Тени из преисподней
Шрифт:
– А-а-а!
– закричала Лида и изо всей силы ударила труп вазой по голове.
Раздался приглушенный удар, сопровождающийся хрустом проломанного черепа. Ваза оказалась слишком тяжелой и Лида не смогла ее удержать - через мгновение хрусталь разлетелся по паркету на сотни мелких осколков. Мертвая женщина рухнула на пол, едва не накрыв безжизненно лежащую Марью Андреевну.
Дрожа всем телом, Лида оттащила труп в сторону, а затем и вовсе выволокла на лестничную площадку.
Первым делом Санеева хотела постучать соседям, но в это время раздался едва слышный стон матери. Лида
Минут через пятнадцать после долгих стараний Лиды Марья Андреевна наконец-то смогла открыть глаза:
– Боже, Лидочка, что это было?!
– Не знаю, мама! Как ты себя чувствуешь?
– А где ЭТА ЖЕНЩИНА?
– испуганно спросила Марья Андреевна и быстро осмотрелась по сторонам, так и не ответив на вопрос дочери.
– Я вытащила ее на лестничную площадку, - сказала Лида и поправила неуклюже сделанную повязку.
– Как вытащила?
– Когда я увидела, что она тебя душит, я ударила ее вазой, нашей большой хрустальной вазой по голове. Она упала на пол и я вытащила ее на лестничную площадку. Жаль только, ваза разбилась, - хмуро сказала Лида и не узнала своего голоса.
– Какая-то ненормальная. Может она даже покойников на кладбище выкапывает, от нее так мерзко воняло. Так воняло, что мне даже показалось...
– Что показалось, мама?!
– Мне даже показалось, что она - труп. Живой труп!
– Марья Андреевна засмеялась странным, глухим смехом.
Лида с беспокойством взглянула на мать и решила сделать перевязку.
Взяв в аптечке свежий бинт, Санеева размотала старую повязку. Раны были глубокими, словно они были нанесены не пальцами, а острыми, железными крючьями.
– Потерпи, надо обработать раны перекисью, - сообщила Лида и принялась за работу.
Марья Андреевна почти все время стонала и подвывала, а в конце и вовсе расплакалась.
– Потерпи, а то потом заживать плохо будет.
– А мне и не надо, чтобы заживало, я уже старая, скоро и так умру! неожиданно сказала Марья Андреевна.
– Ну что ты говоришь?!
– Лида укоризненно взглянула на мать.
– Я знаю, что говорю. Это просто приходила моя Смерть. Я давно слышала, что к людям перед смертью приходит Смерть. А ты ее прогнала. Зачем?
– Ты переволновалась, мама. Тебе надо прилечь. Пойдем на кровать, чуть не плача попросила Лида.
– Пойдем, доченька. Это хорошо, что ты не отдала меня Смерти. Ты не отдавай, слышишь?! И никогда не открывай ТУ дверь! Никогда!
– закричала Марья Андреевна и со страхом оглянулась на входную дверь.
– Я не открою, - заверила дочь.
– И правильно, никогда не открывай! За этими дверями смерть! Даже выходить будем не через дверь, а через соседей, я завтра поговорю с Женей и он нам пробьет для этого дыру в стене. А если не захочет, я ему заплачу целых пять рублей. Сейчас инфляция, чем меньше денег, тем они дороже. За пять рублей он пробьет дыру и нам уже не нужно будет открывать дверь, за которой находится Смерть.
Бормотание матери было настолько бессвязным и нелогичным, что Лида поняла, что та сошла с ума. Но все же в глубине души продолжала теплиться надежда, что это не сумасшествие, а всего лишь небольшое
– Мама, тебе надо лечь в постель, - Лида, кусая губы от напряжения, почти тащила восьмидесятикилограммовое тело матери к кровати.
Та вновь принялась бормотать какую-то бессмыслицу, а затем и вовсе потеряла сознание. Но это случилось возле самой кровати и Лиде удалось уложить мать поверх одеяла.
Принеся со своей кровати второе одеяло, Лида укрыла им мать, подтолкнула ей под голову подушку и принялась разыскивать нашатырный спирт.
Но в аптечке не было ни одной пузырька и Лида, отчаявшись, хотела закрыть дверцы, но тут вспомнила, что нашатырный спирт должен быть в одном из флакончиков из-под валерианки.
Сморщив нос, Марья Андреевна мотнула головой и медленно открыла глаза. Увидев Лиду, она в ужасе закрылась руками и закричала диким голосом:
– Мне еще не пора, уходи! Уходи!
– Это я, мама. Успокойся, это я, - Лида уже не чувствовала слез, которые двумя непрерывными струйками стекали по ее щекам.
Наконец, Марья Андреевна отняла руки, недоверчив покосилась на дочь и подозрительно спросила:
– А ты случайно не превратилась в Лиду, чтобы меня обмануть?
– Нет, мама - это я. Я вызову скорую, ты только не волнуйся.
Лида выбежала в коридор и уже хотела было открыть двери, но тут вспомнила, ЧТО находится за ними и вернулась в спальню.
Мать смотрела на нее все тем же подозрительным, безумным взглядом. Безвольно опустившись в кресло, Лида откинулась на его спинку и комната наполнилась звуками ее рыданий, полных бессилия и растерянности. "Я должна взять себя в руки! Я Должна! В конце концов, я могу взять в руки хотя бы молоток. Где у нас молоток? Я сделаю это. Маме нужно вызвать скорую! Я должна это сделать!" - Лида вытерла слезы и хотела подняться с кресла...
Перед ней стояла мать, неизвестно когда выбравшаяся из постели. Марья Андреевна пристально посмотрела на дочь, взвыла жутким воем и вцепилась ей в шею.
– Что ты, мама?!
– хрипя от боли, Лида вырвалась из рук матери и отшатнулась в угол, где нащупала рукой на журнальном столике довольно тяжелый дырокол.
Марья Андреевна с такими же безумными глазами продолжала наступать на дочь. Вскоре она загнала Лидку в угол.
Лида крепко сжала в правой руке дырокол, но тут же выронила его на пол - ударить мать было свыше ее сил. Дырокол упал на паркет и с грохотом закатился под кресло.
Услышав этот звук, Марья Андреевна словно очнулась и принялась срывать с шеи повязку, как будто бы она мешала ей дышать. С оголенных ран вновь хлынула кровь.
– Ох, Лидочка!
– тяжело вздохнула Марья Андреевна и грузно осела на пол.
Нашатырный спирт больше не помогал, и Лида, взяв в руки молоток, решила выйти на лестничную площадку.
Медленно, будто во сне, Лида повернула ключ на два оборота и осторожно открыла дверь, словно ожидая увидеть за ней что-то очень страшное. Лестничная площадка была пуста. Посмотрев вниз и убедившись, что на лестнице никого нет, Лида подошла к двери Жени и несколько раз настойчиво позвонила.