Тени Чернобыля

Дядищев Александр

– "Кофе будете?"

Спросил он гостя более умиротворенным голосом, и не дожидаясь ответа, пошел в кухню, где принялся деловито позвякивать джезвой.

– "Тапки оденьте: я человек одинокий – часто мыть полы мне противно… Вам с сахаром или без?".

– "С".

– "Что?"

– "С сахаром!"

Разговор поначалу "не клеился": сказывалось недоверие одного и боязнь "с чего начать" другого. Поговорили о погоде, о сортах кофе, о ценах. Как бы невзначай перешли на тему "Зоны". Молодой человек, показывая пальцем на экран газеты, лежащей на табурете робко начал "про это":

– "В новостях передавали, что на северном участке опять пропали двое солдат и прапорщик. Разводящий и вместе с караулом. Причем люди говорят, что они не могли уйти внутрь: следы идут от "ново-берлинской" стены и обрываются на границе минного поля, но воронок никаких нет. И взрывов никто не слышал. Ну не по воздуху же они через мины перелетели?…."

Сталкер-пенсионер

лишь ухмыльнулся в ответ, вспоминая, как однажды подобно "гайке на веревочке" летел метров пятьдесят, из-за своей досадной оплошности. Он случайно наступил ногой на доску, не разрядившуюся в момент "выброса". Слава богу, тогда ему это обошлось только лишь царапинами и вывихом плеча, потому, что упал он на "мягкое": на труп своего случайного товарища, которому "не повезло" за десять минут до того памятного полета. Он потом рассказывал коллегам в "известном" ресторанчике-забегаловке (что расположился недалеко от берлоги скупщика, и где встречлись мирно и сдержано даже враги, ибо так повелось изначально) как это было.

[отступление]: Записано со слов посетителя кафе "Лучистое" корреспондентом местного журнала "Area":

"Солдатик за мной увязался. "Дембель", у которого я иногда "из-под полы" покупал патроны. Говорит: "Возьмите меня в "зону": а то я в штабе писарем служу и "зоны" самой никогда в близи не видел. Дома стыдно будет признаться в этом". Господи, как – же его звали-то? Андрей, что ли … или Антон. Помню – имя на "А" начиналось. Мы уже возвращались, когда он решил облегчиться "по-большому" и отошел в кусты… Там его и накрыло внезапным локальным "выбросом". Туда же – в кусты, и я прилетел по воздуху минут через десять после того, как "обложался" с доской. Очнулся – и понял, что лежу на чем-то мягком и теплом, причем весь перепачканный в дерьме и крови. Ужасный запах у этой смеси… В глазах круги, в голове шум. Пошарил руками вокруг себя. Поднял что-то с земли, взглянул украдкой на находку вижу, что это нога в ботинке. Странно, что ботинок цел, но шнурка почему-то в дырочках нет. А шнурок-то раньше точно был: от него горелый след на ботинке остался – крест-накрест, крест-накрест и аккуратно выжженный бантик. Потом я просто лежал и тупо смотрел то в небо, то на ботинок: во-первых, конечно, контузило, а во-вторых – долго боялся посмотреть на свои ноги: думал, что в руках держу мою же собственную оторванную и расплющенную ногу. Повезло: нога оказалась не моя. Его. Как же звали солдатика-то? Дембельнула его "зона"…

– "Вы о чем-то задумались? Я попросил еще кофе, а вы молчите…"

– "А откуда, молодой человек, у Вас есть время смотреть новости, если Вы без устали, забыв про мирские утехи, трудитесь на ниве астрономии"?

– "Астрофизики. Мы сейчас пытаемся построить телескоп, использующий в своей работе эффект гравитационной линзы. И вот… Мне сказали, что Вы… Один коллега – он работал там в экспедиции… Он слышал, что Вы… В общем… "

– "Ну ладно. Хватит мямлить. А то это может продолжаться бесконечно. Если Вы сами не можете начать, то тогда буду спрашивать я. Что конкретно Вы хотите от меня услышать такого, что немедленно продвинуло бы науку вперед, а коллеги-соперники Ваши почернели бы от зависти? Что не дает Вам покоя, срывает с места и гонит в другой город встретиться с одиноким стариком-пенсионером? Ужели только кофе попить заехали?"

Гость вздохнул, заговорщически огляделся по сторонам и шепотом спросил:

– "А нас не …. Мы можем говорить свободно?"

– "Юноша! Вы меня обижаете! Я чую даже мышеловки, которые соседка снаряжает сыром у себя в кладовке! Это шутка конечно, но не создано еще такого "жучка", которого я не мог бы найти и обезвредить: ведь в течение многих лет я только тем и занимался, что возился со специальным оборудованием, которое, как вы можете догадаться, должно было реагировать на любую, даже мельчайшую опасность, ловушку или аномалию. Да и сам я почти превратился в "ходячее специальное оборудование" – оттого и дожил до старости! Говорите смело: мой дом чист".

– "Я хочу Вас расспросить о… о колодце. Говорят, что Вы единственный, кто видел аномальное отражение в воде. Расскажите, что вы наблюдали?"

Старик махнул рукой, отхлебнул из чашки и произнес:

– "А… Колодец… Всего лишь мелкий эпизод. О колодце меня ничего не спрашивали даже на допросах "по делу о незаконном обороте артефактов", когда пытались швырнуть за решетку. Правда, этот колодец забрал у меня превосходную фотокамеру, каких теперь не делают. Сейчас я уж и думать забыл о нем, но тогда, конечно был несколько шокирован, когда заглянул в него и увидел…"

* * *

Тяжелый рюкзак откровенно резал плечи своими лямками, отчего каждый шаг казался пыткой. Но своя ноша, как известно – не тянет, и болезненное ерзанье рюкзака компенсировалось мыслью о том, что за его содержимое можно выручить хороших денег. Человек с поклажей за спиной шел достаточно беспечно: окружающая местность находилась на периферии Зоны, и никто никогда не наблюдал тут никаких известных аномалий. Не было отмечено и случаев, чтобы сюда забредали любые твари из центральных областей Зоны. Это была просто "полоса отчуждения",

расположенная внутри строго охраняемого периметра. Поблизости находился заброшенный хутор, состоящий из полуразрушенного дома и покосившегося сарая. Посреди двора был выкопан глубокий колодец, из которого всегда можно было взять свежей воды, чтобы напиться или умыть разгоряченное тело. Никто из посторонних неделями не нарушал уединения этого места. Лишь несколько человек, из числа старых и опытных сталкеров знали про "оазис" и время от времени заходили сюда, иногда даже делая достаточно большой "крюк". Все они понимали, что у каждого из "посвященных" здесь был свой тайник, но никто принципиально не искал чужого склада. Это негласное соглашение устраивало всех и придавало стабильности в отношениях между ними. В доме, под половицей была выкопана яма, в которой хранился общий запас аварийного снаряжения, консервов и медикаментов. Там был даже "хакнутый" чьей-то умелой рукой спутниковый телефон, не имевший входящего номера, и что самое главное, не оставлявший ни каких следов о сеансе связи в логах телекоммуникационных компаний. Этим "НЗ", который по возможности обновлялся и пополнялся всеми посетителями, "в случае чего" мог воспользоваться любой из нуждающихся. Со временем, из редких постояльцев хутора в живых осталось всего четверо, но активно стоянкой пользовался только один. Именно он и собирался сейчас быстро преодолеть двести пятьдесят метров по открытому участку: от заросшей квелым подорожником бровки старого шоссе – до густого леса, на одной из полян которого как раз и спал в забытьи и унынии заброшенный людьми хутор. Вылежав с биноклем в руках в придорожной канаве "положенные" тридцать минут, путник тихо поднялся и, пригибаясь к растрескавшемуся от времени асфальту шустро перебежал через шоссе. Опасаться можно было только армейских патрулей и редких групп мародеров.

[Пояснение]:

Мародеры, конечно же, сами боялись углубляться в Зону, но с удовольствием охотились за рюкзаками и снаряжением тех, кто возвращался оттуда. Эти человеческие подонки (которые сами себя высокопарно называли "стервятниками") частенько устраивали засады на путях возвращения честных сталкеров. Среди них было много дезертиров из окрестных воинских частей, знавших не понаслышке о большой стоимости предметов, вынесенных из чрева Зоны, и "лихих людей" со всего света. Впрочем, при случайной встрече с бывалым сталкером или с группой сталкеров небольшая банда мародеров, как правило, либо уничтожалась в полном составе, либо сильно редела членами: так разнились их мастерство и опыт. Нередко возвращающийся сталкер чувствовал засаду задолго до того, как сами стервятники обнаруживали присутствие своей "жертвы". В общем и целом, в грязные лапы бандитов попадались, как правило, либо приезжие дилетанты – авантюристы, либо начинающие сталкеры, которые впервые отваживались пойти в Зону в одиночку, без старшего товарища. Все сталкеры подчеркнуто брезгливо обходили стороной тела убитых мародеров и принципиально никогда не брали оружия и амуниции с их трупов. Военные тоже не любили бандитов. И если к задержанному сталкеру армейский патруль относился достаточно мягко и даже несколько почтительно, то в случае поимки мародера допрос нередко сразу и без лишних протокольных проволочек начинался с избиения до полусмерти. Часто бандиты погибали "при попытке к бегству", а солдаты с легким сердцем уезжали в поощрительный отпуск. Иногда патруль откровенно прикрывал отход попросившего помощи сталкера и оберегал его от нежелательных встреч. За определенное вознаграждение, разумеется.

Перебежав через дорогу человек немедленно присел и стал оглядываться. Он встал в полный рост только тогда, когда увидел ворона, степенно чистящего свои перья на ветке раскидистого дуба: птица не проявляла никаких признаков беспокойства. Их обоих отделяло от леса не более двухсот пятидесяти метров….

К вечеру сталкер вышел из леса к границе поляны и, расположившись в малиннике, стал напряженно разглядывать в бинокль видневшийся на пригорке хутор. Во внешнем облике группы построек было что-то "не так". Пару месяцев назад пейзаж имел слегка другой вид. Вот только какой? Что изменилось? Минута ушла на поиск в памяти бинокля снимка двухмесячной давности, сделанного из того же самого малинника, где наш герой находился сейчас. Он вывел фотоснимок в левый окуляр и нажал кнопку "совмещение". Изображения в обоих окулярах стали одинакового размера, совместились, и заработал затвор фильтра-сепаратора. Совпадающие детали пейзажа были удалены, и на результирующем изображении явно проступила отсутствующая теперь крыша колодца. Тревога почти отлегла от сердца: скорее всего крышу просто сдуло ветром. Теперь она вольготно возлежала на земле, и край ее слегка виднелся из-за железобетонного кольца, в глубине которого была вожделенная влага. Осталось только пошарить в компьютере историю сводок погоды за два месяца. Сталкер опустил к щеке микрофон шлема, шепотом произнес в него ключевое слово и начал диалог:

– "Режим – поиск. Источник – архив приемника. Каналы – метео. Период – два месяца до текущей даты включительно. Запрос: максимальная сила ветра. Направление ветра – игнорировать. Местоположение – текущее".

– "Уточните способ определения текущих координат".

– "Инерциально. GPS не включать. Точность – по площади в десять квадратных километров"

– "Вещательные каналы: безветрие. Сервер NASA: безветрие. Гидрометеоцентр России: безветрие. Погода яндекс ру: безветрие".