Тени возвращаются
Шрифт:
— Вряд ли я нужен Вам мертвый, — он продолжил свою работу, массируя подъём стопы Илара так, что у того даже захватило дух.
— Я бы не был так в этом уверен, хаба.
Какое-то время оба хранили молчание. Серегил не поднимал глаз от своей работы, стараясь не задохнуться от резкого запаха масла.
— Что Вы станете делать с вашей свободой, когда хозяин всё же отпустит Вас? — поинтересовался он, услышав, как Илар тихонечко застонал, что означало, что настроение его значительно улучшилось: — куда Вы тогда пойдете?
— Пойду? —
— А знаешь, Алек задавал мне тот же самый вопрос. Типичный вопрос раба, не желающего смириться со своей участью.
— И что же Вы ответили ему?
— А куда вы бы хотели, чтоб я пошел? Домой в Ауренен? Вот таким вот, и с позорными метками, навсегда впечатанными в мою кожу? Ты когда-нибудь видел в Ауренене вольноотпущенника?
— Ни разу о них не слышал, — признался Серегил, медленно втирая масло в пальцы Илара: — Но, быть может, они избегают бань.
Илар тихонько фыркнул:
— Даже не беря во внимание эти метки, я сомневаюсь, что кто-то меня там заждался. Я уверен, ты рассказал им о том, какую роль я сыграл в твоем падении?
— В том не было нужды. Вы ведь сразу сбежали… господин. Этот поступок всё сказал сам за себя.
— Ты должен был рассказать, иначе тебя ждали две чаши, или я ошибаюсь? Так что же тогда спасло тебя?
— Мне был объявлен тетсаг, но за меня вступились руиауро, и его заменили изгнанием. Быть может, Вас ждала та же участь. Ведь убийство совершили не Вы.
— Не я, но твой отец и сестра все лето не спускали с меня глаз, и не преминули бы заявить, что это я совратил тебя.
Серегил усилием воли заставил себя оставаться деликатным, массируя сухожилие и затем лодыжку Илара.
— Но Вы, действительно, совратили меня… хозяин, — выдавил он из себя.
— Возможно, поначалу, — ответил Илар, вдруг задумавшись: — Но я уже говорил тебе, что я на самом деле полюбил тебя.
Серегил замер и тяжело выдохнул, его терпение лопнуло:
— И потому ты послал меня в палатку той ночью, прекрасно зная, что должно было случиться? — спросил он, едва сдерживаясь, чтобы не кричать: — Даже если бы я не убил того человека, со мной всё было бы кончено. Ведь именно за это Виресса заплатила тебе, я не прав?
Он оборвал себя и снова стал тщательно растирать масло по пальцам Илара, словно это могло загладить его вспышку.
— Я никогда не хотел, чтобы ты кого-то убивал, — пробормотал Илар, уронивший голову на спинку стула, более расслабленный, чем Серегил когда-либо видел его. — Ну полагал, конечно, что получишь взбучку, не более того.
В это Серегилу верилось с трудом. Поступок был вопиющим нарушением гостеприимства и бросал тень на весь клан.
— Я забрал бы тебя с собой, если бы только мог, — тихо добавил Илар, — и мы были бы счастливы
Серегил мог ответить, что какой бы ни была правда на тот момент, теперь каждый верит в свою собственную её версию: так и Илару, возможно, верится в то, что он только что сказал. Но ведь теперь у каждого за плечами было четыре десятилетия, достаточно времени, чтобы сотни раз прокрутить в голове события того лета. И вспомнит ли теперь каждый из них что-то, помимо того, что ему захотелось запомнить?
Илар вздохнул:
— Ты не веришь мне, да, хаба?
— Разве это так важно, мой господин? — отозвался Серегил, борясь с внезапным желанием усомниться в своей правоте.
Илар вдруг склонился к нему, схватил за ошейник и притянул к себе для жадного поцелуя. Пузырек с маслом снова покатился по полу, окутывая их терпким ароматом роз. Серегил не стал ни сопротивляться, ни отвечать на поцелуй, с удовлетворением отметив легкое разочарование в глазах Илара, не торопившегося отпускать его. Он держался очень прямо, пока Илар, обхватив ладонями его лицо, испытующе вглядывался в его глаза. Через какое-то время тот негромко рассмеялся и, наконец, отпустил Серегила.
— Даже спустя столько лет, и всего, что случилось со мной, ты все еще соблазняешь меня. Можешь считать это комплиментом.
— Полагаю, что так оно и есть. Хозяин.
Серегилу очень нелегко давалась эта ложь, приправленная скрывавшей неприязнь искренностью. Пусть Илар думает, что им движет нечто иное, а не отвращение. Похоже, его игра оказалась вполне правдоподобной. Илар схватил его за руки и притянул к себе, усадив на колени, как будто Серегил все еще оставался тем зеленым юнцом, каким был в то далекое лето.
Серегил заставил себя расслабиться и не сопротивляться, когда Илар принялся жадными руками ощупывать его лицо, плечи, грудь, а затем прижал его к себе и вдохнул аромат его волос.
И на одно короткое предательское мгновение тело Серегила, всё вспомнив, отозвалось на эти объятья.
Но Илар вдруг стряхнул Серегила со своих коленей. Тот приземлился на задницу, а негодяй пнул его своей умащенной маслом ногой, опрокинув Серегила на спину.
— Чёрт! Я как будто обнимаюсь с трупом. Думаешь, таким образом тебе удастся добиться моего расположения?
Илар рявкнул что-то приказным тоном, и тотчас появился один из охранников, что стояли снаружи и подал ему кнут.
Серегил весь сжался на своем коврике, одной рукой угодив в пятно пролитого по ковру масла, а Илар принялся осыпать ударами его согнутую спину и плечи.
— Простите меня, господин! Я не смел и подумать. Вы хотите, чтобы…? "О, прости меня, Алек!" Вы хотите, чтобы я отдался Вам этой ночью?
С ожесточенным смехом Илар выронил кнут и задрал край своей одежды, чтобы Серегил смог увидеть его позор.