Тени таятся во мраке
Шрифт:
Казалось бы, чего уж больше!? Однако, истекший год щедро вывалил на ее хрупкие плечи ворох новых бед и душевных страданий. Радость от рождения долгожданного внука Цесаревича Алексея разлетелась вдребезги с известием о страшной болезни мальчика, гемофилии, что лишь добавивило гнева по отношению к супруге Николая. Изгнание несчастного Витте, с которым Мария Федоровна связывала все надежды на внутреннюю стабильность державы, и милого Ламсдорфа, который регулярно посвящал ее в секреты дипломатической кухни. Безумные зверства сорвавшегося, словно пес с цепи, Николаши в дорогой ее сердцу Финляндии, по сравнению с которыми былое пошлое, солдафонское русификаторство
А в августе, — сепаратный сговор Николая с пакосником и интриганом Вильгельмом за спинами у доверчивых французов и англичан, о чем она догадалась по недомолвкам сына после поставленных ему ею прямых и нелицеприятных вопросов. Ну, и на десерт, — тягостное известие о том, что этот подлый пруссак задумал женить на своей малолетке-дочери ЕЕ Мишука! Доброго, бесхитростного, доверчивого и увлекающегося мальчика. И, похоже, что Ники намеревается такому безумству потворствовать!
К этому надо добавить все «прелести» лицезрения целого полчища германских воротил бизнеса, что пригнал с собою в Петербург неуемный Вильгельм после разгрома нами япошек. Причем, по приглашению Николая. И притащились сюда они явно для того, чтобы угробив окончательно многолетние труды умницы Сергея Юльевича, закабалить Россию без войны! Не отодрать от нее с мясом кусок-другой, как они поступили с ее маленькой, несчастной Родиной, а загробастать всю ее нынешнюю, огромную Империю. Наконец, эта безумная попытка Владимира и его наглой немки, мерзавки Михени, сесть на трон. Лишь чудом не обернувшаяся большой кровью, позором и виселицами!
Но этого всего оказалось мало. Накатила, накрыв с головой, новая волна несчастий: в самый канун победы в войне, Николай начал штамповать указы, один другого бредовее. Конституция. Дума. Восстановление Польши. Уравнение в правах жидов…
И еще эта новая опричнина, форменный плевок в лицо гвардии! И взбеленившиеся террористы, чудом не убившие Великого князя Сергея и старика Победоносцева. Плюс, в довершение хаоса, назначение Государем Регентом на время поездки Ники по Дальнему Востоку не ее, МАТЕРИ, не Алисы даже, но — Мишука! А Мишенька так похож на своего отца в молодости. Без крепкой руки над ним он может таких дел натворить…
В итоге, в том, что доктора диагностировали у Марии Федоровны тяжелый нервный срыв, и с помощью уговоров Шервашидзе, Долгорукова и придворных статс-дам, убедили ее лечь в постель, не было ничего удивительного.
Узнав от сестер Ольги и Ксении о нездоровье матери, Михаил, отказавшись от всех торжественных мероприятияй и парада в его честь, никуда не заезжая, прямо с вокзала поспешил в Аничков, оставив на потом разговор с дядей Сергеем, встретиться с которым он планировал сразу по прибытии в столицу.
***
Проводив супругу в Царское к Императрице, где августейшие сестры собирались пошушукаться о чем-то своем, женском, после обеда Сергей Александрович уединился в Дубовом зале. В своей старой библиотеке. Он отправился туда вскоре после того, как был извещен его адъютантом ротмистром Алексеем Белёвским о том, что Государь Регент Михаил, чей поезд прибыл в Санкт-Петербург около шести часов вечера, тотчас поехал к вдовствующей Императрице.
Ничего не поделаешь, раз Мария Федоровна прихворнула, значит — сыновний долг превыше всего. И то сказать: не виделись мать с сыном без малого год. Событий за это время произошло множество. Потолковать им было о чем. Поэтому сегодня на встречу с «шалопаем Мишкиным» бывший «князь-кесарь» Первопрестольной уже не рассчитывал.
Велев пожарче
Забирая в Ильинское всю свою великолепную библиотеку из Сергиевского дворца, построенного для Белосельских-Белозерских архитектором Штакеншнейдером в 1840-х и ставшего свадебным подарком Императора Александра III своему брату и его невесте, Сергей Александрович оставил тут некоторые книги, альбомы и журналы. Ради экономии места в подмосковном усадебном доме. По большей части, это были вторые экземпляры и утратившая актуальность старая периодика.
Но, как это часто бывает с библиофилами, когда подзабытый роман или журнальная статья, раньше казавшаяся пресной или не злободневной, с годами неожиданно вновь вызвают интерес, так и сейчас в руки Великому князю попался сардинский журнал времен Рисорджименто на Аппенинском полуострове. В нем Сергей Александрович случайно наткнулся на занятный материал о подоплеке сближения Пьемонта с Францией, которая дала ему возможность взглянуть под новым, неожиданным углом на развитие отношений Петербурга и Берлина, породив некие занятные аналогии.
Чтение всегда помогало Великому князю привести в порядок мысли, снимая груз тревог и сиюминутных забот. Вот и этим вечером, после вчерашней беседы с Зубатовым, неожиданно трудной и нелицеприятной, ему захотелось отвлечься, переключившись на что-то стороннее. Надо было успокоить расходившиеся нервы…
Сергея Васильевича он не видел с самой последней их встречи в Москве, в 1903-ем. Тогда угодившему в опалу у Государя своему протеже, Сергей ничем реально помочь не мог, разве что посочувствовать. Ибо, что сделано, — то сделано. В вопросах отставок его племянник Ники старался всегда пунктуально следовать принципу собственного отца: «покойников назад не носят». Великому князю представлялось тогда, что на карьере Зубатова поставлен окончательный, жирный крест. И попусту обнадеживать обиженного, разгоряченного Сергея Васильевича обещанием заступничества, он не стал.
Каково же было его удивление, когда до Москвы дошли известия о том, что бывший «неблагонадежный поднадзорно-ссыльный» был внезапно вызван к Государю, обласкан и не только восстановлен во всех правах, но в чине генерал-лейтенанта поставлен во главе всей тайной политической полиции страны, — вновь возрожденного Секретного приказа!
К сожалению, так уж получилось, что в круговороте событий последних месяцев, Сергей Александрович смог пообщаться с Зубатовым без свидетелей только вчера. И этот их разговор неожиданно оказался сложным, если не сказать пугающим, для отставного московского генерал-губернатора…
***
Приглашенный Великим князем к ужину, «главный опричник России» прибыл на угол Невского и набережной Фонтанки пунктуально, ровно в шесть вечера. Приехал он строго официально, в мундире, хотя в приглашении, которое отвез в штаб-квартиру ИССП Джунковский, Сергей упомянул про «приватный, дружеский ужин».
Но могло ведь быть и так, что Сергей Васильевич просто не успел переоблачиться, до последней минуты занятый делами службы. Поэтому радушный хозяин не придал, поначалу, внимания этому мелкому штриху. И, как выяснилось, — напрасно. Зубатов был подчеркнуто вежлив и учтив. И этим сразу провел между собой и хозяином дворца некую незримую черту, недвусмысленно дав понять, что времена, когда он был безоговорочно «человеком князя-кесаря Московского», канули в Лету.