Тени зла
Шрифт:
Жена Кемпбелла вот уже две недели находилась в Шотландии. У нее была последняя стадия рака толстой кишки, и последние недели за ней ухаживали близкие родственники. Кемпбелл навестил ее два раза, но после второго посещения ему стало невыносимо видеть умирающую жену. Жена звонила через день, а присутствие дочери смягчало ее отсутствие.
— Не знаю, что там готовится, но пахнет великолепно, — улыбаясь, сказал издатель.
Мелисса повернулась, с удивлением глядя на него.
— Я не слышала, как ты вошел, папа, — сказала она. — Должно быть, под старость ты стал невидимкой. — Она улыбнулась.
— Ах
Ее тон несколько изменился.
— Мама звонила недавно, — сообщила она.
Кемпбелл сел за накрытый к обеду стол.
— Что она сказала? — спросил он.
— Совсем немного. Голос был расстроенный. Возможно, на следующей неделе приедет домой.
— О Господи! — устало произнес Кемпбелл. — Может быть, ей лучше поскорее умереть. Во всяком случае, она перестанет мучиться.
Они помолчали; Кемпбелл встал.
— Я переоденусь к обеду, — сказал он.
— У тебя только пять минут, — предупредила его Мелисса. — Я не хочу, чтобы еда остыла.
— Уж очень вы, повара, честолюбивые, — улыбнулся он.
Часы на стене кухни ожили, и кукушка прокуковала девять раз.
Кемпбелл поставил тарелки на кухонный стол и взял полотенце, Мелисса наполнила раковину горячей водой.
— Я сама помою, папа, — сказала она. — Ты иди отдыхать.
Но он захотел вытереть посуду.
— В следующем семестре мы еще увидим этого молодого человека, Энди, или как его? — спросил Кемпбелл, вытирая кастрюлю.
— Не знаю. На лето он уехал во Францию убирать виноград. — Она захихикала.
— Но ты же была влюблена в него!
— Ты что, замуж меня хочешь выдать?
— Разве я похож на свата? — проговорил он с притворным возмущением.
— Да. — Она протянула ему тарелку. — Пожалуйста, давай поговорим о другом.
Отец улыбнулся.
— Какой у тебя был день? — спросила Мелисса.
Они беседовали и шутили, убирая со стола кастрюли, сковородки, ножи, тарелки; затем Мелисса стала готовить кофе.
— До завтра я должен кое-что прочитать, — сказал отец.
— Я не знала, что ты приносишь домой работу.
— Иногда это неизбежно.
— Я подам тебе кофе, когда он будет готов, — пообещала она.
Он поблагодарил ее, пошел в гостиную и достал из «дипломата» нужные бумаги. Устроившись в кресле перед телевизором, он начал просматривать то, что не успел дочитать в офисе. Здесь были работы известных писателей и незрелые сочинения молодых, стремящихся во что бы то ни стало опубликовать свои книги. Шотландца никогда не переставала удивлять загадочность издательского мира.
Мелисса пришла в гостиную, взяла книгу и стала читать. Они сидели напротив друг друга и читали, не обращая внимания на включенный телевизор.
Почти в половине двенадцатого Мелисса положила свою книгу и потянулась. Она протерла глаза и посмотрела на часы, стоящие на каминной полке.
— Я, наверно, пойду спать, папа, — сонливо проговорила она.
Кемпбелл взглянул на нее и улыбнулся:
— Хорошо, утром увидимся.
Услышав, как за ней закрылась дверь, он взглянул на экран телевизора и увидел фотографию Джеральда Брэддока. Он вскочил и прибавил громкость. Диктор рассказывал об ужасном происшествии в Брикстоне сегодня днем. Кемпбелл слушал с возраставшим интересом
Он вновь зевнул.
Филипп Кемпбелл встал, тихо поднялся по лестнице и остановился на площадке. Из комнаты Мелиссы не доносилось никаких звуков, и он был уверен, что не разбудил ее. Шотландец медленно повернул ручку двери и проскользнул в ее комнату. Увидев ее крепко спящей, он улыбнулся; длинные черные волосы разметались по подушке. Она чуть пошевелилась, но не проснулась.
Он постоял, обводя взглядом рисунки пером, карандашом и акварелью, украшающие стены комнаты, Возле кровати стоял пластмассовый стакан с кусочками угля, карандашами и ручками, к столику был прислонен открытый этюдник с начатым рисунком.
Кемпбелл приблизился к кровати, устремив взгляд на спящую дочь, и наклонился, но она даже не пошевелилась.
Он осторожно стал стягивать простыню, постепенно открывая ее тело. На ней была лишь тонкая ночная рубашка, сквозь прозрачную ткань которой проглядывали темные соски и лобок. Кемпбелл почувствовал, как оттопырились его брюки. Не сводя глаз с Мелиссы, он расстегнул ширинку и вытащил огромный член.
Вдруг она повернулась на спину и приоткрыла глаза.
Она не успела закричать, как, бросившись на нее, он начал срывать ночную рубашку, обнажая ее грудь. Он грубо схватил одной рукой ее грудь, а другой стал раздвигать ей ноги. Она вцепилась в его лицо, пытаясь оттолкнуть его и сдвигая колени, но он прижал ее к кровати и сильно ударил рукой по лицу. Она еще не совсем проснулась, удар оглушил ее, и тело обмякло. Воспользовавшись этим, Кемпбелл раздвинул ей ноги и вогнал в нее член.
Мелисса закричала от боли и страха и укусила руку, которой он зажимал ей рот, но это его не остановило, он ударил ее еще раз, уже сильнее, оставив красный след под ее правым глазом.
С криком ликования он начал двигать тазом, придавив ее горло так сильно, что она начала задыхаться. Она била его своими слабыми руками, но он прижал их и ускорил движения, входя в нее все глубже.
Свободной рукой Кемпбелл достал из пластмассового стакана карандаш с острым концом.
Увидев, что он приблизил к ней карандаш, Мелисса, почти потерявшая сознание, вновь попыталась вывернуться, но тяжесть отца давила ее.
Он приблизил карандаш к ее уху.
Она стала двигать головой взад-вперед, тогда он ударил ее и, ослабив хватку на шее, прижал голову к подушке.
Кемпбелл вставил острый, как игла, карандаш в ухо дочери и с силой протолкнул деревянный стержень.
Тело дочери исступленно дернулось под ним; глаза ее вылезли из орбит, когда карандаш вошел в ее мозг, но он толкал его все глубже. Когда половина карандаша исчезла в ухе, она затихла, но он все продолжал давить, словно хотел проткнуть ее череп насквозь и увидеть с другой стороны окровавленный конец карандаша.