Тени Предтеч
Шрифт:
Два наших спусковых аппарата просто рухнули на планету, иначе это не назвать. Всё-таки инопланетная техника, не к ночи будет помянута. Нет без вопросов, работает всё хорошо, правильно и как надо, но вот люди не всегда понимают, что надо делать и поэтому случаются разные неприятности. Как у нас, когда, столкнувшись с ракетой, пилоты не смогли выровнять аппарат, а досталось нам меньше, чем первом и мы не сели, а упали на планету.
В первом спусковом аппарате гибели удалось избежать четырём бойцам: мне, сержанту Валерию Алексеевичу Кирьянову, Мишане, он же ефрейтор Михаил Сергеевич Филиппов и рядовым Александру Костину и Янису Балодису. Кто выжил во втором,
Я пришёл в себя в полной тьме, наполненной чьими-то вздохами, сдержанной руганью и прочим, что сопровождает неудачное приземление. Меня лупил по щекам Мишаня, матерясь сквозь зубы и просто требуя прийти в себя.
— Ефрейтор Филиппов, убрал руки, мать твою, — прошипел я.
— Маму не трогай, — ответил. — Слава богу, хоть ты жив остался, не мне командовать, этими двумя обалдуями.
— В смысле хоть? — не понял я, держась за голову, всё ещё не до конца придя в себя. — Что с остальными?
— Трупы, — буркнул Филиппов. — Я уже всех проверил. Все мертвы. Кроме меня, тебя, Костина и Балодиса.
До армии Миша проучился год в Рязанском меде. Нет, из медицинских вузов в армию не призывали, но его исключили по итогам летней сессии. И я очень надеялся, что хоть живых от покойников, его за это время отличать научили.
Я лишь выругался. Ребята хорошие, но у них идёт первый год службы. Подготовка какая-никакая есть, стрелять умеют, автомат, наш славный АК-97, собирать — разбирать могут? Ну и хорошо. Значит, годны для службы в нашем славном космодесанте. Остальному их или сержанты выучат, или сами в бою как-нибудь. Скажем прямо, наш род войск тогда был совсем-совсем новый, и никто не представлял, как нас надо правильно использовать. Под конец войны, правда, научились. И то потому что деваться было некуда. А пока случалось и такое.
Высказав Мишане, всё, что я думаю про его способ сообщения плохих новостей, я начал командовать. Приказал я самое логичное в этой ситуации, вскрывать дверь и лезть наружу. Экзоскафандры, которые мы прихватили, на всякий случай, тоже сгорели, либо полностью, либо частично. И что было хуже всего — связь вырубилась намертво, без возможности восстановления. Это мне Мишаня сказал, он в радиотехнике разбирался хорошо. И чего его в медицинский понесло?
— Воздух почти земной, радиации нет, особо злобных микроорганизмов тоже не нашли, — успокоил я личный состав, перед тем, как мы стали открывать выход наружу. — За нами никто не прилетит, спасательная экспедиция планами не предусмотрена, так что сидеть мы тут можем до посинения. Но лучше попытаться выполнить поставленную боевую задачу хотя бы частично.
Насчёт микроорганизмов я нагло врал. Ясно же, что учёные из разведывательной экспедиции, смотрели на глазок, да и пробы были взяты совсем на донышке. Некогда тогда было проводить более вдумчивые исследования. Надо скорее плацдарм захватывать, дополнительный портал из рукава Ориона в другие рукава Млечного Пути. Однако было бы глупо сидеть в капсуле всё время, в страхе перед неизвестными бактериями и вирусами и ожидая, вдруг нас кто спасёт. К тому же я совершенно случайно попал пальцем в небо: спасать нас было некому. Но тогда я просто подумал, что после того как мы перестали выходить на связь, майор Фролов мог приказать высадиться в другом месте, а значит, нам надо было дойти до пирамид, чтобы встретиться с нашими.
— Это из-за Гриценко такая фигня случилась, — пробормотал Костин. — Я слышал его на связи. Он заставлял пилотов приземляться как можно ближе, чтобы по
— Отставить рядовой! — приказал я.
Для полного счастья нам как раз не хватало ещё обсуждать пусть и покойное, но командование. И хоть я тоже много чего думал в адрес погибшего старлея, но старался держать это при себе.
Впрочем, дверь мы вскрыли шустро. Я приказал собрать, что не сгорело, а даже если подпалилось, то всё равно тащить наружу, потом разберёмся, а пока бойцы выполняли приказ, я заметил вторую капсулу, которая совершенно наглым образом рухнула рядом с нашей. На это я, честно сказать не рассчитывал, полагая, что второй спусковой аппарат могло и занести куда-то очень далеко. Или близко, но без разницы, мы бы всё равно не нашли.
Вот честно, знай я, чем всё это закончится, я бы не стал её вскрывать, пусть без помощи извне, находящиеся там вряд ли выжили. Но тогда… Я очень надеялся, что остался в живых старший лейтенант Гриценко или прапорщик Ломов. На худой конец, старший сержант Грибаидзе, хотя от него вообще не было бы никакого толка. Мне очень не хотелось командовать отрядом, который должен выполнить сложную и опасную военную операцию. И это несмотря на то что тогда я ещё рвался в офицеры, хоть и насмотрелся на всякое, за полтора года войны, которую мы потихоньку проигрывали. Но я отдавал себе отчёт, что от любого офицера или хотя бы опытного прапорщика, толку будет больше. И я был прав. С толковым командиром мы могли бы дойти до пирамид без потерь. Не уверен, что обнаружили бы Артефакт, а возможно, бы нашли, но не сразу. Короче, вилами по воде всё это писано. Если бы да кабы, как выражалась моя бабушка, во рту росли грибы. Отставить. Правильно не во рту, а в роте!
И что немаловажно, следовало проверить, вдруг во втором аппарате работает связь и попытаться сообщить на доставивший нас сюда космический корабль, что экспедиция погибла почти в полном составе и получить хоть какие-то инструкции. В тот момент я не знал, что, высадив нас, корабль покинул эту звёздную систему, вернувшись на Полигон.
После того как мы вскрыли второй летающий аппарат и узрели, что осталось внутри от второго отряда, то чуть не проблевались. Чуть, это потому что какой-никакой боевой опыт у нас был, а значит, фарш, в который порой превращаются человеческие тела, видели и не раз. Правда, внутри капсулы это зрелище было более жутким чем во время битвы.
— Капец, — сказал Мишаня, отпрянув от двери. — Что делать-то будем?
— Снимать штаны и бегать. У нас приказ, ефрейтор Филиппов, если вы забыли, — злобно отозвался я, потому что мне и самому стало не по себе. — Идти к пирамидам, и пытаться взять под контроль здешний портал.
— А как мы их найдём, а если всё-таки сможем дойти, то как включим? Кто-нибудь из вас разбирается во всей этой инопланетной технике? — нервно вскрикнул подошедший Костин. — С нами был только один учёный, если не считать Терёхина — Саакян, он вон там лежит!
Солдат потыкал пальцем, внутрь аппарата с фаршем. Понятно. Неопытный солдат первый раз попал в нестандартную ситуацию.
— Отставить истерику, рядовой Костин, — сердито приказал я, потому что меня начало раздражать всё происходящее. — Мы с ефрейтором Филипповым, в свободное время не по бабам шлялись, а ходили на курсы, изучали технологии пришельцев. Или всё-таки сможем починить связь, и нам с орбиты объяснят, что делать. А может…
Мой вдохновляющий монолог был самым наглым образом прерван чьим-то стоном. Мы втроём переглянулись.