Теневая линия
Шрифт:
Шторм не сомневался – если их с Ричардом втянут в кровавый Армагеддон, это станет последней войной между наемниками, на которую Конфедерация посмотрит сквозь пальцы. Правительственные службы достаточно сильны и организованны, чтобы разоружить флибустьеров. Им только нужен предлог.
Корабль Кассия подлетел к крупному планетарному обломку, который Шторм еще много лет назад оборудовал под тюрьму для Феарчайлда Ди. Феарчайлд угодил в этот ад, расплачиваясь за свое вероломство в том мире, где Кассий потерял руку.
Потому что в данном случае речь шла
Феарчайлд был тогда необстрелянным капитаном-наемником, он возглавлял силы, которые его отец надеялся превратить в армию Семьи. Легион заставил его испытать унижение в самом начале ратного пути. И, чтобы отыграться, он попробовал пустить в ход папашину тактику.
Войны наемников велись с соблюдением установленного ритуала. По окончании их подписывались Условия Капитуляции, после чего побежденный капитан свертывал боевые знамена. Феарчайлд же тайком пронес на эту церемонию бомбу, надеясь уничтожить командный состав Легиона, а потом внезапно возобновить военные действия.
Но его собственные офицеры в возмущении отвернулись от него и предупредили своих противников. Из всех легионеров ранило одного лишь Кассия. Он до сих пор отказывался от замены руки.
Увечье напоминало ему, что во вселенной есть бесчестные люди. А также постоянно подогревало ненависть к Ли.
У Кассия и Мауса ушло два часа, чтобы перевезти Шторма и Майкла в каталках в единственное жилое помещение на астероиде. Они разбудили обоих раненых, лишь когда закончили транспортировку.
Очнувшись, Майкл тут же захныкал. А заметив Кассия, взвыл во весь голос:
– Гней, этот человек меня убьет. Кассий хмыкнул. Из-за искусственной трахеи звук этот прозвучал особо зловеще.
– Убью, конечно. Если смогу.
– Ты ведь обещал мне, Гней. Ты давал слово.
– Ты прав, Майкл. Но Кассий-то ничего тебе не обещал. Так же как и Масато, а он, мне кажется, просто в бешенстве из-за того, что ты сотворил с его братьями.
Маус попытался напустить на себя свирепый вид, но тщетно. Ди просто его не замечал. Он был слишком занят собой и Феарчайлдом, которого только что увидел.
– Боже мой! – простонал он. – Что вы делаете?
– А ты думал, что его сейчас ублажают райские девы? – поинтересовался Кассий.
Майкл в ужасе посмотрел на сына. Все же он был человеком, любил своих детей, и сейчас отцовская забота возобладала над страхом за свою шкуру.
– Феар… что они с тобой сделали?
– Можешь приниматься за него. Кассий, – сказал Шторм. – Сейчас он станет посговорчивее.
Маус с Кассием швырнули беспомощного Майкла на операционный стол.
С Феарчайлдом, на первый взгляд, обошлись не так уж жестоко. Его приковали цепями к стене и надели на голову шлем, соединенный пучком проводов с каким-то прибором.
Прибор ограничивал функции Феарчайлда настолько, что живым его можно было считать лишь с большой натяжкой. Как Валери в Фестунг Тодесангст, он полностью сохранил самосознание. И впасть в безумие, избавившись от непрерывной пытки, он тоже не мог. Прибор стимулировал рациональное
Они были жестоки.
Маус действовал словно во сне – это место казалось ему нереальным, разум отказывался мириться с тем, что отец способен создать нечто подобное.
Кассий настроил прибор так, чтобы Феарчайлд чувствовал все, что происходит с его отцом.
Маус и Кассий пристегнули Майкла к столу, а затем развернули его вертикально. Шторм наблюдал с невозмутимым видом, как Кассий перемещает и настраивает хирургический агрегат. Агрегат этот включал в себя то же устройство, которое сохраняло Феарчайлда в разумном состоянии, а также систему анестезии, запрограммированную так, чтобы не заглушать боль, а, наоборот, многократно ее усиливать.
– Неужели нам без этого не обойтись? – прошептал Маус.
Кассий кивнул. Похоже, он получал от происходящего удовольствие.
Да, они были жестоки.
– Я держу свое слово, Майкл, – сказал Шторм. Голос его звучал мягко, устало. – Что бы ни случилось, я не стану тебя убивать. В свое время, на Горе, я попытался договориться с тобой. Но ты не пожелал меня понять. Я добьюсь того же самого здесь, но теперь уже придется на тебя поднажать. Надеюсь, хоть в этот раз до тебя дойдет. Он помолчал с минуту, собираясь с силами.
– Майкл, я сделаю так, что ты станешь вымаливать у меня смерть. Но я выполню свое обещание и оставлю тебя в живых. Кассий, у тебя все готово?
Полковник кивнул.
– Дай ему попробовать.
Прибор загудел, и крошечный скальпель срезал с носа Ди кусочек кожи в несколько квадратных миллиметров. И тут же вторая механическая лапа обработала оголенное мясо йодом. А третья наложила крошечный кусочек пластыря. Потом сработала антианестезия, и жжение усилилось многократно. Ди пронзительно взвизгнул.
– Пока хватит. Ну как тебе, Майкл? Эту игрушку я установил здесь не случайно. У меня было предчувствие, что в один прекрасный день ты вынудишь нас ею воспользоваться. Ты уже понял: она будет снимать с тебя кожу – по несколько миллиметров за раз, то в одном месте, то в другом, оставляя достаточно времени, чтобы старые надрезы заживали. Таким образом освежевание твое никогда не закончится. Ты только представь – боль будет сопровождать тебя все оставшуюся жизнь.
Ди всхлипнул. Глаза его словно остекленели. Маус отвернулся, с трудом сдерживая спазмы в животе – завтрак так и просился обратно. Кассий мягко дотронулся до его плеча.
– Легче, – шепнул он.
– Ax, Майкл, Майкл… – проворчал Шторм. – Ты ведь сам затеял эти игры. И попробуй сказать, что тебя не предупреждали. ТЫ прекрасно понимал, чем рискуешь. – Слабеющей рукой он помахал Кассию. – А теперь займись веком.
Лицо Ди стало мертвенно-бледным.
– Господи, мое лицо…
Настоящие звери. Кассий рассмеялся – ни один речевой механизм не в состоянии издать столь зловещего звука.