Тени исчезают в прошлом
Шрифт:
«Очень любопытно!» — подумал Емельяненко, когда дверь бесшумно закрылась.
IV
— Доброе утро, тетя Паша! — приветливо поздоровалась Светлана с уборщицей. — Веста, осторожно! — слегка прикрикнула она на рыжую, длинную, как трамвай, таксу с коротенькими лапками и веселыми озорными глазками, которая при виде знакомой до предела натянула поводок. При этом толстенький хвостик от радости так ходил ходуном, что казалось, еще чуть-чуть, и он просто отвалится.
— Здравствуй, дорогая! Как живешь? — и Паша отставила швабру, сняла перчатки и наклонилась, чтобы слегка потрепать рыжие уши-лопухи. — Гулять идешь? Почему так рано? В такой время спят люди еще, это я лестница мыть нада, а ты почему? — обратилась она
Пожилую уборщицу-таджичку звали Пахта, но все жители дома называли ее на русский манер тетей Пашей. Работала Паша уже много лет — добросовестно мела и мыла подъезды. На нее вполне можно было оставить собаку или кошку, а можно было попросить поливать цветы во время отсутствия хозяев или вытаскивать почту. Услугами тихой, застенчивой и очень честной женщины с темными, как ночь, миндалевидными глазами, пользовались почти все жильцы. Обитала тетя Паша во втором подъезде на первом этаже в тесной комнатушке с одним маленьким оконцем и топчаном, но считала себя очень везучей. На родине в Таджикистане проживала ее многочисленная родня: старенькая мама, пятеро дочерей и восемь внуков. В Москве зацепиться удалось только ей и ее младшему брату Файзуллоху, который работал дворником в соседнем дворе. Вот они вдвоем и кормили всех; отсылали каждый месяц почти все заработанное детям и внукам и брались за любую работу. Тетю Пашу любили и считали уже какой-то неотъемлемой частью жизни дома. А на прошедшее Восьмое марта добровольцы скинулись и подарили тете Паше маленькую портативную печку. Она радовалась подарку, как ребенок и в тот же день напекла для всех жильцов «Нони равгани» — настоящих таджикских лепешек с кунжутом. [7]
7
Нони равгани:
мука пшеничная 1 кг, дрожжи 20 гр, масло или маргарин 100 гр, вода 700 мл (+-), соль, кунжут.
Способ приготовления.
Тесто заводим безопарным способом. Вымешиваем до однородности. Оставляем подходить в теплом месте. Затем разделываем на шесть лепешек. В середине лепешек делаем углубление и ставим насечки вилкой. Затем смазываем лепешки круто соленой водой и посыпаем кунжутом. Накрываем полотенцем и даем подойти 10–15 минут. Выпекаем при 200 °C с паром до золотистого цвета. Испеченные лепешки слегка сбрызгиваем водой и заворачиваем в полотенце, даем остыть.
По материалам сайта http://www.koolinar.ru/recipe/view/108985
— Ой, да мне сегодня нужно пораньше выехать, поэтому и вышли в такую рань. Сестра прилетает из Канады на недельку погостить. Вот, надо встретить.
— А, ну иди, гуляй, гуляй, тока осторожна будь, темно на улица, скользка!
— Хорошо, буду! Хватит, Веста, пошли гулять! До свидания, теть Паш! — сказала Светлана и открыла тяжелую парадную дверь. Она поежилась от ветра, запахнула воротник поплотнее и пошла привычным маршрутом.
Улица была еще совершенно пуста, тени старых тополей лежали на дорожке, освещенной зыбким, то и дело мигающим светом фонарей. Света взглянула на часы: пять пятнадцать. Как раз, через полчаса будем дома. Надо бы еще себя в порядок привести, позавтракать и выезжать. «Ничего, нормально, к половине девятого вполне успею» — подумала она. Веста подошла к бордюру и подняла остренькую лисью мордочку вверх, принюхалась, и вдруг стремглав побежала в противоположную сторону.
— Эй, Веста, ты что, совсем ополоумела?! Стой, кому говорят! — возмутилась Светлана, потому, что собака, несмотря на кажущуюся миниатюрность с такой силой рванула вперед, что Света поскользнулась и еле устояла на ногах. Но Веста, не обращая внимания на крики хозяйки, все тянула и тянула ее куда-то за гаражи, в темноту. Она нервничала, прижимала хвостик, жалобно, испуганно поскуливала и вдруг резко остановилась.
— И чего ты тут нашла? Опять крысу почуяла, что ли? Вот балда!
Но тут Светлана осеклась. Между двумя крайними «ракушками» была узкая щель, где она вдруг заметила странный сугроб. Веста подбежала к нему и громко визгливо гавкнула. Приглядевшись, Светлана поняла,
— Подожди, малышка, — Света погладила свою любимицу по голове, — Может, она жива, а? Может просто пьяная?
Она нагнулась над телом и тихонько окликнула:
— Эй, вам плохо?
Это был глупый вопрос, который она задала только для того, чтобы успокоить саму себя. Свет фонарей сюда почти не доставал, но даже в полумраке Светлане показалось странным, что волосы незнакомки, светлые, почти белые на концах, надо лбом очень темные. Света вытащила из кармана дешевую пластмассовую зажигалку и сняла перчатку. Непослушные замерзшие пальцы никак не хотели крутить шершавое металлическое колесико. Но, наконец, пламя озарило правильное, овальное лицо: небольшой носик с горбинкой, длинные ресницы и пухлые губы.
— Ой, мамочки! — прошептала Света, отбросила зажигалку в снег и закрыла себе рот рукой, чтобы не закричать во весь голос.
На бледном лбу лежащей на земле девушки чернела маленькая дырочка, и вытекшая из раны запекшаяся кровь окрасила надо лбом пепельные волосы отвратительным бурым цветом…
V
Макс, обхватив голову руками, сидел над бумагами у себя в кабинете. Напротив, на месте отпускника Березина тосковал Емельяненко, обхватив ладонями чашку с остывшим жидким чаем. На столе стоял маленький вафельный тортик, который предусмотрительная Катерина сунула сегодня Вовке в качестве сухого пайка.
Показания соседей, коллег, друзей; заключения эксперта и баллистика, расписанная чуть ли не по дням биография Полины Тимофеевны Колобовой. Он выучил все это почти наизусть, но так и не нашел ни малейшей зацепки. Кому могла помешать скромная медсестра с зарплатой в три рубля и крошечной двухкомнатной квартиркой в спальном районе?! Отзывы о ней коллег были похожи один на другой, будто их писали под копирку: милая, безотказная, простоватая, бесхитростная. Соседи тоже не отличались оригинальностью.
Королев зашуршал бумагами и еще раз перечитал заключение. Сухим официальным языком было написано несколько скупых фраз о том, что пистолет марки «Макаров» калибра девять миллиметров в базе не числится. Стреляли с глушителем, с расстояния три метра. Пуля застряла в стене. На мебели и дверной ручке посторонних отпечатков пальцев не обнаружено. Письмо напечатано на принтере. На записи с телефонной карты предположительно измененный женский голос.
Здесь хоть что-то, но тоже не густо. Из всех опрошенных им в последние дни женщин, ни одна не тянула на роль убийцы. Да и мотива-то, собственно, ни у кого не просматривалось.
— Слышь, Макс, а куда это наш младший подевался? — подал голос Емельяненко.
— Ты про Егорова что ли?
Вовка кивнул.
— Он часа два назад позвонил и сказал, что у него какое-то срочное дело образовалось. Скоро должен приехать, доложиться. Может хоть у него будет что-нибудь стоящее.
— Ну да, — без энтузиазма отозвался Емельяненко.
— Вов, ты вчера поговорил с той самой Сабуровой?
— Угу, — мотнул головой тот. — Представляешь, эта мадам из-за своих перелетов-переездов день с ночью перепутала. Телефон включила только к вечеру.
— И как она тебе?
— Отпад! — закатил глаза Емельяненко. — Я таких шикарных женщин в своей жизни еще никогда не встречал!
— Мне это неинтересно. Давай по существу.
— Значит так. Мадам Сабурова, в замужестве Смит, совсем недавно развелась со своим законным супругом и вернулась в Россию. Проживает она в соседнем с Полиной Тимофеевной доме. Но как подозреваемая, она никак нам не подходит, потому что прибыла в Москву только накануне покушения. Колобова и Куприянова встречали ее в Шереметьево и до двух ночи, по признанию самой Сабуровой, они просидели у Полины, отмечая ее возвращение. Поэтому сам понимаешь, ни напечатать письмецо, ни наговорить всякой лабуды на автоответчик она не могла.