Тени возвращаются
Шрифт:
— Верю. Микам всегда говорит, что ты можешь пройти сквозь огонь, воду и прочее дерьмо, без единой жалобы, но только попробуй лишить тебя после всего этого горячей ванны и…
— Да, да, можешь не продолжать, я знаю.
Серегил сделал вид, что рассердился и отправился в укрытие к Илару.
Следующий ночной переход был более удачным. Они заметили несколько лопоухих кроликов, и ещё какого-то пушистого ночного зверька, который при случае сгодился бы в пищу. Алек прогулялся в одиночку, вооруженный лишь самодельной петлей да пригоршней
— Это каменная гадюка. Думаешь, она съедобна? — спросил Илар, не скрывая отвращения.
— Да, если отрубить примерно треть её с головы, где находятся ядовитые железы, — объяснил Алек, показав, как надо это сделать и зашвырнув голову подальше. — Мы можем развести огонь?
— Мой желудок говорит, что да, — отозвался Серегил.
Наломав веток с кустов и соорудив небольшой костерок, они слегка поджарили мясо и кроличью печень — только до темной корочки снаружи, хотя внутри всё оставалось практически сырым и лишь слегка подогретым. После этого Серегил разделил еду на три равные части и экономно раздал по нескольку глотков воды.
— Мясо! — хохотнул Алек, плотоядно вгрызаясь в кроличью ногу:- Клянусь Четверкой, Ихакобин не очень-то баловал меня этим. А ты что скажешь?
— Мой хозяин был добрее, — отозвался с ухмылкой Серегил, выбирая крошечные косточки из куска змеиного мяса. — Время от времени мне немного перепадало.
Илар попробовал откусить полусырого мяса, но тут же покривился и выплюнул его.
— Не разбрасывайся едой, — предупредил Алек. — Это было нелегко раздобыть, и неизвестно, когда получится в следующий раз.
— Но это же ужасно!
— Лучше, чем голодать, — сказал ему Серегил, радостно уплетая за обе щеки. Он пододвинул к Илару свою порцию кроличьей печени:
— Вот, попробуй это.
Илар нерешительно надкусил один черный кусочек, и съел остальное.
— А это весьма неплохо.
Он бросил голодный взгляд на порцию Алека.
Алек быстренько засунул печенку в рот и причмокнул:
— Ммм. Восхитительно!
Покончив со скудной едой, Алек загасил огонь и закопал угли и кости. После чего, все еще не слишком сытые и ещё сильнее страдая от жажды, они отправились дальше.
За несколько часов до рассвета Серегил, тащивший Себранна вдруг почувствовал, что рекаро внезапно забеспокоился, завозился в своей петле и вцепился ему в плечо. Он поскорее опустил его, не желая сейчас никаких осложнений. Едва коснувшись ногами земли, Себранн ухватился за руку Алека и потянул его, пытаясь свернуть на восток, не обращая никакого внимания на камни под босыми ногами. Это было впервые, насколько помнил Серегил, чтобы рекаро проявлял такую активность.
— Как ты думаешь, что он хочет? — спросил он, невольно заинтересовавшись.
— Не знаю. Он никогда раньше так не вел себя.
Серегил обернулся к Илару.
— Есть какие-нибудь соображения?
Илар выглядел не менее
— Никаких.
— Ну что ж, тогда, полагаю, надо пойти за ним.
И Себранн, таща Алека за руку, как собака рвущаяся на поводке, повел всех вниз к глубокому оврагу, который Алек собирался было обойти стороной. Там внизу протекал небольшой ручей, окруженный непролазным низким кустарником. Алек принюхался, отломил веточку и осторожно пожевал тонкий листок.
— Так я и думал! Это — тивот. Пожуйте, он помогает утолить жажду.
Вкус напоминал сосновую хвою, слегка отдающую розмарином, и тут же наполнил их рты обильной слюною, облегчившей жажду, и это в то время как им приходилось экономить каждую каплю жидкости.
Но Себранн не дал им задержаться надолго.
Снова взяв Алека за руку, он потянул его дальше: туда, где овраг переходил в маленькую лощину.
— Вы только гляньте! — воскликнул Серегил.
На расстоянии меньше мили они увидели уютный квадратик света, отбрасываемого сквозь окошко каким-то очагом. Подойдя поближе, они смогли разобрать очертания низкого каменного дома, окруженного такой же оградой. Ветер донес запах воды и коз.
— Как он узнал, что тут такое? — поразился Алек.
Серегил ревниво улыбнулся, глянув на рекаро.
— Не знаю. Может, у него там что-то вроде волшебной лозы?
Они очень осторожно подкрались поближе: все было спокойно.
— Разве в Пленимаре не принято держать собак? — прошептал Алек.
— Здесь их считают нечистыми животными, годными лишь для псовой охоты и для боёв, — объяснил Илар.
— Каких ещё боёв? — спросил Алек.
— Собачьих, ну или поединков с рабами.
— Будем надеяться, что тут таких нет, — отозвался Серегил. — Илар, заткнись и иди куда ведут.
Подкравшись к самому дому, они стянули несколько узловатых реп из усеянного камнями огородика и обнаружили большую голову вонючего сыра, хранившегося в закрытой бадье, оставленной на холоде. Они нашли и ведерко с водой и жадно припали к нему, чувствуя, как благодатная влага наполняет их пересохшие горла.
Алек утерся рукавом и обеспокоено оглянулся:
— А где Себранн?
Рекаро, обычно не отходившего от него ни на шаг, теперь нигде не было.
— Черт!
Серегил указал на дом, входная дверь которого была распахнута, бросая на двор длинную полосу света от очага.
— Илар, стой здесь. Алек, идем вызволять твоё… этого.
Они подкрались к открытой двери и осторожно заглянули внутрь.
Дом был очень скромным и состоял всего лишь из одной комнаты, на стенах которой были развешаны растяжки из шкур, а со стропил свисали куски вяленого мяса. Кроме нескольких грубой работы табуретов, там не было никакой обстановки, и создавалось впечатление, что всё семейство спало на соломенных тюфяках прямо на полу. Мужчина, женщина и несколько маленьких девочек сидели посреди груды одеял, в ужасе уставившись на Себранна.