Тени Янтарной комнаты
Шрифт:
Пройдя по узкому тоннелю, Анатолий Михайлович оказался у подножия знаменитого в то время ресторана «Блюдхерихт» или, как он был более известен в народе «Кровавый суд» — огромная каменная бочка, наполненная до отказа бочками поменьше и овальными столами с резными стульями из дуба, где собирались посетители. Когда-то он представлял из себя трехэтажное здание под черепичной крышей с длинным деревянным балконом, а на входе стояли фигуры античных героев, над которыми свисали устрашающего вида тюремный затвор и цепи, а вдоль стен высокие восковые свечи. Была здесь и своя «изюминка» в виде большого зала, который
Пройдя в подвал, уцелевший лучше остальных комнат, поморщившись от запаха смрада и пепла, Кучумов уселся за стол напротив Фейерабенда — директора того самого ресторана, который сейчас смотрел в одну точку в подавленном настроении. По выражению его лица было понятно, что он заметно нервничает.
— Guten Tag Herr Feyerabend[1], — поздоровался с ним Анатолий, выложив на стол из своей сумки листы и ручки для записи.
Однако немец на это никак не отреагировал, чем вызвал немало удивления советского деятеля. Он явно не желал разговаривать, многократные допросы успели уже его доканать.
— Wahrend des Krieges waren Sie der Leiter dieses Restaurants[2], — продолжил с ним диалог Кучумов, внимательно поглядывая на свои заметки.
— Ja[3], — бросил короткое и безразличное Фейерабенд.
— Gut. Sagen Sie uns, wo das Bernsteinzimmer aufbewahrt wurde[4].
Немец лишь посмотрел, наконец, более живым взглядом вокруг, обведя глазами окруживших его сотрудников МГБ, стоящих рядом в красивых чёрных шерстяных кителях и красных фуражках.
— Im Schlossmuseum befand sich das Deutsche Bernsteinzimmer. Nach der Bombardierung Konigsbergs im August 1944 wurde das Bernsteinzimmer sofort eingepackt und in den Ordenssaal uber dem Restaurant verlegt. Der in zahlreiche Kisten verpackte Raum blieb dort, bis der Angriff auf Konigsberg begann[5].
Кучумов не отрывал перьевой ручки от бумаги. Он внимательно и вдумчиво записывал каждое слово, чтобы не пропустить ни крупицы нужной информации.
— Weitermachen[6], — заявил тот, сделав характерный жест рукой.
— Ende Marz 1945 besuchte Gauleiter Koch das Schloss. Koch tadelte Dr. Rohde scharf dafur, dass er das bis dahin uberfullte Bernsteinzimmer im Schloss zuruckgelassen hatte. Koch wollte fur eine sofortige Entfernung sorgen, doch die brutale Kampfsituation liess eine Entfernung nicht mehr zu. Der uberfullte Saal blieb im Ordenssaal stehen… Ab dem Nachmittag des 9. April 1945 hatte ein von Gauleiter Koch ernannter Kommandant die Leitung des Schlosses inne, der jedoch unerwartet verschwand[7].
— Wo warst du in diesem Moment?[8] — старался выведать у него детали Анатолий.
— Ich war in einem Weinkeller. In Absprache mit einigen Offizieren hangte ich als Zeichen der Kapitulation weisse Fahnen im Nord- und Sudflugel des Schlosses auf. Nachts um 11.30 Uhr kam ein russischer Oberst, der, nachdem ich ihm alles gezeigt und erklart hatte, die Anweisung gab, zu gehen. Als ich nachts um 12.30 Uhr die Burg verliess, war das Restaurant nur von einer Artillerieeinheit besetzt. Der Keller und die Ordenshalle blieben vollig unbeschadigt[9].
— Was ist danach mit den Panels passiert?[10] —
По лицу потекли капельки пота, дыхание стало прерывистым. Он всеми фибрами души ожидал, что же тот скажет дальше, а каждая секунда промедления съедала его изнутри.
— Ich weiss es nicht, ich habe sie nie wieder gesehen[11], — равнодушно ответил немец, пожав плечами и изобразив на лице гримасу.
— Was ist mit dem Oberst, wer ist er?[12]
— Ich habe keine Ahnung[13], — развел тот скованными в наручники руками.
Услышав это, Кучумов раздраженно вскочил с места, став ходить кругами по помещению, вызвав удивлённое выражение лица у своих коллег.
— Du musst es nicht versuchen[14], — неожиданно сам заговорил директор ресторана, приведя Анатолия в небольшой ступор.
— Was?[15] — переспросил он, подумав, что ослышался.
— Du wirst sie sowieso nie finden[16], — радостно улыбнулся немец, снова замолчав и став смотреть куда-то в стену.
[1] Добрый день, господин Фейерабенд.
[2] Во время войны вы являлись директором данного ресторана.
[3] Да.
[4] Хорошо, расскажите, где хранилась Янтарная комната.
[5] Немецкая Янтарная комната находилась в музее замка. После того, как Кёнигсберг в августе 1944 года был бомбардирован, ее тотчас запаковали и перенесли в Орденский зал, который помещался над рестораном. Упакованная в многочисленные ящики комната оставалась там до начала штурма Кёнигсберга.
[6] Продолжайте.
[7] В конце марта 1945 года замок посетил гауляйтер Кох. Кох сделал доктору Роде строгий выговор за то, что он упакованную Янтарную комнату оставил в замке до сих пор. Кох хотел позаботиться о немедленном вывозе, но жестокая боевая обстановка уже не допускала вывоза. Упакованная комната осталась стоять в Орденском зале… Начиная со второй половины дня 9 апреля 1945 года в замке распоряжался комендант, назначенный гауляйтером Кохом, но неожиданно исчез.
[8] Где были Вы в этот момент?
[9] Я находился в винном погребе. По договорённости с некоторыми офицерами вывесил в северном и южном крыле замка белые флаги, как знак капитуляции. Ночью в 11—30 пришёл русский полковник, который после того, как я ему всё показал и объяснил, дал указания об уходе. Когда я покинул замок в 12—30 ночи, ресторан был занят только одним артиллерийским подразделением. Подвал и Орденский зал были совершенно не повреждены.