Тени на Меркурии
Шрифт:
Не сразу он понял назначение странного обруча. Это был прибор, придававший мозгу человека способность собирать рассеянную информацию о прошлых событиях, а затем создававший нечто вроде сновидения, в котором эти события приобретали зримые черты. Таким образом Корин узнал, как, находясь внутри, можно открыть замок камеры, и бежал из тюрьмы вместе с Мартой Шадриной.
Когда группа «Дельта» оказалась под домашним арестом в Марсограде, Корин после долгих колебаний рассказал друзьям о своем новом, нежданно-негаданно полученном даре. Поначалу спасатели восприняли его рассказ
Однако так получилось, что в дальнейшем Корину так и не предоставился случай проявить дар видения прошлого. В Марсограде он практически не покидал комнат, отведенных для группы «Дельта» городским начальством. На Луне тоже не за что было как следует «зацепиться». Понемногу он и сам стал забывать о своих возможностях воссоздавать перед мысленным взором картины прошлого. Но Поплавский напомнил об этом, и теперь Игорь был просто обязан выполнить приказ командира, несмотря на то, что ему куда больше хотелось бежать со Станции, и подальше.
С большим трудом Корин заставил себя сосредоточиться. Он мысленно дал приказ увидеть то, что произошло в этой комнате три часа назад, а затем закрыл глаза и замер. Наконец шум в коридоре стал словно бы стихать. И тогда он почувствовал нечто вроде жжения где-то в глубине мозга. Это странное ощущение напоминало голод, только жаждал он сейчас не еды, а информации — той, которая осталась на стенах, на полу, на приборных стойках, на лице Марты — словом, везде, как след событий, происходивших здесь три часа назад, не раньше и не позже.
Дав волю своему подсознанию, Корин маленькими шагами обошел комнату вдоль стен и жадными глазами просмотрел все мельчайшие детали: маленькие шероховатости на стенах, пылинки на журнальном столике, крошечные ворсинки от одежды, валявшиеся на полу возле двери… Ему казалось, будто он длинным шершавым языком слизывает мед со всех предметов, находившихся в комнате. На двери этого «меда» почти не было, зато на левой руке Марты — той, куда был сделал укол асповина, он лежал толстым слоем…
Постепенно жжение в мозгу стало утихать. Информационный голод был утолен, и тогда Игорь выпрямился и, застыв, дал своему мозгу приказ создать «картинку» прошлого.
…Комнату окутывал серый, колеблющийся туман. Он начал таять, и Корин увидел кресло, в котором сидела Марта. Два человека в белых халатах возились возле приборных стоек, вращая верньеры и щелкая тумблерами. Наконец один из них повернулся и обратился к худощавому смуглому человеку, стоявшему напротив кресла с пленницей.
— Мистер Аль-Багдир, все готово, — услышал Корин тихий, словно бы шуршащий голос, лишенный каких-либо интонаций.
Хозяин сектора кивнул.
— Хорошо, можете уходить.
— Но…
— Остальное я сделаю сам. Поднимайтесь вместе со всеми на борт космолета. Скоро здесь начнется настоящий ад.
Люди в белых халатах почтительно склонили головы и вышли из комнаты. А араб обратился к Марте, с тоской наблюдавшей за всем происходящим.
— Ну
— Что вы еще задумали? — устало произнесла Марта. — Сколько можно меня мучить? Я же ничего, ровным счетом ничего не помню…
— Нет, помните. Мои ученые не сомневаются в этом, но покойный Цин Ян действительно был большим мастером. Он наглухо заблокировал одну из зон вашей памяти, и мы никак не можем туда проникнуть. А ведь вы видели карту марсиан, верно?
— Не знаю… Не помню… — глухо отозвалась Марта. — За время наших с Цин Яном скитаний по древнему городу мы видели сотни документов.
— Верно. Но лишь один из них старый китаец уничтожил буквально на глазах у этого осла Мелвилла. Его помощник присутствовал при этом и по возвращении на Землю рассказал, как Цин Ян, внезапно выхватив у Мелвилла бластер, расплавил металлическую пластинку прямо на столе. Это случилось после того, как этот осел крикнул: «Так вот где марсиане спрятали свое оружие!» Разве вы не помните, госпожа Марта?
— Я уже сотни раз говорила — нет.
— На карте было изображено какое-то космическое тело, окруженное спутниками, — терпеливо продолжил Аль-Багдир. — В этом помощник Мелвилла клянется всеми святыми. Но какое? Юпитер? Сатурн? А может быть, Марс?
— Не помню… ничего не помню…
Аль-Багдир укоризненно покачал головой.
— Жаль, очень жаль… Но мы все же нашли метод, с помощью которого в глухой стене, воздвигнутой стариком Цин Яном, все-таки откроется окошко. Пусть ненадолго, всего лишь на считанные мгновения — неважно. Автоматика сработает, и запись нейрограммы из заблокированного участка вашего мозга мы получим… э-э, часа через три.
Марта недоверчиво усмехнулась.
— И каким же образом?
— Если хотите, могу рассказать. Все равно через несколько минут я надену вам на голову мнемошлем, и вы начисто забудете о нашем разговоре. Итак, наш замысел довольно прост. Я сделаю вам укол асповина, и ваша нервная система постепенно станет сверхвозбудимой. У нее словно бы появится сверхпроводимость. Если в этот момент вам случится испытать сначала дикий, животный страх, а затем сразу же — острую радость, то мнемошлем сумеет сфокусировать эту минус-плюс психоэнергию на вашем мозговом блоке. И окошко в стене откроется! Так, по крайней мере, утверждают мои ученые.
— Острая радость? Неужели на моих глазах лев разорвет вас на куски?
Араб рассмеялся.
— О, нет. Мы подготовили для вас другой сюрприз. Поначалу мы хотели привезти на «Орфей» кого-нибудь из ваших близких родственников, но, к сожалению, выяснилось, что вы сирота. Ваш бывший жених Матвей Хлебников теперь примерный семьянин и отец троих детей… Да и вряд ли воспоминания об этом эпизоде вашей бурной молодости доставили бы вам огромную радость.
— Все-то вы знаете…
— Пришлось нам пустить в ход последний козырь. Итак, дорогая госпожа Шадрина, рад сообщить, что вашему плену настает конец. Если наш план не даст осечки, то уже через два-три часа вас освободят ваши друзья из группы «Дельта».