Тени города Энкёрст
Шрифт:
— Во-о-оу! Полегче дамочка! Ай, да не надо! Что за день насилия такой — Однако охаживала она его всем, что под руку попадется. На счастье советника, здесь кроме подушек ничего и не было. Почти. — Так, это уже серьезно! Это… преступление против человечности, против короны!
И против здравого смысла, потому что бусы, предназначенные очевидно не для того, чтобы их носить на шее, а для… такой пикантный момент можно уточнить у Имерии Сквара. Да, черт побери, они выглядели угрожающе тяжелыми. Синяками здесь не отделаешь, только черепно-мозговой.
— Оставь
— Я только начала!
— У тебя еще будет возможность оторваться на нем. — мягко, как лиса у курятника, улыбнулась Джин, — Все зависит от продуктивности нашего разговора. Правда господин советник?
Господин советник закивал столько интенсивно, что ненароком прикусил себе язык.
— Смотри мне, — рыжая приставила два пальца к глазам и резко их отдернула в сторону Орнота, — я слежу за тобой, козёл.
Она демонстративно вышла, пихнув его плечом, так, что Орн завалился на бок и плюхнулся в россыпь сиреневых подушек.
— Какая обходительная девушка, — прошипел Орн, потирая назревающий синяк на плече, — у вас это семейное?
— Переходи к делу, черт возьми. Ты меня отвлекаешь.
От чего? От пьянства, разврата и наркотиков? В принципе, Орн тоже не жаловал, когда нарушали его идиллию.
— Джин, милая… — девушка смерила советника убийственным взглядом, — хорошо, не милая. Расскажи, что случилось на Аркановом мосту?
Это его интересовало куда сильнее, нежели судьба какого-то, пусть и очень ценного ножичка.
— О, погода была полное дерьмо. Я все платье замочила, заляпала его катастрофически. Ты представляешь, как трудно отстирать пятна от синего?! А еще сапог потеряла. Дорогой зараза…
Ясно, монолог намечался восхитительный, с дотошным детализированием всего, блин, что не имело никакого отношения к делу. Он потянулся было к трубке, оставленной Джин на столике, но та с молниеносной быстротой шлепнула его по загребущим рукам.
— Да-а-а, продолжай, не стесняйся, — Орн подул на алеющую ладошку, — У нас та-а-ак много времени. До эшафота.
— А, так ты хочешь к самому интересному перейти? Что ж ты сразу не сказал. — Джин демонстративно затянулась табаком, покусывая во рту ореховый мундштук, — Твой драгоценный товарищ, ну который за-за-икается, выдал мне полумертвую клячу и мертвого короля. И давай Джин, вперед, шуруй к крематорию. А все так хорошо начиналось. Я про бал, про светский раут, и не смотри на меня так! Сама жалею, что вообще с вами связалась. Зато теперь есть повод хвастаться перед сокамерниками, посидела на коленках у самого Бальдера «Освободителя» Строма, — она истерично фыркнула, — а потом отрезала ему рожу. Только все говно почему-то разгребала после этого я, а не мои, так называемый, сообщники.
— Джин, — выдохнул сквозь ноздри Орнот, — я хочу знать, как, мать его, Бальдер ожил?!
Она придвинулась к нему в плотную, так, что их носы соприкоснулись:
— Без
— В смысле? Он встал при тебе и решил искупаться? Как, когда?
— Великая Тень… ты идиот? Я подпалила телегу с ним, когда гвардейцы меня схватили на мосту. Началась паника, и я слиняла. Телега упала в речку. Все. Вся история. Единственное куда он мог доплыть это университет Энкерста. Или в сточную яму. Я не знаю, понимаешь ты или нет?
— Да. Ну вообще нет, не очень.
— Добро пожаловать в лигу тех, кто ни хрена не знает! Короче, меня обыскали. Какой-то косой урод нортлендской наружности. Вроде его на пирушке кидали в стену.
— Торфин, — Орн схватился за голову, шмыгая подступающие к носу сопли, — только его не хватало.
— Наверно. А потом, случилось то, что случилось, — девушка дрогнула, — их убили.
— Чего?
На самом деле это не новость, однако, информацией по этому инциденту Мартин отказывался делиться. Что не удивительно, он больше любил поиздеваться над советником.
— Ар-р, в них начали стрелять… проклятье, все как в млечной дымке. Я помню бегу по улицам, пытаюсь свалить от этой лавины пиздеца. Я почти сбежала от него, но он меня поймал, Орн.
— Я, погоди, я ничего не понимаю. Кто он? Торфин?
— Нет. Другой. Знаешь, он не счел нужным представляться, — Джин состроила кислую мину, и посмотрела на свои дрожащие руки, — Я проторчала в подземелье под Ткацким переулком несколько дней. Потом он приковал меня к стулу и заставил угадывать, устроил целое представление. Люди сидели напротив меня, также связанные, с капюшонами на голове. А у меня был арбалет. Я думала, что убивала своих близких собственным руками. Я… виновата в смерти каждого из них.
Она опустила голову в ладони, Орн увидел, как тонкие серебряные струйки слез прокатились вдоль запястий.
— Успокойся, хэй, — советник был далеко не мастером утешений, да и сочувствующим человеком его вряд ли кто-нибудь назвал бы, но именно сейчас он понял, что объятия, это единственно верный выход, — Все позади. Т-ш-ш. Все уже прошло.
— Все пройдет, когда эта мразь сдохнет! — Ее гортань дернулась, — Держал целый подвал пленников, даже какой-то женщине ухо отгрыз! Ебаный псих.
— Джин. Дыши. Опиши его, ты помнишь, как он выглядел?
— Такое не забудешь. Сука, жуткий тип, — она пыталась подобрать слова, но язык, будто клеился к нёбу, Орну знакомом это саднящее внутри чувство, когда все сжимается, словно острая пружина, — Здоровый, метра под два, глаза карие и злые, и шрам такой стремный на губе, типа полумесяца.
Паника она как огонь, легко воспламеняет сухие нервы. Страх разбредался по телу, как мураши из подожженного муравейника. Творя хаос, разгоняя сердцебиение до немыслимых частот. Орнот начал задыхаться, а в голове скрежечущий голос нашептывал одни слова: