Тени Атлантиды»
Шрифт:
— Почему я не вижу никаких приготовлений?
Телохранитель протянул королю шлем:
— Кандий просил передать: он выставил заслон. Из леса кхешийцы еще не вышли. Он встретит их на подступах.
Куллу подвели коня, и он ловко прыгнул в седло…
Лагерь валузийской армии растянулся вдоль берега на пару сотен локтей. В полутьме среди деревьев мелькали бесчисленные шатры и огоньки костров между ними. Кулл, сопровождаемый десятком Алых Стражей, быстро проскакал в другой конец лагеря. Здесь не спали. Едва ли не вся конница
Заметив Кулла, от костра, вокруг которого собрались почти все военачальники, поднялся Брул:
— Мой король…
— Похоже, я зря торопился, — проворчал Кулл, останавливая коня.
И тут со стороны реки раздались громкие крики, вспыхнуло пламя. Лагерь мгновенно ожил. Кулл повернул коня, готовый скакать на берег, но со стороны пустыни послышался топот сотен лошадей и донесся многоголосый клич: «Сатх! Сатх!».
Кхешийская конница шла в атаку.
*
Все еще длилась ночь.
У причалов за городом стояли шесть старых судов, в трюмах которых лежали сухой тростник, облитый смолой, и бочки с маслом, которым заправляют лампы.
Рядом толпилось десятка два добровольцев-наемников, готовых рискнуть за соответствующую плату.
Перед головным судном стоял паланкин Тха-Таурага.
По широкой каменной лестнице быстрым шагом спускались к причалам две тени.
— Измал вышел на исходные позиции. Он считает, что враги их заметили, и ждет условного сигнала, — сказал гонец.
— Все идет по плану, — бросил на ходу Халег. — Спасибо, ты свободен.
У паланкина тулиец остановился. Свежий ветер с реки хлопал черными занавесками. Маг ждал, подперев подбородок костяшками сцепленных пальцев.
— Господин!
— Да, Халег. Я не сплю и не умер, — неприятным скрипучим голосом ответил Тха-Таураг. — Пусть твои люди поднимутся на корабли.
Халег отдал приказ, и через несколько мгновений набережная опустела.
Тха-Таураг отвел в сторону черную занавеску, и Халег, стоявший у самого паланкина, заметил, что на коленях мага стоит маленькая шкатулка с серебристым узором на крышке.
— Это лунная пыль, — пояснил Тха-Таураг.
Он поднял крышку. ЛуЧ лунного света упал в шкатулку и отразился в крохотных песчинках, наполнявших ее.
Маг взял двумя пальцами щепотку пыли, поднес ко рту и дунул.
Не произошло ровным счетом ничего.
У причала по-прежнему качалась на речной волне старая уродливая лоханка.
— Послушай… — начал Халег.
Тут в глаз ему что-то попало. Тулиец моргнул, а когда снова посмотрел на реку, то увидел, что судно невероятным образом тает, становится прозрачным, точно слюдяная пластина.
— Это детская забава, — едва заметно улыбнулся Тха-Таураг. — Можно сказать, и не колдовство вовсе, а так, баловство. Этот порошок вобрал лишь малую толику магии луны.
Халег не слушал его. Он стоял на краю причала и таращился на корабль, сквозь
— Проклятье, я вижу дно реки! А я, приятель, сквозь тебя! — раздались удивленные крики матросов. — Эй, командир, мы что, сдохли?!
— Скажи своим людям, чтобы перестали орать, — поморщился маг. — И пусть не машут руками, а то все испортят. Скоро все придет в норму. Это наваждение длится недолго, но оно вам поможет.
Халег задрал голову и крикнул матросам, чтобы угомонились, затем подобрал с причала камешек и швырнул в судно.
Камень ударился о прозрачный борт — и упал в реку.
— Великие боги… — пробормотал тулиец и вдруг захохотал.
Тха-Таураг пристально смотрел на него из паланкина и улыбался.
— Послушай, маг, — заговорил наконец Халег, — а твоя лунная пыль — как раз то, что мне нужно…
— Я бы мог, конечно, наложить на твои посудины какое-нибудь серьезное заклятие, — задумчиво проговорил чародей, — но, боюсь, валузийские маги учуют его издали… Слушай меня, Халег. Пыль — она и есть пыль. Подул сильный ветер, сдул ее — и тебя снова видно. Кроме того, пыль скоро осыплется сама собой.
— Как скоро? — спросил Халег.
Тха-Таураг пожал плечами:
— Четыре-пять сотен ударов сердца.
Тулиец кивнул:
— Если ветер не усилится, я успею.
— Не так-то просто управлять кораблем, сквозь который все видишь. Да пребудет с вами Великий Змей.
Вскоре шесть кораблей-призраков отошли от причала и тихо растворились в ночи…
*
Галера называлась «Верная Звезда», а ее капитан носил имя Шордан.
В начале года, когда валузийский король собирал флот для похода на Кхешию, Шордан, польстившись на золото, предоставил свою посудину в его распоряжение.
Сначала он, правда, воспротивился, когда узнал цель похода.
— Какая бы ни была река, — признался он вербовщику, — мне между двумя берегами тесно. Другое дело — море…
Вербовщик, то и дело подливая ему в бокал, пообещал кормчему несметные сокровища.
Заглянув в третий кувшин, который опустел так же быстро, как и два предыдущих, Шордан зажмурился, и перед его мысленным взором поплыли высокие башни городов, зазывно заблестели изумруды в перстнях и нанизанный на тонкие нити жемчуг.
Глубоко вздохнув, капитан удвоил предложенную ему сумму.
Вербовщик мгновенно согласился, и они ударили по рукам.,
Вот так и случилось, что «Верная Звезда» стояла в ту ночь у берега Таиса за много лиг от моря…
Капитан Шордан неожиданно проснулся. На соседней койке спал его помощник, который нещадно храпел и громко шлепал губами. В овальном окошке было темно. Шордан мгновенно сообразил, что разбудило его: выпитое накануне вино распирало его так, что, казалось, он вот-вот лопнет. Кормчий нехотя встал и, пошатываясь со сна, побрел на палубу.