Тени подземелий Мезерицкого укрепрайона

Иванов Валерий Григорьевич

Много было ящиков со скрученными пулеметными лентами. Судя по размерам, они были весьма крупного калибра. каждая лента была упакована в отдельный цинк с ручкой и продолговатым четырехугольным отверстием вверху.

Обычные патроны хранились тоже в запаянных зеленых цинковых коробках с черной маркировкой, в которой крупными цифрами различался калибр. Вес каждого цинка был килограммов пятнадцать.

Других боеприпасов не было, за исключением, пожалуй одной курьезной и одной непонятной находки.

— Смотри-ка, ящики с мылом какой-то идиот

поставил среди боеприпасов, — удивился я вытягивая из очередного ящика продолговатый желтоватый брусок хозяйственного мыла с клеймом посередине.

Старик присмотрелся и понюхал кусок.

— Это взрывчатка, тол, — сказал он коротко.

Я едва не выронил кусок из руки… С величайшей осторожностью положил его на край стеллажа.

— Тол?

— Ну, да, — подтвердил Старик, — только бояться нечего — без детонатора он не взорвется. Когда мы жили на Кавказе, я в детстве столько выплавил его из снарядов и бомб… Только мины не трогали, боялись. А тол продавали рыбакам….

Еще одной находкой, так нами и не определенной, явились два ящика, наполненные круглыми медными трубками. Трубки были толщиной в палец, примерно десятисантиметровой длины и запаяны с двух концов. Вскрывать мы их не стали — вдруг какие-нибудь взрыватели. Если все здесь рванет….

Ящиков с продовольствием было, пожалуй, поменьше. Не буду всего перечислять. Консервные банки и плоские жестянки различных размеров составляли большую часть их содержимого. Причем, ящики были с очень широкими щелями, чтобы было сразу видно, что в них находится. Тушенка, рыбные консервы и сгущенка — выбор был небогат.

Другие ящики содержали пакеты и мешки с крупами, макаронами, пиленым сахаром, мукой, сухофруктами, шоколадом, кофе. И здесь также была необычная находка. Несколько картонных ящиков были наполнены ровными прямоугольными пергаментными брикетиками, похожими на современные сухих супов.

Старик развернул один из них. Принюхался.

— Масло, — с сомнением сказал он, — сливочное масло. Не может такого быть — столько лет прошло… Чтобы оно сохранилось….

— Может, — убежденно произнес я, — немцы уже тогда использовали химию на всю катушку и изготавливали различную синтетику и ее производные. Синтетический бензин, например. Эрзац-продукты. Эрзац-обмундирование.

— Точно, — согласился Старик, — это эрзац-масло, вернее эрзац-маргарин, потому и не испортился за столько лет.

Спиртных напитков, во вском случае в бутылках, мы не нашли.

Наконец мы добрались до запасов с обмундированием….

Но, забегая вперед, чтобы не тратить время читателя на перечисление всего найденного на складе, скажу коротко.

Там было много чего еще. Двухсотлитровые бочки, герметично закрытые, в которых что-то булькало (дизтопливо или бензин). Мешки с цементом. Банки с краской. Металлические десятилитровые канистры, из которых резко пахло спиртом (попробовать не рискнули). Различные медикаменты. И еще целая куча всяких полезных вещей, могущих послужить осажденному на длительный срок

подземному гарнизону.

Самые интересные находки нас ждали в ящиках с обмундированием. Они стояли на последнем стеллаже возле самой входной двери, замурованной извне. И главное — эти ящики все имели специальную, знакомую уже, маркировку «3 SS-Panzer— Division „Totenkopf“». То есть третья танковая дивизия «Мертвая голова».

Невскрытые три ящика содержали новенькие немецкие противогазы. Следующие невскрытые 7–8 ящиков нас весьма удивили.

— Трусы, что ли? — Старик вертел в руках, так и сяк, некую песочного цвета вещь, наподобие мужских трусов, — так длинноватые, как у баскетболистов. И на хрена на них карманы?

Но обнаружив в следующих ящиках такого же цвета мундиры, вроде легких френчей с накладными карманами и кепи с большими козырьками, догадались:

— Это же шорты! А все вместе, форма для жарких мест.

И, действительно, уже дома, мы убедились, что войска СС имели и специальный вариант тропической формы, которая использовалась, как в Африке, так и на южном фронте в войне с СССР.

Все остальные ящики были уже вскрытыми, но до конца не опустошенными.

Здесь нас также ждали загадочные находки.

Несколько металлических коробок, наполненных маленькими цифрами из белого металла (от 1 до 17), имевшими специальные усики для крепления. Последующие домашние изыскания показали, что это литеры, крепившиеся на погоны, именно в частях дивизии «Мертвая голова» для обозначения нумерации батальонов.

Одну коробку кладем в сумку.

Еще одна красивая металлическая коробочка с готическим шрифтом. Мы открывали ее с надеждой на какой-нибудь редкий орден Третьего рейха.

— Рыцарский крест с дубовыми листьями и мечами, — тотчас загадал Старик, — а, может, и с бриллиантами….

Но там оказалось около десятка абсолютно непонятных приспособлений.

В коробочке лежали, упакованные в ватных гнездах, металлические пластинки, размером менее одного сантиметра, с небольшой ручкой, утыканные острыми крохотными иголочками. Что это?

Никаких вразумительных версий построить не удалось — иголочки были расположены хаотично и ничего не напоминали. Коробочку забираем с собой.

В черной коробке из плотного картона были уложены маленькие коробочки из серого и темно-синего сафьяна.

— Уже лучше, — пробормотал Старик, открывая серую коробочку.

В коробочке сверкнула золотом фашистская свастика, на середине которой был прикреплен круглый венок с эсэсовскими рунами (молниями внутри), зацепленным колечком к трапецевидной разноцветной орденской ленточке. На обратной стороне свастики стояла цифра 25.

В темно-синих коробочках лежали такие же свастики, только серебряные и с цифрой 12 позади.

— Явно эсэсовские ордена, — обрадовался Старик, — ни разу на клубе (так он называет место сбора коллекционеров в ДК железнодорожников) не встречал. Вот и золотишком разжились, да еще и раритетным….