Тени Персея-2
Шрифт:
– Ну?!
Барри аж кипел от любопытства. Тщательно подбирая слова, я сказал:
– После Милошевых кадров с летающими драконами я ещё на корабле увидел сон, в котором они снова летали.
– И всё?
– Всё.
Я ответил твёрдо, и сириусец, кажется, поверил.
Ласково обнимавший меня, оллфаг убрал крылья и затаился на затылке.
Чёрт, как мне хотелось повторить в воображении сон! Но пришлось с сожалением отложить новый эксперимент до времени, когда останусь один. Один на один со своим олффагом. Чтобы теперь конкретно убедиться:
А пока мы вслед за Винсоном выехали на довольно просторную улицу, где негромкое урчание наших скутеров и двух аэротакси могло привлечь чумовиков всех мастей. Здесь, естественно, приходилось быть настороже.
Мы собрались у стены дома, в тени, и негромко обсуждали, как быстро и без потерь проехать улицу до следующего переулка, по прямой ведущей из города.
Оллфаги вдруг почти бесшумно слетели на землю и попрятались во всех расщелинах здания. Мы немедленно покинули скутеры и укрылись за кустами, буйно взламывающими дорогу и пешеходную тропку рядом с домом.
Из одного из переулков, выворачивающих на эту улицу, важно шествовала громадная "акула" в сопровождении оборотней. Под лапищами зверя так подрагивала земля, что её дрожь мы ощутили явственно даже на расстоянии. Наведя оптику, насчитали в "свите" пять оборотней. Все в обличии ящероподобных. Совсем не смешно болталось на них тряпьё, когда-то бывшее человеческой одеждой.
– Тощие какие, - пробормотал кто-то по общей связи.
– Поэтому в человека не перекидываются. Силёнок на возвращение не хватает.
– Исидор, надо говорить правильно, - снисходительно попеняла узнавшая говорящего Бланш.
– Не в человека они перекидываются, а в подобие человека.
Исидор, охранник последнего оплота доктора Кейда в лаборатории, только вздохнул. На Персее он с самого начала чумы, так что насмотреться ему пришлось многого. Потому и привык к определённой лексике.
– Бланш, уж если хочешь точности, лучше бы прицепилась к слову "силёнки", - усмешливо сказал Луис Гилл, прозванный ещё на катере к Персею Римлянином. За характерный профиль римских патрициев.
– Как синоним сойдёт!
– отмахнулась Бланш.
– Какие слова знает наша Бланш!
– шепотом, но в микрофон удивился Барри.
– Барри, лучше бы тебя "акула" сожрала! А то если я доберусь!..
– Но я же только восхищаюсь тобой!
– Тихо! Посторонние разговоры оставить! В том переулке ещё кто-то есть.
Мы немедленно перевели оптику на переулок.
Там и правда что-то мелькало.
– Лисы!
Точно. Небольшая стая худущих рыжеватых псинок с ушами-лопухами кралась, перебежками прячась за всевозможными выступами, за "акулой" и её свитой.
– Чего они?
– тихонько удивился Маккью.
– Если "акула" что-то и оставит, оборотни мгновенно подъедят за нею!
– Гы-гы-гы…
На придушенный смех в наушниках команда отозвалась дружно:
– Винсон, драный хвост кота твоего! Чего ржёшь? Говори, что сообразил!
– Гы-гы… А вы гляньте
Мы глянули.
На конце здания, у стены которого мы затаились, стояли ещё несколько лисов и насторожённо посматривали на нас, время от времени так же насторожённо посматривая на переулок со стаей. Будто переглядываясь.
– И что? Винсон!
– Дык что? Лисы ведь чего ждут? Что мы завалим и "акулу", и оборотней! И будет им чего покушать! Гы-гы… Умняшки…
– Брент, а мы завалим?
– Щас! А если на вопли прибегут другие чумовики? Начнём драчку - а когда ехать?
Мы вздохнули, пожалев лисов, чьи надежды не оправдались, и почти желая немедленно наткнуться на ещё одну "акулу", чтобы уже в обязательном порядке вступить в бой с чумовиками.
Наблюдая за лисами рядом с нами, я неожиданно поймал взгляд (или мне показалось? Смотрел-то через оптику) одного из них. И мгновенно меня накрыло воображаемой картинкой: лис выбегает из кустов и резко тявкает - "акула" оборачивается, оборотни мчатся на нас… Уфф… Понурившись, лис лёг на землю, положил острую мордочку на вытянутые лапы. Я даже сам с надеждой вгляделся в "акулу": вдруг почует? Подерёмся. И будет лисам жратва. И чуть не засмеялся. Надо же… Замечтался о чём…
"Акула" исчезла в переулке напротив. Оглядываясь, протрусили за нею оборотни. Последний настолько поотстал, что лисья стая аж привстала: может, вообще останется? С одним-то они справятся.
– И этот ушёл, - с сожалением констатировал Максим.
Будто не слыша его, майор скомандовал:
– Десятиминутная передышка - и продолжаем путь.
8.
Трёхминутная перебранка с Барри шёпотом (не желал тащить скутер через завал) увенчалась тем, что я в сердцах обозвал-таки его:
– Барракуда ты - Барракуда и есть!
Неподалёку чистившая ножны охотничьего ножа, Бланш испуганно метнула в нас взгляд исподтишка и нагнулась, скрывая улыбку.
Сириусец же был так потрясён, что я поспешно сказал:
– Извини, Барри. Сорвалось с языка.
Но Барри осторожно спросил:
– Барракуда - это что? Или кто?
– Это хищная рыба с Земли, - с подозрительной готовностью отозвалась Бланш.
– Похожа на торпеду. У неё жуткая пасть, полная мелких острых зубов.
– И злорадно добавила: - Как у тебя. Так что кличка что надо.
Сев на пыльный обломок, Барри нахмурился на свои колени.
Бланш вопросительно кивнула мне. Я вздохнул и сел напротив дружка.
– Хм… Говорите, хищная, похожа на торпеду?..
– Толстяк помолчал. И снова хмыкнул.
– Круто… А мне нравится. Барракуда! У, рычит как.
Обалдевшая Бланш уставилась на него, а потом покрутила пальцем у виска. Когда придём из похода, надо будет рассказать ей, что у сириусцев соотечественник, прилетевший из путешествий с каким-то прозвищем, котируется очень высоко. А уж с таким, как у Барри…