Тени старого мира
Шрифт:
Обороной в идущем от Плетки тоннеле руководил командир одного из взводов второй роты. Под его командованием два квада бойцов оборудовали два рубежа — перед изгибом тоннеля и в самом конце.
Основной баррикад служили мешки с песком и бетонные блоки, между которыми оставались узкие бойницы и смотровые щели. Но гораздо больше Сыны рассчитывали на расставленные по коридору ловушки. Установленные в нишах кумулятивные мины подрывались при пересечении контрольного луча или при касании щупа. Ловушки в основном работали от фотоэлементов или
Босой поискал взглядом знакомые лица и увидел Березкина, командовавшего одним из квадов.
— Они точно пойдут здесь?
Березкин прислушался. Со стороны опорника доносился грохот и скрип бетона о бетон.
— Куда они денутся? Сейчас им лететь к другому опорнику — это снова проходить первую линию обороны, да еще и от нас в спину удар получать. Да и разобрать завал для них — раз плюнуть.
— А потом?
— А потом мы будем стрелять. Ты бы ушел отсюда и Рину увел. Для вас здесь будет слишком горячо.
— Жар костей не ломит.
— Этот жар может и расплавить. Говорят, девчонку вы отослали к Бурому на ферму? Это хорошо. Нечего ей здесь делать.
Ни сейчас, ни потом. Знаешь, ловчий, у меня к тебе есть одна большая просьба. Если выживем, сделай так, чтобы она никогда больше здесь не появилась. А лучше — уходите все.
Босой руку бы дал на отсечение, что он видит в глазах Березкина тот же самый страх, что и во время рейда на оружейные склады. Даже показалось, что за спиной его стоит в черной ауре Кремнев.
На языке вертелся вопрос, множество вопросов, но они никак не превращались в слова.
Мысли прервали отдаленные звуки взрывов снаружи.
— Наши! Со спины зашли! — улыбнулся Березкин, и фигура Кремнева за его плечами отступила и рассеялась.
— Есть! — пронеслось по рубежу после второго разрыва.
Привыкший слух Сынов уловил, что одна из ракет нашла цель.
— Убили? — Босой с надеждой посмотрел на Березкина.
— Вряд ли, — не стал питать лишнюю надежду сержант, — только если прямой наводкой, да по тому же молодому, которому пониже спины уже засадила Любава.
Взрывы утихли.
— А как они обычно проходили тоннель?
Березкин поднял глаза в потолок, вспоминая.
— Первое время ходили со щитами. Настоящими, из прозрачного бронепластика. В ответ мы установили на стенах и потолке стальные плиты с угловатым профилем для рикошетов. Потом пробовали молниеносными рывками, как вы с Кремневым на складах дрались, и как Ласка умеет. Против рывков мы устанавливаем упреждающие щупы. Два датчика стоят в одном месте, они фиксируют прорыв и его скорость, а подрыв происходит в другом, на нужном расстоянии. Мы так приловчились, знаешь, что только и молимся, чтобы они скакать начали. На любую, знаешь, гайку, находится свой винт.
— А если они огнем? Или молниями?
— Для молний нужна прямая видимость. Пока они наши мешки растребушат, мы их щиты пулеметами собьем, а потом самих свинцом намаринуем. Огненные
— А что они там готовят?
— Вот сейчас и увидим…
Из-за ведущей наружу двери показался прямоугольный точно по размеру коридора кусок бетонной плиты. Он плыл по воздуху, прикрывая нападавших от пуль, и заодно срывал со стен датчики и щупы, активируя мины.
Взрыв следовал за взрывом, но они были слишком слабые, чтобы повредить бетон, так как в них изначально закладывали небольшие заряды, чтобы не разрушить тоннель.
Сыны целились в щели, но толщина плиты не позволял задеть врага даже рикошетом. Да и случайная пуля не могла нанести им существенного урона.
Босой смотрел на приближающийся громадный кусок бетона, вырезанный подручными средствами в точности по размеру тоннеля, поднятый над землей и спокойно сдерживающий огонь из мощного огнестрельного оружия, и невольно подпустил к себе мысль, которую гнал все эти дни.
Мощь, которую несли в себе гррахи и которой люди пытались противостоять, сложно было даже осознать, не то что победить. В памяти всплыл тот самый день, когда еще маленький Босой увидел летящий корабль гррахов вблизи, да еще и стал свидетелем произошедшего на нем сражения. Только лишь усилиями одного интерфейса новые хозяева планеты рвали на части металлическую обшивку, и сами выдерживали такой же силы удары. Можно ли вообще их убить?
— Отходим! — скомандовал лейтенант, когда плита подплыла слишком близко.
Сыны покинули баррикады на изгибе коридора, и скоро оттуда раздался скрежет.
— Не пройдет, — неуверенно предположил Березкин, — им придется вылезти из-за укрытия.
— Кто не пройдет?
— Плита в поворот не пройдет. Она же впритык к стенам, а значит, застрянет в углу. Да и как они через наши баррикады пройдут?
Плита медленно подплыла к повороту и застряла. По рядам Сынов прошелестел вздох облегчения.
И тут бетон треснул, расколотый неведомой силой. Отколовшая часть отклонилась, позволяя основной развернуться, и «приклеилась» обратно. Вслед за ней откололась и «убралась» назад нижняя часть стены. В образовавшуюся щель словно пылесосом втянуло сначала все мешки с песком, а потом и строительные блоки. Сыны пытались открыть огонь, но щель хоть и была достаточно крупной, но ее все время прикрывала баррикада.
Пять минут — и проход оказался очищен. Бетонная стена снова двинулась вперед.
Положение казалось безвыходным, но теперь в обороне гррахов появилась трещина. Самая настоящая, разделявшая плиту на три части. И Сыны бросили все силы на то, чтобы ее расширить. Бронебойные пулеметные пули уверенно выгрызали в бетоне сантиметр за сантиметром.
— Гранаты! — скомандовал лейтенант.
Сыны изготовились бросать, как только в плите появится хотя бы небольшая дырка. Только чтобы пролезла граната — и еще пара миллиметров. Были среди бойцов Гранитного умельцы, способные на такую точность.