Тени тевтонов
Шрифт:
Каетан осознал, что теперь он уже точно опоздает спасти отца.
Лехослав Клиховский погиб не в сражении с врагами, а просто так – совершенно случайно. Он поднимался на стену форбурга в дозор по наружной деревянной лестнице, но подломилась ступенька. Лехослав упал с большой высоты и умер сразу, без мучений. В этот миг солнце скрылось за морем.
Каетан добрался до замка только ночью. Маршал не счёл необходимым прерывать свой сон ради выражения соболезнований сыну усопшего. На следующий день по старому шляхтичу
У Зигфрида фон Шварцбурга были тяжёлое крестьянское лицо и короткая седая борода. Он положил на стол перед Каетаном лист вертага, подписанный паном Клиховским, и два маленьких гольдгульдена данцигской чеканки с грубым изображением святого Георгия – покровителя рыцарства.
– Ваш отец отслужил треть срока, и я выдаю вам третью долю цены.
– В случае гибели положено платить всю цену, – возразил Каетан.
– Гибели на войне, а не по глупости, – надменно ответил комтур.
Две монетки, оловянная посуда, конь Лотржик и заросшее бурьяном пепелище под Залесе-Погожелью – вот и всё, что осталось Каетану от отца.
Каетан пришёл на кладбище Бальги. Могила отца находилась на окраине. Каетан поцеловал свежую землю и не выдержал, заплакал. Во всём виноваты немцы! Если бы они пропустили его по мосту, он успел бы в Бальгу до заката и пошёл бы в дозор вместо батюшки! Но немцы – это дети Велиала, их сердца очерствели в гордыне, и они согласны чтить только свои законы, попирая чужие судьбы в ослеплении себялюбия! Будь они прокляты! Не жалко и душу дьяволу отдать, лишь бы низвергнулся Тевтонский орден!
Деньги у Каетана теперь имелись, и с кладбища он направился в корчму. Приземистая изба с высокой крышей из дёрна призывно дымила деревянной трубой очага. У длинной коновязи стояли три лошади с торбами на мордах. В полутьме корчмы Каетан увидел местных рыбаков, саксонцев-наёмников, бродягу и каких-то проезжих купцов. Столы были затёрты маслом, как сёдла, – еду подавали на лепёшках, а не на тарелках. Каетан сел под маленьким оконцем. Корчмарь-витинг принёс ему глиняный кувшин с хмельным хелем и кружку.
Каетан пил и слушал, как рыбак рассказывает купцу о новом чуде:
– Я сам ходил к левиафану, клянусь ключами апостола Петра! Его весной выбросило на косу Фрише Нерунг! Размером был с эльбингское судно, никак не меньше! Это знамение крестоносцам – погибнет левиафан!
– Ты потише на Орден каркай, – опасливо ответил купец.
На втором кувшине к Каетану пристроился какой-то человек, судя по всему, паломник: широкая шляпа, плащ с нашитыми ракушками, фляга из тыквы и чётки, намотанные на запястье. Многие рыцари ходили на поклонение в Кёнигсберг в часовню Святого Георгия на кладбище прокажённых.
– Узнаёшь меня? – спросил паломник.
– А должен? – неохотно ответил Каетан.
– Никто не узнаёт, – усмехнулся паломник. – Я Бафомет.
Каетан пожал плечами. Ему было плевать на сумасшествие чужака.
– Хочешь, расскажу о тебе? – предложил паломник. – Недавно
Каетан в ужасе отпрянул от стола. Глаза собеседника горели углями.
– А если я перекрещу тебя? – хрипло спросил Каетан, складывая пальцы.
– Не надо, не люблю этого, – сморщился Бафомет. – У меня к тебе дело.
– Я с лукавым дел не веду! – сразу отрёкся Каетан.
– А ты посмотри…
Рукой, закрытой рукавом, Бафомет наклонил стоящий на столе кувшин. Хель выплеснулся – и завис в воздухе. И всё вокруг застыло: языки огня в очаге, корчмарь, прячущий деньгу в кошель, рыбак, жующий хлеб, саксонский наёмник, протянувший двузубую вилку к миске с мочёной репой, бродяга, тайком запускающий пятерню в мешок купца на лавке, и даже птица в окне.
– Мы нигде и никогда, – сказал Бафомет. – Поговорить – не грех. Тот, Чьё Имя я не назову, ничего не проведает. Но мне от тебя много и не нужно.
Каетан ошарашенно озирался по сторонам.
– Ты хотел, чтобы Орден погиб, – напомнил Бафомет. – Могу помочь.
– Тевтонцы – слуги твои!..
– Ты не прав. Тевтонцы мне не служат. И не служили от века своего. Их Орден – вор. Он украл у меня вещь, которая мне очень дорога. И я хочу её вернуть. Ради этого я согласен стереть Орден с лица земли.
– Сделай хель обратно, – обессиленно попросил Каетан.
Бафомет выпростал руку из рукава и цокнул по кружке чёрным когтем. Каетан схватил кружку и жадно глотнул. От хмельного полегчало.
– Имя моей вещи – Лигуэт, – продолжил дьявол. – Крестоносцы увезли его со Святой земли, а Верховный магистр спрятал в столице Ордена – в Мариенбурге. Но я отправлю с тобой своего посланника, и он обрушит гордый замок. А ты просто войди в Мариенбург с победителями и отыщи Лигуэт. Как завладеешь им, я сразу явлюсь, чтобы принять его у тебя. Вот и всё.
Каетан торопливо размышлял: в чём подвох? Дьявол не благодетель!
– Что такое этот Лигуэт?
– Поймёшь, если согласишься.
– А почему твой посланник сам не возьмёт его в Мальборке?
– Я отдал Лигуэт воину. Воин знал, какую вещь он берёт. И вернуть мне Лигуэт тоже должен воин, который знает, какую вещь отдаёт.
– Я тебе не верю! – в бессилии сказал Каетан. – Ты меня соблазняешь! Твой Лигуэт будет людей губить!
Бафомет рассмеялся как над детскими страхами:
– Лигуэт – мой, а не ваш и не его. – Бафомет указал чёрным когтем на закопчённую кровлю корчмы. – Вы, люди, и без Лигуэта истребляете друг друга так, что я только завидую. Вы себя и ближних своих научились губить даже именем Того, Кого я не называю. Лигуэт вам ни к чему. Отдайте его.
Мысли Каетана метались в поисках ловушки.
– А чем я с тобой расплачусь?
– Да ничем. – Бафомет пожал плечами. – Лигуэта будет достаточно.
– Нет, ты душу мою заберёшь!
Бафомет посмотрел на него сквозь прищур.