Тени между нами
Шрифт:
– Ты бы меня убил? Если б я посмела тебя коснуться?
Не сводя с меня глаз, он отпивает из бокала:
– А зачем тебе вообще ко мне прикасаться?
– Друзья часто взаимодействуют подобным образом. Пожимают руки. Обнимаются. Толкают друг друга, если один попытался поддеть другого. У тебя же раньше были друзья? Леандр сказал, вы были близки.
Каллиас не отвечает и переводит взгляд на еду. Но от меня так легко не отделаться.
– Вряд ли так необходимо отталкивать друзей, если становишься королем. Не думаешь
– До окончания расследования я никому не верю.
– Но чего бы они добились столь ужасным поступком?
– Возможно, думали, что помогают мне взойти на трон, – пожимает плечами он.
– Настоящие друзья знали бы, что ты не пожелал бы вреда своим родителям.
Каллиас проглатывает еду и замирает, словно прикидывает, сказать мне что-то или нет.
– Подозрения – не единственная причина, почему я держу их на расстоянии.
– О чем ты?
Юноша смотрит мне в глаза.
– Одно дело искать убийцу покойных короля и королевы. Другое – когда во время расследования меня самого пытаются убить.
– Кто-то охотится за тобой? – удивляюсь я. – Откуда ты знаешь?
Каллиас расправляется с курицей и переходит к соленому огурцу.
– Однажды они уже оступились. В прошлом месяце мои перчатки пропитали особым ядом. Когда я их надел, руки словно огнем обожгло. Как мне сказали, отрава за минуту достигла бы сердца.
Смотрю на его закрытые руки.
– Но ты в порядке? Как ты выжил?
– Я не настолько легкая мишень. Меня спасли мои тени.
Гадаю, не носит ли он перчатки еще и затем, чтобы скрыть ожоги. Чем бы его ни отравили, звучит ужасно.
– Думаешь, твои друзья имеют к этому отношение? – спрашиваю я.
– Друзья. Совет. Любой из дворян. Слуга. Кто угодно. Я не могу рисковать.
Я думаю о Леандре, Петросе и Рубене. Искренне сомневаюсь, что кто-либо из них способен на убийство, особенно учитывая, как они смотрят на своего бывшего друга каждый раз, когда Каллиас входит в комнату. Парни скучают по нему. Да и чего бы они добились? Допустим, дядя Леандра в совете. Если короля не станет, Икар Васко надолго останется у власти. Но это ничего не дает самому Леандру. Корона ему не светит. На трон первым сядет какой-нибудь дальний родственник короля.
И Петрос не производит впечатление властолюбивого человека. Я мало знаю о его семье, но он не может претендовать на трон. Насколько я могу судить, Рубен мечтает освободиться лишь от навязанного обручения.
Однако я не озвучиваю свои мысли. Если король уже решил никому не доверять, я вряд ли могу убедить его в обратном. А упорство только поставит меня под подозрение.
– У тебя есть какие-либо догадки, кто виноват? Конкретнее факта, что убийца во дворце?
Каллиас с подозрением смотрит на меня поверх кубка.
– Ты – мой шанс получить признание, помнишь? – говорю я. – Без тебя у меня ничего нет. Ни
Он кивает, как будто доволен моим ответом.
– Я думаю, что причастен кто-то из совета. Если меня не станет, прямая линия наследования прервется. Совет будет управлять империей бесконечно, пока не появится новый суверен. У меня много троюродных братьев. Им придется сражаться за власть. И еще наверняка был какой-то дворянин или член охраны.
– Откуда ты знаешь?
– Потому что в ночь смерти покойных короля и королевы дворец был заперт. Внутрь проникла группа крестьян-бунтовщиков, и разразился хаос. Никого, кроме знати, не пускали в убежище, где спрятались мои родители. Когда комнату открыли, нашли их тела.
– А где был ты? – спрашиваю я.
– В другом крыле дворца. Играл с сыновьями аристократов. Когда явились стрелки, нас доставили в другую безопасную комнату.
– Но не стрелки добрались до короля и королевы?
– Нет. Бунтовщиков переловили до того, как они достигли покоев. То была уловка, чтобы отвлечь внимание. Кто-то впустил их, а сам убил моих родителей.
Воцаряется тишина. Ни Каллиас, ни я больше не прикасаемся к еде.
– Ну и тему для разговора мы выбрали, – наконец говорит он. – Не желаю нагружать тебя своими проблемами. Но ценю твое желание помочь. Однако тебе не о чем волноваться.
– Я твоя подруга, и конечно, тебе хочется поделиться переживаниями?
Он не отвечает, словно одно лишь упоминание проблем вынуждает его сразу же заняться их обдумыванием. Поняв, что потеряла внимание Каллиаса, я перехожу на непринужденный тон:
– Похоже, совет купился на нашу уловку.
Успеваю лишь моргнуть, а тени вокруг него уже посветлели, превратились в едва заметную дымку и перестали тревожно вихриться.
– Да. Все совещание только и делали, что поздравляли меня.
– Итак, они меня одобрили? – Неужели Икар отбросил свою подозрительность?
– На данном этапе они одобрили бы любое существо, в принципе способное выносить ребенка. Даже не стали ворчать насчет твоей эксцентричности.
– Это какой?
– Твоих нарядов, – с улыбкой уточняет Каллиас.
– Едва ли справедливое замечание от человека, одетого в тени.
– У меня под тенями все совершенно прилично.
– Будто кто-нибудь смог бы заметить. Ты выделяешься везде, точно искра в темной комнате. А вот мне приходится привлекать к себе внимание.
– Больше нет. За тобой ухаживает король. Одно это делает тебя самой популярной девушкой в мире.
8
На следующее утро мне доставляют новую партию писем. По большей части очередные приглашения на обеды, балы и банкеты. Но одно письмо выделяется. Оно от отца.