Тени возвращаются
Шрифт:
— Ну что там ещё? — пробормотал Алек, подходя поближе к Себранну: вовсе не надо было знать смысла их слов, чтобы понять, что обстановка накаляется.
— Позволь мне разобраться самому, — бросил через плечо Серегил, перейдя на скаланский.
— Господин Карстус, нынче вечером мы оказали вам добрую услугу, и не просим взамен ничего, кроме каких-нибудь объедков да парочки добрых советов. Нам нужно пройти к побережью.
Глаза мужчины сузились.
— Ах, вот оно что. И если бы я глянул на Вашу правую руку, не скажете, что бы я там увидел,
Серегил поглядел на покрытую синяками и испуганную жену.
— Так Вы и сами занимались работорговлей?
— Ни в жизни! — Карстус сдвинул свой правый рукав и показал Серегилу огромное двойное клеймо, побелевшее от времени. Затем он сдвинулся на своём тюфяке и вытянул левую ногу. Вместо неё был лишь обрубок.
— Я? Я был рожден в рабстве, и держали меня в услужении, пока от меня был какой-то прок. Свою жену я нашел умирающей с голоду на дороге после того, как ее добрый хозяин дал ей свободу и вышвырнул вон с пустыми руками.
Он поднялся на здоровой ноге, помогая себе дубинкой.
— Думаете, вы первые беглецы, что ищут дорогу к Проливу?
Серегил быстро глянул через плечо в сторону Илара.
— Ты знал?
— Нет, клянусь.
— Что-то верится с трудом, — пробурчал Алек.
— Как далеко до побережья? — спросил хозяина Серегил.
— Дня два или три пути.
— А города встречаются по дороге?
— Только хутора, вроде этого, насколько мне известно. Козы — единственные, кто здесь выживает. Козы и вольноотпущенники.
Серегил забрал у Илара свой узел и достал оттуда несколько серебряных украшений, найденных на чердаке, а также один из небольших золотых медальонов.
— Хватит ли этого, чтобы мы могли не волноваться, что нас выдадут охотникам, если они вдруг тут появятся?
— Хватило бы и ваших мечей, — нахмурившись, буркнул Карстус. Серегил бросил вещицы на ближний тюфяк.
— Что ж, тогда это для ваших девочек. И в уплату за добрый совет.
— Если не собьетесь с южного направления, выйдете точно на побережье. Где-то там есть небольшой порт, который называется Востаз. Там больше всего охотников за беглыми. Следуя на юго-запад можете добраться до океана дня за три или четыре. Там на берегу есть несколько рыбацких поселков. Если умеете воровать и управляться с парусом, сможете уплыть оттуда. Там тоже встречаются охотники за рабами, но их гораздо меньше.
— А получше дороги нет? — заволновался Илар.
— Не для таких чистокровок, как вы двое, или таких, как светловолосый парнишка. Или вот этот.
Он снова бросил подозрительный взгляд на Себранна.
Серегил вытянул руку с клеймом.
— Не знаете ли кого-то, кто бы помог избавиться от этого?
Карстус покачал головой.
— В вашей котомке вряд ли найдётся столько денег, чтобы подкупить хоть кого-то в этой стране. Уж слишком много нам довелось видеть распятых и четвертованных — из тех, что пытались сделать это.
Его жена наклонилась к нему и что-то зашептала на ухо. Он нахмурился и качнул головой.
— Поступай
Тиель отправилась в некое подобие кухни в задней части комнаты и завернула в чистую тряпицу каравай хлеба из грубой муки и несколько колбасок.
Алек подошел к ней и протянул сыр, который они украли раньше.
— Простите, что мы взяли это без спросу.
Но она лишь удивленно подняла брови, затем решительно отрезала половину и добавила в узелок. Как следует завязав его, она вручила узелок Алеку.
— У нас достаточно запасов, братья. Благодарю, что спасли мою дочь. Я навеки буду благодарна вам, и она тоже.
— Из какого Вы клана, сестра? — поинтересовался Серегил.
— Акхенди.
— Я знаком с их кирнари. Не отнести ли вашим людям весточку от Вас?
Она ответила ему грустной улыбкой и покачала головой.
— Скажите им, что Тиель Эласи мертва.
Ее слова ещё долго не выходили у них из головы, когда они отправились дальше.
— Они так бедны. Мне неловко, что мы отобрали у них еду, — сказал Алек, хотя аромат копченых колбасок из козьего мяса в узелке Серегила заставлял ощущать, насколько сильно они все проголодались.
— Мы вернули им дочь, — сказал Серегил, пожимая плечами.
— Думаете, это будет иметь для них хоть какое-то значение, если охотники за рабами вломятся к ним в дом? — усмехнулся Илар. — Существует вознаграждение, как вам известно, точно так же, как и мгновенная расплата для тех, кто помогает беглецам.
— Тогда им лучше держать рты на замке, не так ли? — сказал Алек.
Серегил просмотрел на Себранна, снова преспокойно устроившегося на спине Алека.
— Рекаро очень напугал их, несмотря на то, что вылечил девушку, к тому же он так необычен, что они вряд ли его позабудут. Какое-то время это сработает.
— Тогда лучше вам было убить их, — пробормотал Илар.
— А ты, однако, стал кровожадным?
— Боже, какой ужас слышать такое, да ещё от кого!
— Я убиваю лишь когда нет иного выхода. И уж точно не наслаждаюсь этим.
Он смерил Илара тяжелым взглядом:
— Впрочем, не всегда. Что касается убийства тех несчастных, то это было бы не лучше, чем украсть лошадей Ихакобина.
— Дом можно было и сжечь.
— Может нам вернуться и нарисовать на стене стрелку, чтобы они уж точно знали, куда мы пошли? — взорвался Алек.
Илар прикрыл рот и отошел от них подальше.
Они заторопились вперед, вслед за Алеком, ведущим их теперь на восток, чтобы сбить со следа возможных шпионов, которые могли нагрянуть к козопасам. Внезапно Серегил, против обыкновения долго хранивший молчание, протянул руку и потрепал Себранна по голове:
— Конечно ты не человек, и не фейе, однако ты и не бездушное существо, надо полагать.
— Нет, конечно, нет — подтвердил Илар, весьма удивив этим Алека. — Но даже такой великий алхимик как илб… как Ихакобин, по-моему, не понял, что именно ему удалось сотворить.