Тени былого

Хейер Джорджетт

Руперт тут же увял. Миледи вздернула голову. Эйвон подошел к столику, налил рюмку бургундского и предложил Марлингу, но тот жестом отклонил ее.

– Я приехал, сударь, забрать мою жену домой. Но раз она отказывается сопровождать меня туда, разрешите мне откланяться.

Эйвон поднял лорнет и посмотрел сквозь него на миледи.

– Да, Джастин, отказываюсь. Я поеду с тобой в Париж.

– Разумеется, я чрезвычайно польщен, – сказал его светлость. – Тем не менее, дорогая моя, ты поедешь со своим мужем.

– Благодарю вас! – Марлинг саркастически

усмехнулся. – Я не возьму ее, если она послушается вас! Она должна послушаться меня!

– Я н-никого не п-послушаюсь! – Лицо леди Фанни сморщилось, как у готового расплакаться ребенка. – Вы оба такие недобрые!

Марлинг промолчал, и она прижала к глазам платочек.

– Ты приезжаешь… кричишь на меня… и… и хмуришься… Я не поеду с тобой! Я тебя ненавижу, Эдвард!

– Мне не хватало только этого, – сказал Марлинг и повернулся к двери.

Зашелестели шелка – миледи пробежала через комнату.

– Ах, Эдвард, я не то хотела сказать, ты же знаешь! Совсем не то!

Он отстранил ее.

– Ты вернешься со мной?

Она поколебалась, потом подняла на него глаза. Две крупные слезы сползли по ее щекам. Марлинг взял обе ее руки и нежно их пожал.

– Нет, – сказал он мягко, – я не могу смотреть, как ты плачешь. Поезжай с Джастином.

Тут она повисла у него на шее и зарыдала.

– Ах, Эдвард, я поеду с тобой! Правда-правда! Прости меня!

– Милая! – Он крепко ее обнял.

– Я решительно de trop [124] , – заметил его светлость и налил себе еще бургундского.

– Я поеду, Эдвард! Но… мне так… мне так хочется в Париж!

– Тогда поезжай, радость моя. Я не хочу лишать тебя удовольствия.

– Н-но я… я не в силах расстаться с тобой, – рыдала Фанни.

– Прошу прощения, но не мог бы я кое-что предложить? – Герцог медленно подошел к ним. – Право, для подобных страданий нет ни малейших причин. Все очень просто! – Он отвесил Марлингу блистательный поклон. – Прошу вас поехать с нами в Париж, мой дорогой Эдвард.

124

Лишний (фр.).

– А! Благодарю вас, но…

– Да, я знаю, – прожурчал Эйвон. – Вы предпочитаете не переступать неблагопристойный порог моего жилища.

Марлинг покраснел.

– Право же, я…

– Поверьте, это лишнее. Я бы не предложил столь неприятный план, если бы не то обстоятельство, что Фанни мне необходима.

– Не понимаю, почему вы нуждаетесь в ней.

Его светлость недоуменно поднял брови.

– Дражайший Эдвард, а мне казалось, что вы с вашими неколебимыми понятиями о приличиях должны понять причину сразу же.

– Леони! Я совсем забыл… – Марлинг нерешительно помолчал. – Неужели вы не можете найти даму, которая составила бы ей общество?

– Без сомнения, их найдется сотня, но мне необходима хозяйка дома.

– В таком случае Фанни лучше поехать с вами, а я вернусь в Англию.

Фанни вздохнула.

– Эдвард,

если ты не поедешь в Париж, я должна буду вернуться с тобой. Но мне так хочется, чтобы ты поехал.

В эту секунду вошла Леони и захлопала в ладоши при виде Марлинга.

– Parbleu! [125] Это мосье Марлинг! Bonjour, m'sieur. Он улыбнулся и поцеловал ей руку.

125

Черт возьми! (фр.)

– Надеюсь, я нахожу вас в добром здравии, дитя? Но ваш румянец уже служит мне ответом.

– Взыскательные глаза взирают на мою малютку благосклонно, – прожурчал герцог. – Малютка, я пытаюсь уговорить мистера Марлинга почтить мой убогий дом своим присутствием. Прошу, присоедини свои уговоры к моим.

– Да? – Леони перевела взгляд с одного на другого. – Пожалуйста, поедемте, хорошо? Я попрошу монсеньера пригласить и мосье Давенанта.

Эйвон невольно улыбнулся.

– Прекрасная мысль, ma fille.

– Дитя, – сказал Марлинг, – это лишнее. Вы возьмете с собой миледи, а мне позволите уехать.

– А, ба! – воскликнула Леони. – Это потому, что вы не любите монсеньора, правда?

– Моя малютка откровенна, этого у нее не отнимешь, – заметил его светлость. – Вся суть дела

в двух словах.

– Вы не думаете, что он достаточно респектабельный. Но только теперь он стал очень-очень

респектабельным, je vous assure [126] .

126

Я вас уверяю (фр.).

У Руперта вырвался приглушенный звук, плечи миледи задрожали, а Марлинг не выдержал и безудержно расхохотался. Леони с негодованием оглядела развеселившуюся троицу и обернулась к герцогу.

– Что с ними, монсеньор? Почему они смеются?

– Понятия не имею, малютка, – ответил Эйвон не моргнув и глазом.

– По-моему, это глупо. Очень глупо.

Однако смех очистил воздух. Марлинг посмотрел на герцога и сказал прерывающимся голосом:

– Признаюсь… именно ваша… недостаточная респектабельность несколько стоит… мне поперек

горла!

– Я так и полагаю, – ответил герцог. – Но вы

найдете опору в Давенанте. Он будет в восторге оплакивать вместе с вами мою покойную мораль.

– Весьма заманчиво, – ответил Марлинг и бросил неуверенный взгляд на жену. – Но мне кажется, в этой сумасшедшей затее я окажусь неуместным.

– Мой дорогой Эдвард, а я в ней уместен? —

осведомился его светлость оскорбленным тоном. – Я полагаюсь на вас, на то, что вы поможете мне внести в нее должную солидность.

Марлинг с легкой улыбкой посмотрел на темно-малиновый кафтан герцога.