Тени войны
Шрифт:
— В сторону гор?
— Да, к Саардским горам. Учитель собственными глазами видел, как беглецы бесстрашно двигались к запретной границе Поля Мертвых. Именно там их и настигла погоня. Тогда один из злоумышленников поднял руку, и из нее со страшным грохотом вылетел огонь, который поразил учеников Пауна Мены. А потом эти демоны спокойно перешли запретную границу — и старец видел это своими глазами. Когда он узнал о смерти супруги императора, то пошел во дворец и рассказал о ночном происшествии начальнику охраны. А через день Паун Мена умер. Как и Анис, он был найден мертвым в своей постели, а поскольку учитель был
Водонос остановился возле мастерской Мориса и огляделся.
— Никто на нас не смотрит, — успокоил его Лист.
— Все, что нужно, они уже видели, — спокойно ответил Радамеш. — Твой стражник пустит меня внутрь?
— Не беспокойся, я скажу, что ты со мной. — Морис пошел первым, жестом показав часовому, что водонос следует в дом.
Радамеш занес воду на кухню, и Морис вышел его проводить.
— Спасибо тебе за рассказ, Радамеш. Будь здоров…
— Подожди, — остановил Мориса водонос. — Я вижу, что ты настроен решительно, поэтому знай — за последним из Синих источников начинается еле заметная тропа, она идет вдоль границы Поля Мертвых. Идти нужно два дня, и тогда придешь к отшельнику. Он знает, как пройти через Поле. А теперь прощай… — Радамеш повернулся и вскоре скрылся за углом.
Морис уже собирался идти в мастерскую, как вдруг услышал какой-то шум и крики. Он быстро добежал до угла и увидел уже успевшую собраться толпу. Что было в самом ее центре, можно было догадаться.
— Надо же, камень с крыши упал — и прямо на голову водоносу, — хлопая себя по бедрам, твердила толстая женщина. — Подумать только, я могла оказаться на его месте. Я была совсем рядом… — приставала она то к одному, то к другому, словно обижалась, что кирпич достался не ей.
41
Открылась дверь, из раскаленного дневного воздуха Бартон шагнул в прохладный бокс. Он был в белоснежных шортах и пестрой гавайке — типичный туалет для здешнего климата. Его тронутые сединой волосы, атлетическая фигура и выразительные глаза внушали симпатию. Неудивительно, что в колонии Бартон пользовался значительно большим уважением, чем этого требовала его должность.
Том и Альфред поднялись со своих мест и молча наблюдали, как капитан остановился у синего шкафа, поискал нужную кнопку и, выбрав апельсиновый сок, ткнул пальцем. Шкаф застрекотал и выдал пластиковый стаканчик с ледяным напитком. Бартон залпом выпил его и зажмурился от удовольствия. Затем бросил стаканчик в урну и, подойдя к своим подчиненным, сел напротив них.
— Садитесь и вы, ребята. Как самочувствие?
— Спасибо, сэр, мы в порядке, — за обоих ответил Том.
— Оружие уже получили?
— Да.
— Хорошо. Надеюсь, помните, что применять его можно только в крайнем случае. Объект не должен замечать вашей слежки. Сливайтесь с толпой, становитесь настоящими мголезцами, но чтобы никакой стрельбы. Прошлая смена, я имею в виду Корниха и Липса, поспешила с водоносом, и теперь оба сидят под домашним арестом и пишут объяснительные. Так что объект не смейте и пальцем тронуть. — Капитан Бартон замолчал и покосился на синий шкаф. Ему снова хотелось пить. — Необходимо выяснить, сколько агентов протирают штаны в Тротиуме. Поэтому брать этого мастера будем, только когда убедимся, что он в городе один. Хотя это, конечно,
— Разрешите вопрос, сэр?
— Спрашивай, Том.
— А не может тут быть ошибки? Системы Прайса зарекомендовали себя хорошо, и вряд ли киллер-двойник оставил бы хоть кого-нибудь в живых. Может быть, белая кожа, которую объект старательно замазывает краской, следствие ненормальности? Может, он мутант?
— Знаешь, Том, тебе по должности не полагается думать так много, достаточно, чтобы ты толково выполнял приказы начальства. А остальное не твое собачье дело. Я доходчиво объясняю?
— Вполне, сэр. Прошу прощения.
— Ну что ты, я не в обиде. Нормальный рабочий момент. И поскольку ты задал этот вопрос, я тебе отвечу… На самом деле здесь еще не все ясно. Киллер-двойник не вернулся с задания, а вместо него в городе появился оригинал. Машина не могла уйти из сектора, пока в нем находится ее раздражитель. В отличие от кибернетических организмов системы Прайса полностью лишены инициативы. Скорее всего, встреча у них была. И если этот мерзавец действительно угробил киллера, то его следует опасаться. — Бартон тяжело вздохнул и продолжил: — Задача у нас нелегкая. С одной стороны, осторожность, а с другой… посмотрите, этот паршивец мастерит папуасам луки. Ты зря улыбаешься, Альфред. Придет время, и он соберет для них гаубицу, а пушки в руках папуасов — это… Ну ладно, готовьтесь. Вам уже пора идти.
Том и Альфред надели маски, и их точеные профили превратились в расплюснутые фиолетовые лица аборигенов. Натягивая на руки специальные перчатки, оба встали на металлическую платформу.
Бартон включил рубильник, и платформа ушла в глубокую шахту.
На душе у Мориса было скверно. Вчера за весь день он не сделал ни одного лука — все валилось из рук. Сегодня тоже. Сидя в своей душной мастерской, он все время вспоминал рассказ водоноса и еле сдерживался, чтобы не отправиться в горы немедленно.
Его останавливало только то обстоятельство, что за ним следили императорские шпики. Это было понятно, ведь теперь он являлся «государственным человеком», от которого зависел военный потенциал всей империи. Морис опасался, что местная служба безопасности успеет перехватить его, и кто знает, сумеет ли он избежать участи раба еще раз? Однако сидеть в мастерской было тошно, и Морис решил прогуляться, а заодно постараться запомнить в лицо всех прикрепленных к нему шпиков. Приведя себя в порядок и подмазавшись фиолетовой краской, он надел нарядное платье и вышел из дома.
Морис шел по людным улицам, останавливался возле лотков с фруктами, торговался — словом, старался вести себя как ни в чем не бывало, лишь время от времени осторожно поглядывал через плечо на своих преследователей. Всякий раз это были одни и те же люди. Их было четверо — по двое с каждой стороны улицы. Они вели слежку неумело: стоило Морису чуть оторваться, они бежали, сталкивались с прохожими, иногда даже опрокидывали лотки с товаром уличных торговцев.
Время шло, и к полудню стало жарко. Морис протаскал свой «хвост» еще целых два часа и усталый, но довольный вернулся в мастерскую.