Тени прошлого
Шрифт:
Тут же занявшие к этому времени удобную позицию полицейские катера дали трассирующую импульсную очередь по «Легору». Вовремя среагировавший Аллой сумел повернуть корабль так, что выстрелы ушли мимо, на долю мгновения озарив ржавый корпус судна ярким голубым светом. Однако один разряд всё же угодил в левый стабилизатор и полностью растворил его в собственной плазме.
До зоны прыжка оставалось как минимум три тысячи километров, которые транспортник мог преодолеть не быстрее чем за пять минут. Конечно, теоретически можно прыгнуть с любого места орбиты, однако уход на торсионную скорость вблизи массивных объектов, каковым в данном случае является планета Риман-2, чреват непредсказуемыми
Вновь мимо пронеслись очереди разрядов с полицейских катеров, и Татар едва успел прокрутить «Легор» по оси движения, спасая двигатели. По широкой параболе он летел в безопасную для прыжка зону, моля всех богов всех времен и народов помочь ему сохранить жизнь и свободу честного авантюриста.
Тревожно заверещал пульт управления, и перед лицом Татара развернулся монитор.
— Гады! Клянусь своими ушами, они пустили ракеты!
Его руки со скоростью молний заметались над терминалом, вводя какие-то команды. Аллой бормотал что-то и тряс головой, ещё раз крикнул в усик связи нелицеприятное сообщение для всех местных полицейских, и замер.
Агенты сначала не поняли, почему пилот вдруг остановил кажущиеся хаотическими и бессмысленными движения всего тела. Но тут корпус транспортника едва заметно дрогнул, по нему волной прокатилась мелкая вибрация, с кормы раздался тихий, набирающий силу гул, и главный обзорный монитор озарился бесконечно ослепительной вспышкой небесно-белого цвета.
«Легор-Маунтин» мигнул голубым свечением точно лампочка с новогодней гирлянды, а затем превратился в белое бесформенное пятно, которое в свою очередь растянулось в струну длиной в миллионы километров. Точка пространства на пути этой струны сжалась, обрела плотность, объем, массу, трансформировалась в миниатюрную «черную дыру», а потом взорвалась ярчайшим белым светом с чуть различимыми прожилками голубоватых всполохов. Когда секунду спустя свет погас, и его место заняла расширяющаяся, постепенно гаснущая туманная сфера неопределенного оттенка, звездолета уже не было на радарах катеров и следящей охранной станции. Его больше не было на орбите Римана-2, потому что он сумел уйти в прыжок.
Ракеты, потеряв цель, промчались мимо затухающих пространственных возмущений. Их детонаторы переключились в пассивный режим, и теперь два миниатюрных космических корабля медленно разворачивались, чтобы вернуться к материнской станции, где специальные механизмы вновь превратят их в смертоносное оружие, начиненное ядерной боеголовкой.
— Ох, елки-палки!.. — Татар повернулся в кресле и взглянул на спутников. Достав из кармана пиджака носовой платок, он промокнул им вспотевшее и красное от напряжения лицо. — Мы прорвались, клянусь богом Анубисом!..
До границы безопасного прыжка транспортник не долетел полторы тысячи километров. Вероятность благоприятного начала скольжения на таком расстоянии примерно равна три к одному. Большие шансы, но, тем не менее, подобные опыты лучше не ставить, воздержавшись от реального риска стать излучением.
— Часто вы так рискуете?
— В нашем деле риск неизбежен, господа. — Аллой на глазах отходил от психической нагрузки, и вновь его взгляд жадно забегал по телу Лаки, сидящей в кокон-кресле и обтянутой ремнями безопасности. — Да вы не переживайте так! Жизнь сама по себе полна опасностей. А Космос дал людям в придачу к имеющимся тысячи
Корабль оказался совсем не тем, что ожидали увидеть агенты. Это было судно длиною сто сорок и шириною в тридцать метров, с отведенными двигателями, отсутствием бортового оружия и мизерным внутренним пространством. Больше всего корабль напоминал древние ракеты, которыми пользовались люди для освоения космоса. Когда-то «Легор-Маунтин» мог садиться на планеты, но сейчас его внешняя обшивка пришла в полную негодность, симметрия корпуса нарушилась от частого удара об астероиды (и орбитальные заводы), к тому же только что он лишился одного из четырех стабилизаторов движения, необходимых в атмосфере. Другими словами, попытку сесть на планету сейчас можно приравнять к извращенному акту суицида.
Внутренние помещения ограничивались рубкой, двумя тесными каютами по четыре койки в каждой, камбузом, миниатюрной кают-компанией, где поместился лишь большой фикус в кадке, непонятно на кой черт понадобившийся в космосе, предшлюзовой комнатой, где висели восемь старомодных скафандров для выхода в открытое пространство, санблоком и парой коридоров, всё это соединяющих. Остальной объем под внутренним корпусом занимали ячейки грузовых камер, которые в данный момент были под завязку забиты контейнерами с неизвестным грузом.
— Не хотите стаканчик виски? — Аллой полностью поборол напряжение, отстегнулся и бодро направился в сторону камбуза. — Клянусь Сатурном, у меня есть отличное виски! Жду вас на кухне.
Агенты тоже освободились от цепких объятий ремней безопасности и поднялись. Раамон внимательно изучил панель управления, однако определить, куда направляется корабль, не смог. Понял лишь, что скольжение займет, как и говорил Татар, девятнадцать дней, или, если быть до конца точным, четыреста тридцать девять часов и двадцать одну минуту. Внутреннее время корабля показывало семь часов пополудни.
— Каков коэффициент скольжения вашего судна, — как бы невзначай спросил Раамон, когда вместе с ведомой протиснулся в камбуз и сел на прикрученную к полу металлическую лавку с неудобными сидением и спинкой.
Татар молча поставил перед ним плексигласовый стакан, наполнил его алкоголем и придвинул генералу. Бровями он активно «жестикулировал», подначивая того попробовать напиток.
Раамон взял стакан и, чтобы не терять расположения розовощекого, осушил его. К великому удивлению, виски и в самом деле оказалось неплохим. Оно сразу расцвело в желудке приятным теплом.
— Ну как? Ведь неплохо? Что я говорил! — Татар снова наполнил стакан генерала, долил себе. Предложив девушке и получив отказ, он вздохнул и поставил бутылку на стол. — Каков коэффициент скольжения, спрашиваете? Примерно сто девяносто девять тысячных. [8] Не верите, что в такой колымаге столько дури? Да, она выглядит как древний мамонт, а на самом деле начинка — первый класс! Движки ОКАТС-400! Десять тысяч метров в секунду, правда, маловато, но зато скользит что твоя фигуристка на Олимпиаде!
8
Коэффициент скольжения (сокращенно — КС) — это время, за которое космический корабль, оснащенный торсионным двигателем, преодолевает среднее расстояние от Земли до Солнца, т. е. 150 млн. км. Например, если КС равен 0,2, то корабль покрывает это расстояние за две десятые секунды.