король собирается сокрушить все добро в Олбане и его народе, - сказал Терн, его голос был низким и сильным для такого крохи, - Великие ушли. Далеко. И многие наши, большие и маленькие, сильные и слабые. Многие скрылись. И только некоторые решили остаться в печальном месте. Каким стал Олбан при правлении твоего короля.
– Не моего, - возразила я.
– Кельдек – человек, как и ты. Но он не Зовущий, и хотя у него есть власть, эта власть – жестокая сила. Не все оружие есть в его руках. Ты – одно из таких орудий, Нерин, или станешь, если последуешь пути Зовущей. Это делает тебя ценной.
Я потрясенно выпрямилась.
– Я должна идти! – воскликнула я. – Я не могу сдаться! Так все будет у Кельдека! Так никто не будет бороться за Олбан!
– Спокойно, девочка, - сказала Тихая. – Выслушай Терна.
Я кивнула, хотя сердце похолодело. Добрый народец не верил в меня. Они сомневались, что у меня получится.
– Мы можем предложить тебе убежище среди нас, - сказал Терн. – Там ты будешь жить без страха этого короля. Он не достанет тебя, место скрыто древней магией. Это хорошее место, Нерин. Там нет других людей, ты будешь среди нашего народа, и я не думаю, что это тебя пугает. Ты сможешь жить спокойно, зная, что Кельдек не использует тебя для зла. Я вижу сомнение на твоем лице, я понимаю его. Знай, это предложение – большая привилегия. Раз в пятьсот твоих лет человеку позволяют жить среди нас. Выбери это, и ты не сохранишь Олбан, но убережешься сама, Нерин, не сможешь стать той, кто разрушит Олбан.
– Если я соглашусь, - сказала я, чувствуя вдруг себя старой и уставшей, - будут ли те, кто не скрылся, бороться за свободу? Станете ли вы бороться с кем-то из моего вида, чтобы одолеть Кельдека?
В тишине добрый народец переглядывался, и это говорило мне больше любых слов.
– Зависит от Зовущего, да? Как тогда с морским народцем и броллаханами. Без Зовущего добрый народец и люди не будут сотрудничать, и Стражи не вернутся. Значит, и Кельдека не свергнут.
– А за ним придет его сын, - сказал с горечью Доу. – Паренек в отца, несомненно.
Этот выбор был ужасным.
– Я бы дал тебе время, - с жалостью говорил Терн. – Но ты здесь до рассвета. Если хочешь уйти, то потом ты покинешь это место.
Этот выбор определял мою жизнь. В пещере было спокойно, и я знала, что мне не нужно время.
– Я уважаю ваше предложение, - робко сказала я. – Это почетно. Но я не могу его принять. Место, куда я иду, вы уже, наверное, знаете, куда, хоть я и не назову его, может быть единственным во всем Олбане, где народ попытается выступить против Кельдека. Я хотела попасть туда и до того, как узнала, что я – Зовущая. А теперь я могу предложить им нечто большее, чем тот же образ мыслей. Вы зря сомневаетесь во мне. Я не дамся королю живой, - я оглядела народец, а они не были удивлены. – Я иду. Мой брат умер, борясь за Олбан. Я знаю, что риск высок, но я должна это сделать.
– Айе, - сказал Терн. – Этого мы и ожи…
Свет блеснул на его лице, что-то вспыхнуло в туннеле. Его глаза расширились, мои спутники моментально исчезли. Я вскочила на ноги, сердце колотилось. У входа был Флинт в черном плаще. Он вошел сюда беззвучно. Огонь отразился на его броши в виде оленя.
Я застыла и смотрела на него, а Флинт – на меня, его лицо было белым. Губы потрескались от долгого тяжелого пути. Тени танцевали на его лице.
– Ты жива, - сказал он. Он не смотрел на крошечные котелки на углях, на плетеные маленькие корзинки, в которых были орехи и ягоды, на следы на земле маленьких ножек. Он смотрел только на меня. – Ты в безопасности, - сказал он, и я уловила в его голосе улыбку, которую не отразило уставшее лицо.