Тени и зеркала
Шрифт:
— Не буду расспрашивать об имени и роде занятий — Вы тоже, если не ошибаюсь, путешествуете инкогнито, — начал незнакомец. От этой прохладной, подчёркнутой любезности Ривэну было не по себе — с ним никто так не говорил, кроме леди Синны… Да, возможно, есть нечто общее в этих двоих; однако он нутром чуял, что незнакомец — рыба куда крупнее. — Но у меня есть единственный вопрос, и я, если позволите, задам его напрямую.
Ривэн кивнул, понимая, что ответа от него пока не требуется. Незнакомец смотрел на него в упор — и от его взгляда
Ривэн по привычке задался вопросом, сможет ли его обокрасть. И, озвучив про себя очевидное, торопливо отпил ещё глоток чая — так холодно стало внутри.
О боги, да он просто умрёт, если попытается. Так быстро, что не почувствует. Ну, или медленно — по настроению человека в чёрном. Вот невезуха.
— Мы с другом остановились здесь вчера вечером, и я заметил у Вас одну вещь. Простите — проходил мимо Вашей комнаты, дверь была приоткрыта… Вы понимаете, о чём я говорю?
Ривэн снова кивнул.
Глаза у незнакомца были синие — такие яркие, что это казалось неправдоподобным. Почти до черноты. В общем, глаза как глаза — большие даже, с красивым разрезом, — но заглядывать в них было страшно. Ривэн и не заглядывал.
— Могу я узнать, откуда у Вас эта вещь?
Ривэн обречённо понял, что не может — просто не способен — соврать ему. В буквальном смысле не повернётся язык.
— Из… Из Хаэдрана.
— А точнее? — мягко спросил незнакомец. «Да ты же всё знаешь, — с тоской подумал Ривэн, мечтая убежать и всё больше прирастая к месту. — Зачем меня мучаешь?»
— Я… Я одолжил её. Обменял.
Собственно, почти и не враньё…
— Нет, — незнакомец спокойно качнул головой. — Вы украли её. И я догадываюсь, у кого. Я заметил на этой вещи особый знак — авторское клеймо мастера… Моего друга. Покойного. Вы могли взять это у единственной в мире женщины.
Ривэн молчал.
— У женщины родом из Альсунга, — надавил незнакомец, выразительно приподняв бровь. Он был по-прежнему спокоен, но Ривэн ощутил невысказанную угрозу — точно шипение змеи за безобидными словами.
Он вздохнул и встал.
— Я покажу Вам эту вещь, если Вы не возражаете… Милорд, — обращение Ривэн добавил, повинуясь порыву, и с удовольствием пронаблюдал, как по непроницаемому лицу скользнуло — на миг, не больше — беспокойство. — Простите, я просто подумал, что Вы не можете быть меньше, чем лордом…
— Ошибаетесь, — вместе они двинулись к лестнице, и краем глаза Ривэн увидел, как человек и гном обменялись быстрыми жестами. «Всё в порядке? — Всё в порядке». Он прямо спиной ощутил, что незнакомец улыбается — не радостно и даже не насмешливо, краешком губ. — Я не лорд.
«Ну да, конечно, — с досадой подумал Ривэн. — Тогда я не вор».
В то же время он догадывался, что этот человек мог и не соврать — не опуститься до лжи такому, как он. Пока Ривэн возился с ключом, упорно пытаясь воткнуть его
— Вот она, — сказал он, трясущимися руками извлекая диадему из-под кучи тряпья. «Забирай её и уходи, ради всех богов. Не хочу знать, что тебе надо. Не хочу знать и твоего имени, господин волшебник».
Незнакомец взял диадему бережно, точно боясь сломать, и мизинцем указал Ривэну на маленькое углубление возле самого камня. Ривэну оно казалось частью орнамента на серебре, но теперь он видел отличия. Крошечный знак — буква? руна? — и едва заметное углубление. «Но как, проклятье, он увидел её от двери?…»
Это невозможно. У людей не бывает такого зрения. Скорее всего, даже у колдунов. Ривэн помнил, как близоруко щурился Линтьель, разбирая мелкий почерк лорда Заэру.
Хотя — теперь возможно, видимо, всё. Незнакомец нажал на углубление, и прозрачный камень легко отошёл от оправы, скользнув ему на ладонь. Ривэн тихо охнул — а он-то сколько дней ломал голову…
Внутрь, в серебряное углубление под камнем, был искусно вправлен маленький кусочек стекла. Потайное зеркало — гладкое и ясное; ровно на таком расстоянии, чтобы грани не повредили поверхность. Незнакомец побледнел (хотя сильнее, казалось, уже некуда) и приложил костяшки пальцев к виску, будто от резкой боли. Другой рукой он ещё крепче сжал диадему.
— Вы позволите? — пробормотал он, явно только что вспомнив о присутствии Ривэна, и, не дожидаясь ответа, отошёл в дальний угол комнаты. Там привалился к стене плечом и, прикрыв глаза, словно в полусне, коснулся стекла камнем…
Увидев его лицо в следующие несколько секунд, Ривэн решил, что не должен находиться при этом. Он совершенно не понимал, что именно происходит и что незнакомец видит там, в этой стекляшке, — зато понимал другое: случайно он оказался рядом с чем-то безумно личным и таким важным, что это и словами не описать. Он отвернулся, чтобы не видеть мгновенную смену выражений на чужом лице — обнажённую боль, от которой дрожал и наливался жаром гостиничный воздух. Один раз Ривэну показалось, что он услышал имя — даже не шёпотом, а одним движением сухих губ: «Фиенни…» И ещё какие-то слова на непонятном языке. Дрова в камине вдруг вспыхнули сами собой — пламя жадно рванулось к дымоходу.
Потом раздался невнятный звук — то ли вздох, то ли стон, — и всё закончилось. Ривэн боязливо обернулся: незнакомец уже был спокоен, как прежде, и вертел камень с диадемой в своих нервных пальцах.
— Сколько Вы хотите за неё?
Ривэн не поверил своим ушам.
— Что?…
— Сколько Вы хотите за диадему? — нетерпеливо повторил человек. — Вместе с камнем, разумеется. По отдельности они для меня бесполезны. Ти'аргскими монетами, дорелийским золотом, кристаллами Альсунга… Как угодно.