Тени Бездны

Махавкин Анатолий

— Ольга! — я вцепился в одежду Теодора, и он злобно отпихнул меня. — Где Ольга?

— Вон! — Вобла силой повернула мою голову в сторону пещеры, спасшей Диану и Валентину. — Смотри.

Сквозь плывущее раскалённое марево я сумел разглядеть четыре силуэта, медленно отступающие в глубину безопасного места. Хробанов ковылял, поддерживаемый Дианой и Валей, а Оля стояла, глядя в нашу сторону. Кажется, в этот момент у меня приключилось нечто, вроде кратковременного помешательства, потому что я сделал попытку прыгнуть с Лестницы. Вероятно, попытка взлететь или поплыть по раскалённой лаве закончилась бы плачевно, но к счастью меня стукнули

по затылку, и Вобла приказала бойцам: «тащить придурка вверх».

В себя я пришёл лишь тогда, когда жар немного спал, а вокруг потемнело, словно наступил вечер. Лис сказал, что он заколебался тащить, а Череп просто разжал пальцы и я шлёпнулся на ступени. Шлёпнулся и заплакал. Чёрт возьми, оказывается я всё-таки любил свою жену. Любил, несмотря на все её закидоны.

— Попустись, — приказала Вобла и присела рядом. В голосе женщины, как ни странно, звучало сочувствие. — Он всё ещё жива, а значит есть шанс выковырять её из этой жопы.

— Да, — согласился Теодор. — Учитывая количество счастливчиков, которым Бездна позволила уйти в этот раз. Шестеро — надо же!

— Восемь, если что, — хмыкнула Вобла и мотнула головой, указывая вверх. Череп заржал.

— Оба? — Теодор искренне удивился и покачал головой. — Честно говоря, я уже решил, что-им-то точно пришёл конец в этой кутерьме.

— Ты бы видел, как хромоногий чесал по Лестнице! — теперь хохотал и Лис. — Такое чувство, будто у него ещё пара ног выросла.

— Жить захочешь — и не так раскорячишься, — проворчал я и медленно сел. В глазах всё плыло, а из тела точно вытащили весь костяк. — Почему у этой заразы была рожа Лифшица? Что это, блядь, вообще за херня была?

— Прометей, кто же ещё, — Теодор присел рядом и провёл рукой по лбу. — Кажется, заряд кончился. Дальше будет очень сложно. Прометей — один из ангелов Господних. А лицо…Откуда, по-твоему, берутся ангелы, люди и прочая гадость, населяющая вселенную?

— Может, лекцию после? — Вобла покачнулась и Череп поддержал её под локоть. — Блядь, хуёво-то как! В натуре, нужно немного пересидеть.

— Откуда? — тупо спросил я, ощущая одновременно тошноту и сильный голод, терзающий внутренности. В голове точно вздувались и тут же лопались пузыри боли.

— Когда восстал Сатана и мир превратился в плоскость, между сближающимися раем и адом, сработал некий предохранитель. Противоборствующие ангелы лишились своих боевых оболочек и превратились в блуждающие неприкаянные сущности, назовём их для простоты душами. Души готовы занять любую подходящую им оболочку, будь то человек, животное или что-то ещё. И Сатана, и Бог разом лишись своих армий, но остановить сближение уже не могли. Собирание доступных душ — попытка мобилизации. Каждая обретённая становится либо ангелом, либо демоном, готовым сражаться в финальной битве. Но напрямую заполучить неприкаянную душу не получается: она никак не пеленгуется. Значит необходимо дожидаться, пока пройдёт полный цикл: рождение, смерть и чистилище. Вот только, с того момента, как в дело вступила третья сила, всё окончательно запуталось.

— Ты что-нибудь понял? — спросил Череп и Лис отрицательно покачал головой. — Видимо перегрелся.

— Может — ударился, — предположил азиат.

— Умники, — Вобла протянула руку. — Помогите мне встать.

— Да, нужно идти, — Теодор поднялся и замер, покачиваясь. — Господи, как же мне плохо…

Вот в этом я его отлично понимал. Хотелось просто лечь и сдохнуть, причём, как можно быстрее.

Сдохнуть и не вспоминать, к чему всё пришло. А ещё малая…Чёрт возьми, как я объясню, куда пропала Ольга? Сгинула в преисподней? Нужно просто идти и не думать ни о чём. Просто перебирать ногами, переступая со ступеньки на ступеньку.

Лис и Череп тоже выглядели изрядно уставшими и потрёпанными, однако их не шатало из стороны в сторону и не рвало на ступени, как нас. Поэтом бойцы только матюгались, помогая встать то одному, то другому несчастному. Возможно, им хотелось бросить «гадских инвалидов», как нас окрестил лысый, но оба опасались остаться в незнакомом странном месте без проводника.

А место, между прочим, становилось всё более странным. Сначала призрачные стены, едва различающиеся по обе стороны пути, начали сближаться. Они сходились, пока не остался узкий коридор, по которому пришлось топать шеренгой, едва ли, не дыша в затылок друг другу. Потом свет, далеко впереди, исчез, точно так же, как и тёмное пятно позади. Ну и на закуску, что-то негромко хлопнуло и то ничтожное освещение, которое позволяло различать смутные тени спутников, исчезло и мы оказались в полной темноте.

— Эй, какого хера? — послышался голос Лиса. — Свет включите!

— То, о чём ты предупреждал? — это — Вобла. — Круто! Такое ощущение, будто и тела нет совсем.

Я повёл руками. Никого и ничего, а ведь голоса раздавались совсем близко. Появилось идиотское желание сделать несколько шагов в сторону, чтобы убедиться в наличии других людей.

— Где вы, мать вашу?! — завопил Череп. — Лис, еби твою мать, ты где?

— Не знаю, — проворчал тот. — Шайтан балует. И это, мать не трогай.

— Идите вверх, — слабый голос Теодора обрёл прежнюю силу. — Не останавливайтесь и ни в коем случае не возвращайтесь, что бы ни случилось. Будет ещё хуже, поверьте.

— Умеешь ты успокаивать, — смешок Воблы растворился во тьме и внезапно вернулся каким-то инфернальным фырканьем, то поднимающимся над головой, то стелющимся под ногами.

— Вверх, понятно, — совершенно спокойный голос Самойлова. — Вверх, вверх.

Его мантра повторялась и повторялась, пока не смешалась с гулкими скрипами шаркающих шагов: «Вверх-шш, вверх-шш». Я старался не обращать внимания на странные звуки, но их становилось всё больше. Кто-то хныкая просил вернуться и дать ему руку, кто-то угрожал придушить всех идиотов, топающих по лестнице, а кто-то истерически хохотал и бегал вокруг меня. Иногда в нескончаемом безумном смехе появлялись лязгающие нечеловеческие нотки и тогда появлялось желание присесть и закрыть голову ладонями.

Спустя полмиллиона ступеней мне почудился голос Ольги. Жена кричала где-то, далеко позади и невзирая на огромное расстояние я отчётливо слышал каждое слово. Супруге удалось выбраться, но она подвернула ногу и не могла сделать ни шагу. Оля рыдала и звала меня на помощь. Ей было очень страшно в полном мраке и казалось, будто кто-то подкрадывается из тьмы.

Я сцепил зубы и продолжал шагать, убеждая себя, что никакой Ольги не существует. Однако, голос становился всё громче и пронзительнее. Меня начали упрекать в измене с Дианой и требовать, чтобы я искупил провинность, спустившись вниз. Упрёки внезапно сменились истеричным злорадством и перечислением всех измен, совершённых за моей спиной. Теперь жена звала спуститься и отомстить за все её прегрешения. Это казалось невыносимым: прислушиваться к воплям мрака и продолжать идти.