Тени войны
Шрифт:
Моххад не ответил на этот вопрос, а лишь пробубнил:
— И еще у наших женщин нос смотрит вниз, а у этой он дерзко задран. Это и раздражает, и нравится… — развел руками Моххад.
«Что ж, если даже этот кремень восхищается пленницей, ее необходимо увидеть», — решил император.
— Заппа, сегодня до ужина доставь этих пленников во дворец.
— Слушаюсь, мой повелитель.
37
— Эре! Ну что ты там копаешься? Скоро придут священные посланники, а я еще не одет.
— Иду, господин старший жрец,
— Ой, ведьма! Ты специально это делаешь, да? Со свету меня сжить хочешь, собака облезлая?!
— Штой, не дергайша, а то еще брюхо пропорю! — сердито прошамкала старуха. Она не боялась хозяина, поскольку знала его не один десяток лет.
Давным-давно, когда старшим жрецом был мудрый Калла, Эре прислуживала ему в храме. Она была молодой и красивой, а Калла был стар и немощен, он даже не смотрел в ее сторону и не интересовался ничем, кроме полуистлевших манускриптов. Но девушке было двадцать лет, и природа заставляла ее искать своего мужчину. Только напрасно она строила свои фиолетовые глазки молодым жрецам, они боялись гнева старого Каллы.
Так и бесилась Эре еще четыре года, пока в храме не появился новый ученик. Юношу звали Алкаи, и ему исполнилось пятнадцать лет. Это был скромный и смышленый мальчик, которого престарелый отец отдал в храм в качестве штрафа за неуважение, проявленное к служителям храма. Бедняга не успел достаточно быстро сотворить тройное падение ниц перед самим Каллой.
Рассерженный старший жрец потребовал компенсацию за проявленное неуважение. Взять у нищего старика было нечего, он и так жил в меловой пещере недалеко от Тротиума. И ему повелели привести в храм сына.
Мальчик пришелся, что называется, ко двору. Быстро запоминал все культовые мероприятия, их последовательность и назначение. Интересовался содержанием старинных свитков и законами движения небесных тел. Алкаи понравился Калле, и старший жрец самолично взялся за его обучение. Калла полагал, что со временем сможет возложить на ученика все заботы о храме.
Эре тоже не теряла времени даром. Она давно положила глаз на новичка и искала возможности встретиться с ним без свидетелей. Как-то раз в темном сумрачном коридоре Эре подкараулила Алкаи и, преодолев сопротивление юноши, разбудила в нем мужчину.
С того случая их свидания стали регулярными. Калла ни о чем не догадывался, и связь продолжалась до тех пор, пока любовники не состарились. Алкаи, некогда стройный ясноглазый юноша, превратился в толстого брюзжащего старшего жреца. С годами он подрастерял многое, но добился главного: именно на нем теперь лежала священная обязанность и привилегия докладывать о делах в империи.
Мерная чаша перевернулась, в глубоком часовом колодце гулко зашумела вода. Это означало, что настал срок идти с докладом.
Громко сопя и шаркая сандалиями, Алкаи протопал по винтовой лестнице, затем толкнул дверь и ввалился в помещение, где царила абсолютная темнота.
Алкаи выпучил глаза в темноту. И снова, как прежде, в нишах появились тусклые холодные голубоватые огни, которые постепенно наливались силой и принимали отчетливый ультрамариновый оттенок.
Пробегали мгновения, свет в нишах обретал контуры, и проявлялись изображения людей. Глаза посланцев закрывали серебристые очки, разбрасывавшие в темноте искрящиеся блики.
— Мы приветствуем тебя, старший жрец! — раздался голос одного из обитателей ниши. — Хороши ли дела в храме, все ли в порядке?
— В порядке, божественные посланцы, — пролепетал Алкаи и поклонился.
— Что нового в достойном Тротиуме с тех пор, как там правит император Ахха?
— Нового? А что нового? Подданные любят его, прославляют. Деньги на содержание храма из казны императора поступают вовремя. Разве что в императорском дворце теперь живет прекрасная пленница. Ее зовут Анупа. Соглядатаи говорят, что для наших мест это красота невиданная.
— Откуда же взялась эта красавица? — спросил другой божественный посланец. — Ведь женщины империи, даже горянки, имеют некрасивые сумрачные лица.
— Она из дальних мест. С берега океана, о божественные! Тамошние густые леса были населены сильными и красивыми людьми. Это было племя муюмов. Но теперь какое-то поветрие погубило их.
— Ведь это странно, что одна Анупа, как ты ее называешь, выжила из всего столь многочисленного племени. — Голос звучал из ниоткуда, и губы посланцев не шевелились.
— Она не одна. Мне докладывали, что с ней рядом был какой-то человек с лицом, заросшим волосами.
— С бородой?! Ты говоришь, он был с бородой?! — одновременно воскликнули посланцы, и на их непроницаемых лицах появилось заметное беспокойство.
— О посланники Железного Отца, мне непонятно ваше священное слово «бо-ро-да». Что оно значит? Простите мое невежество! — И Алкаи упал на колени.
— Ну полно, наш младший брат. Скоро ты умрешь и воссоединишься в эфирном облике со всеми нами. Тогда ты узнаешь все, что тебе надлежит узнать. А теперь расскажи нам об этом пленнике подробнее.
— В сущности, я больше ничего не знаю, — залепетал Алкаи, не пытаясь подняться с колен. — Знаю только, что этот пленник навлек на себя гнев императора. Великий Ахха соизволил сделать Анупу своей женой и матерью будущего наследника, а лохматый пленник, как мне докладывали, устроил большой скандал и даже пытался — о ужас! — Алкаи даже глаза закатил, — напасть на императора. Его замотали железными колючками и бросили в сырые подвалы старого замка. — Старший жрец помолчал. — Теперь его наверняка сделают императорским рабом, — заговорил он снова. — Отрежут уши и руки по локоть. Но это лучше, чем быть слепым и работать в шахте. Многие рабы позавидовали бы этому пленнику. Он будет одет и сыт.