Тени исчезают в прошлом
Шрифт:
Она пожала узкими сгорбленными плечами и покачала головой:
— Леночка сказала что-то вроде того, что какому-то ее знакомому нужна консультация специалиста. Я не вникала в подробности. Мне и в голову не могло прийти, что это как-то связано с Полиной.
— А почему Елена жила у нее?
— Знаете, Максим, у Леночки есть дом в Подмосковье, но оттуда до клиники добираться довольно долго. Она сказала, что у нее сейчас очень много работы и чтобы не мотаться каждый день туда-сюда, она пару-тройку дней поживет у Поли.
Они сидели в большой просторной, но очень уютной комнате. При свете дня Макс смог разглядеть черты ее лица: карие глаза, тонкий правильный нос, подвижный рот и высокий чистый лоб. Она была бледна, но говорила
— Максим, вы говорили, что Леночку прооперировали и оставили в реанимации. Что именно сказал врач?
— Он уверял, что опасности нет, и скоро ее переведут в палату. Не волнуйтесь, Маргарита Георгиевна, все будет хорошо!
Она улыбнулась через силу:
— Я вам верю. Но все-таки, кто мог это сделать?!
Королев пожал плечами и поднялся, собираясь уходить.
— Именно это я и должен выяснить. Я обещаю, что непременно найду этого человека. А сейчас мне пора идти.
Всю дорогу до работы Макс думал о том, что виноват не только перед Еленой, но и перед этой маленькой женщиной, которая едва не лишилась единственной дочери…
…— А ты, Рома, поезжай в клинику, где работает Куприянова. Конечно, все пока указывает на то, что покушались на Колобову, но чем черт не шутит. Надо работать по всем направлениям.
— Ясно, товарищ майор, будет сделано, — кивнул Егоров.
— Все, совещание считаю закрытым. Допиваем-доедаем и вперед! — и Макс демонстративно убрал коробку с угощением, откуда Емельяненко в последний момент все-таки исхитрился вытащить еще одну сушку.
III
Вовка вышел из конторы и взглянул на часы: половина двенадцатого. Пожалуй, что время выбрано не самое удачное. Хотя может быть и удастся кого-нибудь застать дома. Он пискнул брелоком и хорошенькая аккуратная «Шкода» приветливо подмигнула своими фарами. Машина была не новой, но в очень приличном состоянии. В прошлом году им с Катериной ее подарили на свадьбу родители невесты. Вовка был в восторге от подарка и даже пообещал возить тещу и тестя по выходным на дачу в Бронницы. Сказать по правде, слово он свое сдержал только наполовину, так как почти все выходные проводил на работе, но все же пару раз съездил и даже попытался полоть грядки. Теща пришла в ужас, когда оказалось, что Вовка вместо сорняков выдернул почти всю морковь, и с тех пор на огород его не пускала, чему Емельяненко был только рад. По субботам Катерина забирала машину и ездила за продуктами, а в остальное время Вовка был счастливым обладателем колес. И даже сейчас, когда от весенней грязи все машины были приблизительно одинакового серо-бурого цвета, его «ласточка» сияла на солнышке ярко-красными чистыми боками. Вовка завел мотор, включил свою любимую «Милицейскую волну» и, фальшивым голосом подпевая радио, вырулил на шоссе. На дорогах в этот час было почти свободно, поэтому он уже довольно скоро въехал в знакомый двор.
В первой же квартире, куда он позвонил, дверь открыл плюгавенький плешивый мужичонка с помятым лицом, одетый в синие тренировочные штаны, пузырями вытянутые на коленях, и дырявую, давно не стиранную, майку.
— Тебе чего, капитан? — испуганно спросил он, увидев удостоверение.
После того, как Емельяненко объяснил ему в чем дело, он успокоился, впустил его в квартиру и провел на такую же маленькую, как у Полины, кухню. Возле стены выстроилась целая батарея пустых пивных бутылок, в воздухе застыл застарелый табачный дух. Вовка присел на шаткую табуретку, а его собеседник устроился напротив.
— Да Полинка — девка что надо! — с жаром начал свой рассказ сосед. — Мы с ней уже почитай лет десять, как через стенку живем. Мы с женой в две тысячи втором сюда въехали. Поля — баба добрая, отзывчивая. Вот расскажу тебе. В прошлом годе захворал я сильно,
— Иван Петрович, а двадцать первого вечером почему вы мне дверь не открыли? Вас дома не было?
— Двадцать первого-то? — он взглянул на календарь, висевший на стене, и близоруко прищурился. — Ах, ну да! Спал я, как дохлый. Мне как раз зарплату в тот день дали, вот я и выпил лишнего. Валька, жена моя, меня спать утолкала, а сама с обиды к сестре ейной уехала. Было это аккурат часов в шесть. А больше я ничего не помню, — виновато сказал сосед и шмыгнул носом.
Следующей на очереди была та самая тетка — Косилец Зоя Егоровна, которая видела в тот вечер незнакомца, входящего в подъезд. Вовка спустился двумя этажами ниже и позвонил в дверь с «золотой, царской» ручкой и обитую ярко красным дерматином. Зоя Егоровна вышла к Емельяненко с чалмой на голове, сделанной из банного полотенца и в «шикарном» халате с павлинами. Напудренное до синевы лицо, подрисованные черным карандашом брови и алая помада — все это говорило о том, что Косилец никак не хотела мириться с возрастом, и изо всех сил старалась выглядеть молодо, хотя все ее ухищрения привели, скорее, к обратному результату. В квартире было так душно, что у Вовки моментально защипало в глазах.
— Проходите на кухню, Владимир Романович, — жеманно прощебетала она надтреснутым голосом. — Я чай заварю. Или кофе, если хотите.
Емельяненко не хотел ни на кухню, откуда валили клубы пара непонятного происхождения, ни чаю, ни кофе. Но он пересилил себя и шагнул в мутное облако. На плите стояло огромное эмалированное ведро: хозяйка кипятила белье. Вовка присел возле окна, от которого чуть заметно тянуло сквознячком.
— Зоя Егоровна, скажите, может быть вы еще что-нибудь вспомнили? Когда точно вы встретили человека, заходящего в подъезд?
— Я же уже говорила. Было это около семи, может без десяти семь. Одет он был в черную короткую куртку без капюшона и джинсы. Шапка такая вязаная, почти на самые глаза надвинута. Сейчас все молодые парни так одеваются. Я еще поздоровалась с ним, а он притворился, будто не слышит и — нырь к лестнице.
— А почему он на лифте не поехал?
Косилец выразительно пожала плечами и подняла нарисованные брови:
— Откуда мне знать? Может, ждать не захотел, а может спортом занимается. Я, например, тоже раза два в день стараюсь подниматься пешком. Форму, знаете ли, надо поддерживать! — и она потуже затянула пояс «павлиньего» халата, дабы продемонстрировать Емельяненко свою талию. Затем она подошла к плите и потыкала большими деревянными щипцами в ведро, отчего на поверхности неаппетитно булькнули мутные мыльные пузыри, и тут Вовка почувствовал непреодолимый приступ тошноты. Не спрашивая разрешения, он потянул на себя створку окна. В помещение тут же ворвался сырой и холодный мартовский ветер, но Емельяненко в этот момент почувствовал себя почти счастливым.
— Боже мой, что вы делаете?! Вам что, жарко, молодой человек? — возмущенно спросила хозяйка, поправляя чалму, — Между прочим, я только что приняла ванну и могу простудиться! Немедленно закройте окно!
— Хорошо-хорошо, — покорно согласился Вовка и, сделав еще пару судорожных глотков, повернул ручку окна и вновь нырнул в духоту. — Извините, просто неожиданно голова закружилась.
— Это бывает. Весна! Знаете, вам необходимо принимать сосудоукрепляющую настойку. Поверьте моему опыту, софора японская, тысячелистник, боярышник и хмель творят чудеса! Лично я всегда заботилась о своем здоровье. Поэтому-то и выгляжу на все сто.