Тени и призраки

Геррер Мария

– Она рассказывала об этом мужу?

– Да. Но он считал это игрой воображения.

– То есть он ничего подобного не видел?

– Все это происходило, когда он не ночевал дома. Уезжал по делам. У него строительный бизнес. Он много ездит по области и в соседние города.

– Рогулин, верно? Мне говорил о нем Афанасий Николаевич.

– Да, Рогулин Евгений Павлович. Мне кажется, сестра и пить начала именно от страха. Домработница уходит в семь вечера и Марина оставалась одна. Дом огромный, большой участок. Мне бы тоже

было там неуютно. Особенно ночевать одной. Хотя у них и есть охранная система, и поселок охраняется, но не от всего можно защититься… – задумчиво произнесла Рита.

– И в огромном доме со всем справляется одна домработница? – удивился Соловьев.

– Остальная прислуга приходящая. По мере необходимости. Садовник, уборщик бассейна, разнорабочий. Раз в неделю приходят из клининговой компании, проводят в особняке генеральную уборку.

– Откуда вы это знаете, если были в доме сестры всего пару раз?

– Я же сказала – домработница очень говорливая. И еще, меня неприятно удивило, что тело сестры кремировали. Евгений сказал – это ее желание. Никогда в это не поверю. Она вообще не думала о смерти, и уж точно не стала бы давать распоряжения как ее похоронить.

– Все в жизни меняется. И характер людей тоже. Вы сами сказали, что нечасто общались с сестрой.

– Да, но я знаю ее. Она безумно любила себя. И уж тем более не додумалась бы до кремации. Не в ее это стиле. Я уверена – не стала бы она думать о подобных неприятных вещах.

– Вы предполагаете – ее кремировали чтобы что-то скрыть?

– Уверена. Может, ее отравили?

– Вы подозреваете мужа сестры?

– Не знаю, – замялась Рита. – Они последнее время часто ругались. Спали в разных спальнях. Он на втором этаже, она на первом. Могли во время вскрытия что-то пропустить? Яд, например?

– Не думаю. Но уточню. На лицо был сердечный приступ, – Соловьев достал из ящика стола лист и протянул его Рите. – Это заключение патологоанатома. Переслали утром.

Оперативно работает Соловьев. Очевидно, полковник в отставке Стрельцов все еще имеет в своих кругах немалый вес.

Рита внимательно прочитала бумагу. Собственно, в ней говорилось только о том, причиной смерти был сердечный приступ. Про анализы на выявление ядов ни слово.

– Так яды и не искали, – вернула она бумагу Соловьеву.

– Нет. Было очевидно, что сердце отказало.

– Теперь повторные анализы провести нельзя, – усмехнулась Рита. – Эксгумировать нечего. Очень удачно моя сестра дала распоряжение о своей кремации. И ничего не докажешь. И не проверишь… – вздохнула она.

– Я переговорю с врачом, который проводил вскрытие. Вряд ли это что-то даст, но я хочу узнать его впечатление.

– Стойте! – вдруг встрепенулась Рита. – В заключении написано, что Марина прямо перед смертью съела шоколадную конфету и выпила коньяк? Верно? Но она не пила уже полгода.

– Возможно, начала снова, – пожал плечами Соловьев.

– Тогда, где

конфеты и бокал? Я про них ничего не слышала.

– С какой стати кому-то об этом рассказывать вам? Вашему зятю, что ли?

– Нет. А вот домработница проговорилась бы. Она редкая болтушка. Наверняка начала бы охать, что Марина перед смертью напилась.

Соловьев снова полез в ящик стола и достал тонкую папку. Полистал ее.

– Вы правы, про бокал и конфеты ни слова. Участковый и дознаватель их не видели и не внесли в протокол осмотра места. Интересно… Тут есть над чем подумать.

– Что это? – вытянула шею Рита.

– Копия дела о смерти вашей сестры. Мне его любезно предоставили в полиции сегодня утром. Неофициально, разумеется. Вам повезло, что вы знакомы со Стрельцовым.

– Вы возьметесь разобраться с этим?

– Уже взялся, – Соловьев небрежно закинул бумаги обратно в ящик. – Полковнику Стрельцову не отказывают. Кстати, зайдите сейчас в полицию. Тут рядом, Второе отделение Октябрьского района. Знаете, где это?

– Да, знаю, – когда Рита училась в Университете преподаватель этики и права водил туда студентов на экскурсию. Он считал – это может пригодиться в их будущей работе.

– Вас ждет следователь Буканов. Задаст несколько вопросов. Все должно быть официально оформлено. Дело еще не закрыто. Это, конечно, формальность. Но в будущем может нам пригодиться.

Глава 8

На кухне пахло жареной курицей. Анна Андреевна колдовала над соусом в маленьком ковшике.

– Не знаете, где Евгений? – Рита вошла на кухню, держа в руках коробку конфет. Она отлично знала, что зять уехал в офис. Он сам сказал ей об этом утром.

– По работе уехал, – обернулась к ней домработница и сняла с плиты ковшик. – Обещал вернуться через час-полтора.

– Можно мне чай? – скромно спросила Рита.

– Можно, – ткнула в кнопку чайника Анна Андреевна. – Замерзла?

– Да, холодно, – поежилась Рита и поставила на стол конфеты. – Составите мне компанию?

– С удовольствием, – расплылась в довольной улыбке домработница. – Черный чай хочешь? Или зеленый?

– Я не гурман, – Рита сняла целлофан с коробки шоколадного ассорти. – Какой сами будете, такой и мне.

Это заявление еще больше расположило к ней домработницу.

– А ты где была? – поинтересовалась она.

– В полицию пригласили. Дать показания.

– Какие? – удивилась Анна Андреевна. – Тебя же тут даже не было, когда все случилось? И чего они в этом капаются как жуки в навозе? Марину похоронили уже, что теперь ворошить все заново?

– Не знаю, – пожала плечами Рита.

– О чем тебя спрашивали?

– О моих отношениях с Мариной. Как давно она начала пить? Часто ли мы созванивались и виделись? Наблюдалась ли она у каких врачей? Ну и прочее, по мелочам. Говорят, так положено. Чтобы дело закрыть.