Тени воллюста

Ободников Николай

– И куда мы ее потащим? – Блонду не удивила осведомленность Камиля. Несколько раз они приходили сюда вечером.

– К беседке. Тридцать метров к западу от нас. Там кусты венгерской сирени. Ты возьмешь нож и приставишь Ирине к горлу. Пискнет – прирежешь. Но она не пискнет. Ей хочется пищать иначе.

– Да ты маньяк. Даже стороны света подтянул – Блонда хохотнул. А потом улыбка мокрой тряпкой сползла с его лица. – Господи, ты не прикалываешься, да? Это же изнасилование. Хочешь, чтобы нас посадили?

– Просто фантазия,

брат, успокойся. – Глаза Камиля, несмотря на ответ, остались холодными, как камешки на дне ручья.

Блонда кивнул, но улыбка так и не вернулась на прежнее место.

Тень седьмая

Не успел Игорь переступить порог архитектурного бюро, как вонь чего-то горелого спутала все мысли. Многие в офисе кашляли, напоминая грешников, прикованных к компьютерам и кульманам.

– Что случилось?

Игоря отыскали слезящиеся глаза Мамонова.

– Стасов у себя в закутке чайник спалил.

– Господи, опять?

– Да! Надо бы ему инструкцию подарить… для «чайников».

Офис расхохотался. Генеральному директору «Дейнократа» катастрофически не везло с приборами кипячения воды. Электрочайники горели независимо от бренда и страны происхождения. Хотя бы потому, что не могли напомнить хозяину о том, что без жидкости их не рекомендовалось включать. По какой-то причине несправной всегда оказывалась термозащита, блокировавшая работу прибора без воды.

Стасов был далеко не глуп, но от забывчивости это его не спасало. Как подозревал Игорь, кто-то в офисе вел тайную войну, пытаясь спалить генерального директора с помощью испорченной кухонной техники. И очередной удар пришелся на это утро.

Возникшая на губах улыбка вызвала у Игоря легкое удивление. Он и забыл, что губы способны на такую штуку.

У двери его кабинета с задумчивым видом покачивался Лукин. Глаза кадровика изучали табличку с надписью «Старший архитектор И. Ю. Муратов», а рот посасывал рукоятку маленькой крестовой отвертки. Лысина кадровика блестела так, словно являлась причиной парникового эффекта на планете.

– А, Муратов. К шефу на ковер.

– Зачем? Бороться? Или чайник склеивать?

Лукин отмахнулся и в задумчивости побрел в сторону бухгалтерии. Отвертка так и не покинула его рта.

Дверь кабинета генерального директора была распахнута, и Игорь, миновав ритуал стука, вошел. Зловоние горелого пластика вытекало из персональной комнаты отдыха, привилегии руководителя бюро, и с неохотой покидало помещение через распахнутые окна.

Стасов с кислой миной на лице барабанил пальцами по столу. Шрам на левой скуле побелел, говоря о внутреннем напряжении. Рубец будто предупреждал: любой, кто заикнется о чайнике, покинет офис расфасованным в пакетиках для заварки.

Помимо Стасова, в кабинете находились Лада и незнакомый парень лет двадцати. Они расположились за брифинг-приставкой стола и, судя по лицам, дожидались начала

разговора. У Игоря в животе возникло неприятное ощущение, словно кто-то потрогал его внутренности. И любопытная конечность была чертовски ледяной.

– Игорь. – Стасов позволил пожать себе руку. – У вас с Мухиной пополнение. Говорит, вы вдвоем не справляетесь. Это так?

Игорь сперва посмотрел на Ладу, а потом мельком взглянул на улыбчивого парня. Приятный, гладковыбритый, в бежевом кардигане и голубой рубашечке. В голове Игоря завыла сирена и громовой голос оповестил: «Срочно отведите женщин в подвал и отключите им воду! Это не учебная тревога! Повторяем, это не учебная тревога! В городе – красавчик!»

Только кого это трогало? У Игоря в бюро отродясь не бывало женщин. По крайней мере, тех, кого он бы мог назвать своими.

– Вроде бы справлялись. И к сроку успевали. – Он пожал плечами. – Если Лада Глебовна считает, что помощь нам не повредит, значит, так оно и есть.

Глаза Лады за очками сверкнули, будто где-то внутри полыхнула позеленевшая от злобы печь, грозившая рвануть.

– Просто Игорь Юрьевич полагает, что я не дотягиваю до его стандартов.

Игорь ощутил, что второй раз за утро улыбается. На сей раз – кривой ухмылкой сбитого арлекина, которому досталось от пролетевшего грузовика.

– Вероятно, произошло недоразумение. Я полностью доверяю Ладе Глебовне. Но пускай будет третий – лавров хватит на всех.

– Что ж, молодец. – Стасов стукнул по столу, вполне довольный тем, что подчиненные нашли общий язык. – Игорь, это Виктор Шувалов. Вечный работник второго этажа, на подхвате у дизайнеров. Теперь – ваш третий столп.

Игорь пожал Шувалову руку. Встречное касание оказалось мягким, почти женским. Когда с этим было покончено, Стасов дал понять, что у него осталось незаконченное дело, попахивавшее гарью, и они втроем покинули кабинет.

Пропустив Шувалова вперед, Игорь взял Ладу за руку. Она обернулась, и по ее движениям Игорь догадался, что она ждала подобного жеста. «Хорошо, – с облегчением подумал он. – Топор войны еще может врасти в землю. Хорошо».

– Послушай, извини. Я…

– Не переживай. Я всё понимаю: проблемы с ней, а не со мной.

– «С ней»?

– С женой. Ты делаешь мне больно.

Игорь опустил глаза и обнаружил, что пережимает запястье Лады так, что его пальцы побелели. Охнул и отпустил.

– Я перестану быть тупой и скучной сукой, – заявила она.

По телу Игоря прокатилась волна раздражения, распахнув рот быстрее, чем он успел взять себя в руки.

– Знаешь что? Катись к чёрту.

Щёки Лады запылали лихорадочным румянцем. Она переменилась в лице, напомнив выглянувшую из подвала бешеную ласку. И одержимый зверек облизывался, готовясь перегрызть связки на лодыжках жертвы, чтобы потом, дождавшись, когда она упадет, с писком вцепиться ей в глотку.

– Прости, я…