Тени прошлого

Пересыпкин Алексей Александрович

Немного поколебавшись выкладываю ему все. Умолчав, правда, о природе моих спутников. Мало ли какие у него предубеждения насчет иных рас.

Выслушав мою историю, хозяин дома долгое время молчал, изредка кидая на меня взгляд. Наконец произнес:- Занятно. Я даже и не предполагал, что такое возможно! Как же они сумели добиться этого? Впрочем чего это я- если им удалось перекинуть целый народ, то пара сотен людей… Но какие перспективы открываются! Жаль что только один… Спутники его тоже довольно интересны…Уже вполголоса проговорил он. Заметив мой напряженный взгляд, он прервался:- Не желаешь ли вина?
– В руку ткнулся бокал узорного стекла. Машинально принимаю его.. Хорошее вино, не сравнить с тем что пили в Византии. Наследие Эллады дает о себе знать – привкус смолы встречается в вине довольно часто. Национальная традиция.

– Так кто же вы?- Напоминаю ему.- Я кажется, о себе все рассказал.

– Прекрасный букет! Вы наверное, такого давно не пробовали! Кстати- это вино прямо из подвалов одного монастыря. Да. После того, как исчезла Галлия, виноделие пришло в упадок. Темные века. Повсеместно, даже при дворе королей кислое вино. Лишь за толстыми стенами монастырей сохранились рецепты хорошего вина. В заслугу церкви можно поставить сохранение виноделия. К сожалению, это все, чем я считаю, может гордится духовенство. Как черное так и белое. Империю не сохранили, заботились только о себе. А ведь были возможности… Результат- остатки культуры некогда великой страны медленно истлевают в нескольких приморских городах, все еще считающих себя частью некоего 'византийского королевства' Смех да и только. Вы хотите знать, кто я? Что ж, любопытство -не преступление…

Почти тысячу лет назад, жил один юный послушник при монастыре… неважно, название обители ничего не скажет. Так вот. Собирался этот мальчик стать монахом. Прилежно зубрил святые писания, с душой пел в хоре. Но случилась беда. Ночью всю братию разбудил страшный вой, идущий казалось со всех сторон. Пока монахи осеняли себя крестами, да шептали молитвы, сменился этот ужасный вой на тяжкий грохот. Зашаталась земля, стены келий покрылись трещинами. В страхе выбежал тот отрок за пределы монастыря. И вовремя. Рухнули здания монастыря. Все до одного. И остался он один.

А горизонт пылал огнем. И думалось послушнику, что настал конец света. Взмолился он горячо своему богу, и указан ему был путь- на востоке утихло зарево. И пошел он туда. Несколько недель брел отрок по пустынным землям. Всюду пепел и руины. И тела мертвых людей. Думалось послушнику: ' вот и отделены были агнцы и козлищи- одни на небесах у престола, другие же бродят в потемках по грешной земле'. Винил себе в грехах. Долго блуждал он по землям некогда благодатной Галлии, пока не наткнулся на таких же как он, беженцев. От них он услышал о нашествии странных существ. По виду ангелов- по сути демонов. Тогда ему повезло, с ними он не встретился, ибо встреча была бы первой и последней. В живых тогда пришельцы никого не оставляли. Вскоре он вышел к землям, где еще сохранилась власть правителя западной римской империи. Братия одно из монастырей приняла его с распростертыми объятиями. И светские и духовные власти с вниманием выслушали его историю. Три года провел он в том монастыре. Тяжелое было время. О демонах никто и не вспоминал тогда. И так хватало забот. Морские воды поглотили Македонию. Распалась грядой островов Италия. Гордый Рим исчез с лица земли. Рушились старые горы и росли новые. Огромная стена, с юга на север, от земель даков до пристанища англов, разделила народы. Что творилось южнее- никому не известно. Море было неспокойно. Сильные шторма препятствовали торговле и сообщениям. Часто тряслась земля. Тучи заволокли все небо, солнце не показывалось месяцами. Пришли холода, которых раньше не знали. Снег лежал месяцами. Голод. Вымирали города и села. Ради горсти зерна сосед убивал соседа. Казалось, еще немного- и все, род человеческий пресечется. Но разошлись тучи и люди увидели, наконец, солнце. И страшную луну, что нависала словно карающий меч над головой грешника. Но человек привыкает ко всему. Привык и к этому и вскоре не обращал внимания. Собрал император поредевшие легионы и принялся восстанавливать свою власть. Никто особо и не сопротивлялся. Хлебнули вольницы за прошедшие годы. На дорогах честному человеку не пройти- всюду банды. Только твердой рукой можно было навести порядок. Развешивая по обочинам дорог разбойников, утверждая в городах своих ставленников, император раздвигал границы. Даже непокорные до тех пор племена, охотно шли под его руку, видя в этом спасение. Император даже подумывал об экспедициях в мертвые земли- так назывались оставленные людьми огромные области на севере и западе материка. Велико было удивление легионеров, когда вместо пожарищ они увидели зеленые леса, полные непуганых зверей. И новые народы. Что произошло дальше- трудно сказать. Свидетелей не осталось. Возможно, ведомые приказом императора, легионеры попытались привести к покорности и присяге найденное ими племя. Гордые и свободолюбивые эльфы восприняли это по-своему… Через сорок дней к тому городу, в котором прижился тот монах, о котором я рассказываю, подошла армия эльфов. Вместе с вассалами. Фермы и предместья были сожжены, их обитатели жестоко убиты.. Нет, сами Высшие не марали рук, все делали хорны и гнорки. Сонным стражникам чудом удалось захлопнуть ворота перед самым носом колонны зеленокожих хорнов. У нападавших не было осадных сооружений и городской управитель взмете с начальником малочисленного гарнизона недоумевали, на что эти безумцы надеются? Голуби уже выпущены и через три дня придет помощь, что разнесет в труху это разноплеменное воинство. Железной поступью пройдут легионы и загонят неизвестных в те норы, откуда они вылезли. Разорят их поселения и обратят в рабство жителей. Но эльфы и их вассалы не стали ждать трех дней. Вечером того же дня они пошли на приступ. Без таранов, без штурмовых лестниц, шли колонны зеленокожих воителей. Между ними тенями скользят нечеловеческие силуэты гнорков. На стены взобрались тысячи горожан, чтобы посмеяться над глупым врагом, и не упустит возможность скинуть что-нибудь тяжелое на головы безумцев. Вам никогда не доводилось видеть как стреляют эльфы? Под стенами того безвестного города их было немного. Не больше пары тысяч. Но этого вполне хватило. Будто линия огня зажглась вдали. А затем все как будто посветлело вокруг. Тысячи стрел понеслись к городу. Защитники -кто пригнулся, кто спрятался за щитом или зубцом стены. Те, кто понадеялся на крепкий щит и сталь доспехов- проиграл. Монах видел, как стрела прошила плотное дерево щита легионера, держащую ее руку, пластинчатый доспех и наполовину вышла из спины солдата. С ужасом глядел монах на дымящийся, покрытый темной кровью, постепенно гаснущий узкий наконечник.. Почти каждая стрела нашла цель. Со стены срывались смертельно раненые люди. А в воздухе уже начинала свой смертоносный полет новая волна. Эльфийские стрелки не девали людям поднять головы. Те же кто пытался рискнуть, получали стрелу в лицо. Вжимаясь в камни, люди проклинали тот миг, когда решили подняться на стену и шептали только одно: 'Господи, помилуй!'. Лучники людей пытались посостязаться в меткости и скорости, но куда им! Их выбили в первые же секунды. Стена стала ловушкой для сотен человек. А стрелы все летели и летели, сея смерть и панику в городе. И все же не смотря на тот разгром, что учинили в рядах защитников эльфы, вопрос о том, что будут делать осаждающие подойдя к стенам, оставался открытым. Рубить ворота? Глупо. На это уйдет не один час. Тогда что?

Пока уносили в сторону мертвых, перевязывали стонущих раненых, никто не обращал внимания на чахлую поросль у самой стены. Тонкие прутики клена и дуба, семенами заброшенные птицами в каменистую почву, внезапно прибавили в толщину и высоту. Самое странное, что рост был заметен невооруженным взглядом. Поскрипывая, деревья устремились вверх. Их корни, в поисках влаги и пищи, как бешеные змеи ввинчивались в землю. Шорох, легки треск. Кусочек камня, выпавший из стены. Все это привлекло внимание одного скромного монах, сползшего со стены и теперь, насколько хватало его скудных умений, помогающего лекарям. С расширенными от удивления и страха глазами он следил как поднимаются и крепнут деревья. Гулкий треск и по стене заменилась трещина. С каждой секундой она становилась все шире и шире. Разлом уже заметили и другие. Раздались испуганные крики. С шумом рухнула целая часть стены, образовав проем в три метра шириной. А деревья все продолжали расти… Сквозь дыру были видны колонны захватчиков, деловито марширующих к вмиг потерявшему всякую защиту городу. Инцидент подобный тому, что случился на глазах монаха, был не единственным. На большом отрезке крепостной стены разом образовалось несколько проемов и даже одна башня рассыпалась грудой кирпичей. С радостными воплями кинулись на штурм хорны. Попытки людей встать в проемах, завалить их чем-нибудь, оборачивались неудачей. Стрелы эльфов сметали защитников с наскоро возведенных баррикад.. Немногочисленный гарнизон был перебит в первые же мгновения. Две центурии легли костьми у проломов в стене, пытаясь дать время горожанам покинуть город. Только когда последний легионер пал, враги смогли войти в город. Ворвавшиеся хорны и гнорки убивали всех подвернувшихся под топор невзирая на возраст и пол. Им все едино- солдат с мечем перед ними или мать с ребенком на руках. К сожалению, не все смогли уйти. Многие понадеялись на крепкие стены цитадели, что возвышалась в центре города. Рассчитывая переждать там нападение, люди бросились к воротам крепости. Велик же было их разочарование и горе, когда те не открылись. Укрепление принадлежало одному аристократу, который в смутное время прибрал к рукам весь город, а с возвращением власти императора, передал бразды правления его ставленнику. Наемники, охранявшие крепость, не учувствовали в защите города и теперь молча смотрели с высоты стен на заламывающих в мольбе руки людей. Приказа впускать кого-либо не было. Но старики, женщины и дети все не уходили, надеясь на милосердие хозяина замка. А потом появились хорны. Спрятавшийся на колокольне монах видел, как стоящих на коленях у ворот крепостцы людей рубили топорами. Как головы летели в стоящих на стенах наемников. Монах, вжимаясь спиной в стену и шепча трясущимися губами молитвы, неотрывно следил за происходящим. А потом в игру вступили эльфы. Нет они не использовали старый трюк с деревьями. Все было гораздо быстрее. И страшнее. Над цитаделью собрались тучи. Сначала медленно, а затем все быстрее и быстрее принялись они сворачиваться в одно серо-синее кольцо. Волком взвыл ветер. Гигантская воронка опускалась на замок. Затрепетали флажки и флюгера на его крыше. Испуганно запрокинули головы охранявшие его люди. Как филин падает в темной ночи на зазевавшуюся мышь, так рукотворный смерч упал на замок. В ушах у монаха зазвенело. А замок… Он просто сложился сам в себя. Не было пыли, а шум опадающих стен поглотил вой ветра. В одно мгновение, разрушив небольшую, но прочную крепость, смерч, немного потанцевав на ее обломках, взвился в небо, где и растаял без следа. Через час, все еще пребывая под впечатлением увиденного, монах спустился на землю, и, почти ничего не видя вокруг, побрел к выходу из пустынного города. Впрочем, не такого уж и пустынного. Неподалеку от ворот он впервые встретился с одним из эльфов. Некоторое время они смотрели друг на друга. Монах – с восторгом вглядываясь в прекрасные ангельские черты эльфа, а тот брезгливо оглядывал грязную скособоченную фигуру человека. Затем ангел встряхнул головой, поправил золотистые кудри и небрежным движением, словно отгоняя докучливое насекомое, махнул рукой в сторону монаха. С кончиков тонких, но крепких пальцев сорвалось пять золотисто-огненных капелек. Стремительно приближаясь к человеку, они разрастались в размерах, сливаясь в один гигантский лик демона Ада. Так, показалось монаху. Дохнуло жаром и серой. Инстинктивно, в слабой попытке защитится, он поднял навстречу смерти руку с зажатым в ней крестом. И огненный шар рассыпался мириадами искр. Словно наткнулся на непреодолимую преграду. В удивлении эльф приподнял брови. Это было его последним осознанным движением. Смиренные слуги церкви не так уж и беззащитны, как кажутся. Когда недостаточно слова, в ход идет сталь. Тонкое лезвие метательного ножа вонзилось в глаз мага. Не разбирая дороги, с глазами полными слез, мимо мертвого эльфа пробежал человек. Удача улыбнулась ему- на следующий день он встретился с легионом, вышедшим на помощь осажденным. Известие о падении города приняли к сведению. А вот истории о творившихся чудесах посчитали бредом переволновавшегося монаха. Армейский священник даже наложил епитимью на упорствующего в своих заблуждениях монашка и отправил его назад. Этим тот безвестный священник спас жизнь герою моего рассказа. Легион изрядно потрепал врага, но все же был разбит. Об этом поведали несколько десятков уцелевших. С тех пор эльфы и их союзники не собирали крупные силы. Их было слишком мало, чтобы сражаться с людьми лицом к лицу. Они использовали другую тактику. Бить

из засады, ночью- вот их способ. Тревожить посты, вырезать патрули на дорогах. Пропадали купеческие караваны. Деревья и кустарники сплетались в непроходимую преграду, стоило солдатам устремится в погоню за врагом. Посевы уничтожались набегами диких зверей. Зерно в амбарах портилось красами и мышами. Любая живая тварь и, -хозяин горько усмехнулся.- Даже человек, были только рады услужить эльфам. Не знаю каким образом, но два города сдались без боя. Когда обеспокоенные долгим отсутствием известий власти послали туда войска, те обнаружили абсолютно пустые поселения. Жителей не было. Ни мертвых, ни живых. Все исчезли. После этого император решил одним ударом покончить с новой угрозой. Была собрана армия, настолько большая, насколько было возможно собрать, не оголяя восточные рубежи. Сам император Маркиан встал во главе войска. Нужно ли говорить, что наш монах тоже оказался среди этих смельчаков? Да, его сила, что спасла его от злых чар эльфа и которую он считал даром Господним, росла. Он мог исцелять больных и увечных. И это не было оставлено вниманием церкви. Да, в другое время он бы и его способности подверглись бы серьезному испытанию где-нибудь в подвалах отдаленного монастыря. Но в тот момент требовался знак, символ, который бы придал уверенности простым солдатам, уже прослышавших про способности 'демонов'. Да!
– Говорили столпы церкви, -простому монаху за его страдания дарованы господом эти способности. Помните, воины, Бог с нами- кто против нас?!

Уверенно шли легионы. Победа будет за нами! В этом никто не сомневался. Зло будет уничтожено. А как же иначе? Ведь святые среди нас! Император рассчитывал дойти до поселений новых народов, не пожелавших стать его данниками и примерно покарать, да так, чтобы больше ни у кого не возникло желания следовать их примеру. Не распыляясь на мелкие стычки, армия людей рвалась вперед. Цель была уже близка. Разведчики, те немногие, которым удавалось вернуться из рейдов, докладывали о городах со странной архитектурой, красивой, но чуждой человеческому глазу. Оставался один дневной переход. Армия разбила лагерь на берегу большого озера. Тысячи костров осветили равнину. Люди вкушали пищу, отдыхали. Из темноты за ними следили внимательные глаза.

Ночью не обошлось без инцидентов. Вражеские лазутчики пытались пробраться к шатру императора, но запутавшись в хитросплетении лабиринтов армейских палаток, столкнулись с патрулем. На шум схватки сбежались солдаты. С большим трудом удалось 'успокоить' лазутчиков. Бестии были очень изворотливы. Положили немало легионеров, прежде чем их черные души призвал к себе хозяин. Наутро армия могла воочию убедиться с кем придется сражаться: чешуйчатая кода, беззубые рты на вытянутых мордах и хвосты. Демоны.

Едва лагерь был свернут, как тревожно завыли букцины. Впереди разворачивались линия вражеских войск. Медленно заворочался огромный монстр- тридцать тысяч человек не перестроишь один момент. Но римская и византийская армии всегда славились своей дисциплиной. Прошло совсем немного времени- и вот уже каждый легионер занял свое место в строю. Впереди заняла свое место кавалерия. Византия всегда славилась своими всадниками. Тяжеловооруженные катафракты, способные взломать любой строй- основная ударная сила армии. На флангах конные стрелки. Тоже в броне, не столь правда мощной, но им это и не к чему. Их задача- разить врага издали, ввязываясь в драку лишь по крайней необходимости. Вроде бы не так уж и мало, но не сравнить с тем количеством кавалерии, что было до Дней Гнева. Голодные годы сделали свое черное дело- кавалерия уже не та: часть лошадей пала, еще часть была съедена. Структура армии изменилась- теперь она была почти схожа со структурой канувшей в историю армией западной римской империи. Но качественно гораздо уступала ей. Тяжелой пехоты -комитатенов, не так много, как хотелось бы императору, большей частью бездоспешные воины, вооруженные лишь коротким копьем и щитом.

Две армии недвижимо стояли друг против друга. Эльфы и их вассалы были сплошь пеши. В центре стояли зеленокожие бойцы, с ног до головы в диковинных доспехах. На фланга стояли бойцы в золотистой броне. Каждый держал в руках огромный лук. Что творилось за спинами первых линий, людям видно не было. Чистый и звонкий голос трубы взвился над полем. Он проникал в сердца солдат, что жили, отбросив в сторону всяческие нормы морали, повинуясь лишь приказам своих жестоких командиров. Этот звук будил в душе самое сокровенное: образы из детства, нежные руки матери, губы первой возлюбленной, смех первенца. На суровых лицах легионеров проступали робкие улыбки, руки с оружием опускались, строй терял монолитность. А их противник понимал грозные луки, натягивая тетиву. Заполошный вой гобоев частично разрушил колдовское очарование. Стряхнув оцепенение, устремилась конница к вражеским рядам. Все быстрее и быстрее неслись они вперед. От ударов копыт дрожала земля. Опустились копья, катафракты приготовились нанести сокрушительный удар, после которого строй врага расколется и следующая за кавалерией пехота Византии довершит разгром. Так всегда было, и так должно было быть в тот день, но…Стрелы с наконечниками белого сверкающего металла ударили в плотную массу надвигающейся конницы. Дорогая тяжелая броня не была преградой для посланниц смерти. Как колосья пшеницы под ударами острого серпа падали катафракты первых рядов. Лошади спотыкались на мертвых телах, падали, теряли всадников, жалобно крича, бились на земле не в силах подняться на переломанных ногах. От стройных порядков не осталось и следа. Лишь родовая гордость не позволяла благородным всадникам повернуть назад, и потом, враг уже так близок! С хрустом ломая копья о врага, ударила кавалерийская лава. К небесам поднялись крики людей, рев хорнов и ржание лошадей. Центр армии врага дрогнул, подался назад. Уже стронулись с места отряды византийской пехоты, спеша на подмогу всадникам. Победа вот-вот будет наша! И тут произошло необъяснимое. Внезапно, все как один, кони взвились на дыбы, сбрасывая всадников. Те же, кто смог удержаться на спине взбесившегося животного, не мог уже и помыслить о продолжении боя- сил хватало только на то, чтобы не упасть под ноги, бьющейся в неистовстве лошади. За один миг, армия Византии лишилась всей кавалерии. Оглушенных ударом о землю катафрактов, добивали топорами и боевыми молотами. Перевес сил был уже на стороне эльфийского войска. Как вкопанные остановились легионеры. Командиры тоже замерли, гляди как на них несется масса враз одичавших разъяренных животных. Но выучка сделала свое дело. Не зря сотники вбивали науку боя в головы новобранцев. Легкая пехота порскнула за спины латников, передние ряды встали на колено, закрывшись щитами. Вторая и трется линии выставили вперед копья, задние подпирают плечами передних. Стандартное отражение кавалерии противника. Только противник здесь- табун ведомых чьей-то злой волей лошадей. Столкновение. Треск щитов, сдавленны крики придавленных людей, злое ржание лошадей.. но животные без людей -ничто. Без особых потерь атака отражена. Как будто сбросив наваждение, большая часть лошадей разбежалась. Сигнал к атаке. Армия выдвигается вперед. Навстречу бредут уцелевшие катафракты. Помятые, измазанные кровью и землей доспехи… Гордость и краса армии, первые щеголи- выглядят они теперь ужасно. Но что это?! Ветер? Нет! На идущих вперед людей вновь обрушивается ливень стрел. Потери ужасны. Как среди тяжелой пехоты так и легкой. Первая линия наполовину выбита. А ведь до врага еще даже не добрались! Чуть ли не пинками офицеры гнали вперед вторую линию. Без устали сновали санитары, утягивая раненых в тыл. Вступила в бой и артиллерия- правда безуспешно, все снаряды падали далеко от порядков армии чужаков. Критическая ситуация- еще немного и солдаты станут неуправляемыми. Капелланы охрипли, призывая пострадать за 'дело господне'. Стрелы эльфов разят без промаха. Все чаще взгляды людей скрещиваются на нашем монахе. Святой, защити, сохрани! Приходя в ужас от собственной смелости, вышел монах в первые лини. Шепча молитвы и зажмуриваясь от страха, когда шальная стрела выбивала жизнь из стоящего рядом солдата, он простер руки к небесам. Нужен щит, который прикрыл бы всех разом. Воображение монаха нарисовало обычный пехотный щит. Округлый, без особых изысков, посеченный временем и мечами. Только большой. На поле боя воцарилось молчание, только где то вдали стонут надрывно раненые. Монах осторожно открыл глаза. В голове странная легкость. Сделал шаг и его повело в сторону. Чья та рука участливо подхватила и осторожно помогла сесть на землю. Как ураган, как бурный поток налетел рев восторженных голосов. Солдаты вокруг кричали от радости, падали на колени, склоняя голову в краткой молитве. Он посмотрел наверх. Все так же летят стрелы. Вот только достигая некой точки над головами солдат армии Византии, они рассыпались яркими искрами. Быстрым шагом легионеры устремились на врага. Те сообразили, что происходит что-то не то, лучники торопливо доставали мечи, готовясь к рукопашной. Когда до эльфов и их вассалов оставалось всего две сотни шагов, из их рядов торопливо выбралось несколько фигур и длинными посохами в руках. Волхвы, друиды- неважно. Только завидев их, монах почувствовал сильное волнение. Он уже понял, что незримый щит создал он сам. Каждое попадание стрелы болью отзывалось в теле, как будто он собой прикрывал всю армию. И еще монах понимал, что силы его не беспредельны. Каждая минута существования щита забирала у его частицу жизни. Он с ужасом понимал, что умирает, ибо как снять свое заклинание, не знал. И когда удар молнии с ясного неба разбил невидимый свод над армией Византии, монах воспринял это с облегчением, хоть и обошлось ему это кровью, хлынувшей из ушей и носа. Что было дальше, герой моего рассказа узнал только через неделю.- Маг допил вино и отбросил бокал в сторону. В считанных сантиметрах от каменного пола тот растворился в воздухе.

– Очнулся монах аж в Константинополе, куда его вывезли с того самого поля сражения. Церковь посчитала неразумным терять человека с такими способностями. Особенно после того, что их враги продемонстрировали в сражении. После того, как обессиленный монах потерял сознание, маги- именно так стали называть эльфийских колдунов по аналогии со служителями культа огнепоклонников-зороастрийцев, выжгли треть армии людей. Только правое крыло войска смогло добраться до врага. Еще не видя того, что сотворили с их товарищами и, опьяненные священной молитвой, они учинили резню среди эльфов. Не помогали даже чудесные доспехи и оружие, что крепостью и остротой превосходило человеческое. Лишь совместные действия магов смогли рассеять этих людей. Кстати, командовал ими магистр восточной армии Велизарий, ставший впоследствии родоначальником королевской династии Византии. Остатки разбитой армии были рассеяны по лесам. Немногим удалось избежать встречи с хищным зверьем, кинжалами и отравленными стрелами гнорков. В руках победителей остался и обоз с ранеными. Конец их был страшен. Высшие умеют мстить за своих сородичей…

Спешным заседание собора, церковь признала эльфов и их союзников хорнов и гнорков исчадиями тьмы, с которыми нужно непрестанно бороться. Любые сделки и переговоры с ними считались предательством рода человеческого. Ратовавшие о начале переговоров, предавались анафеме. О гномах, тогда еще никто не слышал. Им требовалось время, чтобы очистить заваленные после перемещения туннели, отстроить новые города. О выходе на поверхность они не помышляли две сотни лет.

А тем временем по империи прокатилась волна эпидемий. Вымирали города, поселки, родовые замки аристократов. И все это происходило на западе, за горным хребтом. Хлынули потоки беженцев. Чтобы предотвратить распространение морового поветрия, были выстроены кордоны, уничтожавшие любого, кто пытался пересечь границу. На море сжигались любые подозрительные корабли.