Тени над озером

Кэмпбелл Бетани

Он повернулся и направился к двери, ступая легко, как громадный кот. У порога он оглянулся через плечо.

– Еще раз повторяю – я буду на берегу. Если же вы хотите, чтобы я остался где-нибудь поближе, – я не прочь.

– Я хочу, чтобы вы держались от меня как можно дальше! – яростно выкрикнула Келли.

Зейн открыл дверь, одарив ее последней бесстыдной ухмылкой.

– Хорошо, что вы увезли все эти триллеры, верно? Сегодня не подходящий вечер для такого чтения.

Распахнув дверь, он вышел на залитое лунным светом крыльцо.

Келли смотрела ему вслед. Дверь закрылась. Она вновь облизнула губы – во рту у нее было по-прежнему сухо, сердце, как сумасшедшее, едва не выскакивало из груди.

Дрожащими руками она подобрала кожаный мешочек и сложила туда камни. Затем, завязав тесемки, встала и подошла к двери. Заперев ее, Келли пожалела, что на ней нет крепкого засова.

Дыхание с трудом вырывалось из груди, колени дрожали, как желе. Вернувшись к столу, она рухнула на стул, уставившись на мешочек с негранеными драгоценными камнями. Собака прильнула к ногам Келли, положив голову ей на колени и уставившись на нее с радостным обожанием.

Келли потрясла головой. Смотреть в окно не хотелось – она побаивалась увидеть темный силуэт Зейна на берегу. Почему-то она знала, что он верен своему слову. Он останется здесь на всю ночь, охраняя ее и дом. Эта мысль приносила утешение и в то же время досаждала – Келли захотелось поскорее отбросить ее прочь.

Она поплотнее завернулась в большой халат, безвольно уронила руки на колени, и собака принялась с энтузиазмом лизать их.

– Псина, – тихо позвала Келли, – откуда у Джимми взялись эти камешки? Почему он хранил их так долго? Почему не воспользовался ими сам?

Ее мучил еще один вопрос, но Келли не решалась произнести его вслух: почему Джимми из всех людей именно Зейну доверил хранить у себя это нежданное богатство? Неужели он действительно доверял этому невозможному человеку, неужели уважал его?

Собака еще сильнее завиляла хвостом, преданно взглянула на Келли и приветливо усмехнулась, как будто ее любовь была ответом на все вопросы.

Оказавшись внизу, на залитом луной берегу озера, Зейн сбросил рубашку, развернул спальный мешок и забрался в него. Ружье он положил рядом и устроился лицом к дому, так, чтобы не выпускать его из виду. Он смотрел на освещенные окна Келли, пока свет в них не погас.

Только тогда Зейн позволил себе погрузиться в беспокойный сон – это напоминало ночевки в джунглях Вьетнама, когда он был готов пробудиться при малейшем подозрительном звуке.

Но сегодня ему не пригрезились ни джунгли, ни то, что довелось там повидать.

Ему снилась длинноногая учительница. Она стояла перед ним, освещенная луной, а потом начала развязывать пояс халата. Прекрасное, но слишком тонкое тело блеснуло в серебристых лучах, и Зейн не мог оторвать от него взгляд. Притянув девушку к себе, он открыл молнию спального мешка, чтобы устроить ее рядом.

Ее длинные ноги оказались прохладными, с шелковистой кожей,

а губы – теплыми и ждущими.

Но это был всего лишь сон.

Келли проснулась от настойчивого стука в дверь.

Растерявшись, она не сразу вспомнила, где находится, и, дико озираясь, рывком села на кровати. Увидев скомканные простыни, она поняла, что ночь выдалась беспокойной. Узкие полоски солнечного света проникали сквозь щели ставней на окнах спальни; слышалось пение птиц.

Ах да, она не в своей спальне в Кливленде. В ногах на кровати свернулась клубком собака; она уже проснулась и виновато поглядывала на Келли, подергивая хвостом.

Келли провела рукой по спутанным волосам, постепенно припоминая все, что случилось с ней вчера. Должно быть, собака забралась на кровать уже ночью. Под подушкой лежал мешочек с драгоценными камнями. Тогда кто же за дверью? Зейн? Но ведь Зейн был там, на берегу…

Она встала, накинула халат и туго завязала пояс. Приоткрыв дверь, она вздохнула – раздраженно, но и с облегчением. На пороге стоял Зейн с дымящимся кофейником в руке. Он был одет в джинсы, сапоги и красную майку, так явно обрисовывающую его выпуклые мышцы. На лице играла ставшая уже привычной усмешка, бровь была иронически приподнята.

– Кофе для мадам, – сказал он, приподнимая кофейник.

– О, входите, – произнесла она и открыла дверь пошире. Собака проскользнула мимо ее ног, начиная приветственный танец прямо с утра.

– Вы и в самом деле спали на берегу всю ночь? – спросила Келли.

– Земля служила мне подушкой, небеса – одеялом. И всю ночь воды озера, освещенные луной, напевали мне колыбельную. Короче – да. Прекрасно выспался.

Пройдя к столу, он поставил кофейник. В другой руке он держал белый бумажный пакет, который тоже положил на стол.

– Пончики, – объяснил он. – Специально для миледи. Привез их вчера вечером. Надеюсь, миледи любит сливки?

Келли скрестила руки на груди и уставилась на гостя, скривив губы.

– Вы всегда столь романтично настроены по утрам?

Он поднял бровь.

– К чему такой вопрос? Хотите сказать, что любите просыпаться рядом с романтиком? Или, наоборот, с прагматиком?

Келли сжала губы, чувствуя, как румянятся ее щеки.

– Не смейте говорить в таком тоне. Я знаю, вам хочется смутить меня. Если вы и впредь будете продолжать эти разговоры, лучше уходите сразу.

Зейн оглядел ее так внимательно, что лицо Келли залилось краской. Долгую минуту оба молчали.

– Я предпочитаю вести себя так, как я хочу, – наконец сообщил он. – Но я совсем забыл – вы же школьная учительница! Привыкли командовать, верно, мисс Классная Дама? Вы ведь и в самом деле боитесь меня? Думаю, вы боитесь всех мужчин подряд.

– Я не классная дама, – подчеркнутым тоном возразила она. – И я вас не боюсь. Если хотите выпить кофе, наливайте его сами. Мне необходимо одеться.