Тени

Малиновская Елена Михайловна

Раньше, без сомнения, Шаная скрывала бы свои занятия еще и от Нинель. Но теперь в этом не было необходимости. Воспитательница сильно сдала за те четыре года, которые принцесса провела в монастыре. Она уже давно не вставала с кровати, поскольку ноги окончательно отказались служить ей. Боли в распухших суставах стали невыносимыми, и целительница Таилия, та самая, которая некогда не сумела облегчить последние минуты жизни Серафии, начала с позволения новой настоятельницы давать Нинель отвар, приготовленный из семян дурмянки белой. Это помогало, но теперь воспитательница почти все время спала, приходя в себя лишь на пару часов в день, когда ее мыли, перестилали постель и почти насильно вливали в рот наваристый куриный бульон и новую порцию наркотика.

Шаная давно перебралась в

другую спальню. Слишком тяжелая и гнетущая атмосфера царила в комнате воспитательницы. Запах болезни, немощи и естественных выделений вызывал тошноту. Хадайша нисколько не возражала против ее решения, напротив, сама настаивала на этом. Но девушка каждый день навещала преданную Нинель, подолгу сидела на краешке ее кровати, гладя морщинистую руку, безжизненно лежащую поверх одеяла. И изредка недовольно и резко разгоняла тени, периодически начинающие подкрадываться к беспамятной женщине.

Хадайша, наверное, догадывалась, что, а точнее, кто именно не дает умереть Нинель. По всем самым скромным подсчетам срок жизни воспитательницы на этой земле давно истек. Но она все еще дышала, все еще цеплялась за ускользающую ткань бытия. Это не нравилось настоятельнице. Шаная, скорее, мучила несчастную воспитательницу, не давая ей упокоиться, чем помогала ей. Однако пока Хадайша молчала. Принцесса сама должна понять, что против некоторых вещей она бессильна бороться. Никто из людей не способен изменить естественный ход событий, как бы ему ни хотелось обратного. И принцесса не исключение, хотя и обладает великим даром.

Да, целых четыре года прошло с той поры, как Шаная приехала в монастырь. Девушке недавно исполнилось шестнадцать. Она сильно выросла за это время и похорошела. Изредка Хадайша украдкой любовалась принцессой, когда та смешно хмурилась, пытаясь вспомнить особенно сложное понятие из нардокского языка, или вальсировала, обучаясь придворным танцам. И все чаще настоятельницу охватывало грустное чувство неминуемого расставания. Скоро, совсем скоро она потеряет свою воспитанницу. Отдаст ее в руки имперцев и никогда более не увидит.

За эти четыре года Кирион стал полновластным правителем Нардока, похоронив отца и приняв вместо него корону императора. Отныне принц Ноэль стал первым в очереди на престол, поскольку его брат пока не торопился обзавестись детьми. Жениться тот все равно не мог, связанный с Шанаей узами подложной помолвки.

Хадайша вновь вернулась невеселыми думами к принцессе. Интересно, каким мужем будет ей Ноэль? Добрым и понимающим или жестоким, способным ударить за малейшую провинность? Хотя… Шаная наверняка сумеет постоять за себя, но не окажется ли этой причиной для войны между Дахаром и Нардоком? Страшно представить, что произойдет, если наследный принц империи погибнет от теней. Одно утешало: Кирион обязан был предусмотреть подобную возможность. Значит, верит, что из Ноэля и Шанаи получится счастливая пара, иначе не стал бы рисковать жизнью брата.

Однако все эти рассуждения не могли заглушить тихого, но настойчивого голоса сомнений, постоянно звучащего в мыслях настоятельницы. Из своего прошлого она помнила, что существуют определенные способы блокировки связи с тенями. Кто помешает Ноэлю или Кириону испробовать их на молоденькой принцессе? Тем более у них было столько лет, чтобы подготовиться ко всем возможным сюрпризам со стороны Шанаи.

Одно обстоятельство тревожило Хадайшу еще сильнее. Она была в курсе, что каждый вечер принцесса покидает дворец, и знала, для чего это делается. Сначала тайные тренировки Шанаи с мечом лишь забавляли настоятельницу, которая ничего не имела против. Пусть учится. В жизни все может пригодиться. В конце концов, от всех неприятностей не убережешься. Однако вскоре Хадайша заметила, как между Далалием и принцессой пробежала первая искорка взаимного чувства. В принципе этого следовало ожидать. Девушка как раз вступила в самую сладкую пору взросления, когда кровь так и бурлит от желания любви. Стражник в свою очередь слишком давно был лишен женского общества, да и потом Шаная хорошела не по дням, а по часам. Кроме того, отношения между наставником и ученицей всегда предполагают нечто интимное. Порой достаточно крохотной искры,

чтобы вспыхнул пожар всепоглощающей страсти.

Пока дальше поцелуев дело у них не заходило, но долго ли это продлится? Хадайша не без оснований опасалась великого скандала, который наверняка разразится, если принц Ноэль во время первой брачной ночи обнаружит, что невеста уже не невинна. Увы, но тогда Шаная точно обречена на несчастливое замужество, полное упреков и подозрений. Ни один мужчина не стерпит подобного обмана.

Хадайша пыталась вызвать Шанаю на откровенный разговор, но та лишь отшучивалась. И настоятельница никак не могла придумать, как же вести себя в этой ситуации. Запереть принцессу и запретить встречи не получится. Никакие замки и стены не удержат ту, которой подвластны тени. Далалий тоже делал вид, будто не понимает, о чем идет речь. Бывшей дознавательнице оставалось лишь уповать на его благоразумие. Стражник обязан понимать, что гнев и месть принца Ноэля в первую очередь коснется именно его. Куда проще по-тихому убить незадачливого любовника, за которого никто не вступится, чем развязать войну с Дахаром и выставить себя в глазах высшего света двух стран обманутым мужем и рогоносцем. Хадайша попыталась донести эту незамысловатую мысль и до самого стражника. Тот наверняка понял ее почти неприкрытые угрозы, однако продолжил обучать принцессу.

Вот и сейчас настоятельница с тревогой смотрела в окно, за которым клубились грозовые облака и первые молнии уже полосовали небо, ожидая возвращения девушки с очередного урока и молясь всем богам, чтобы не случилось самого страшного. Нет, с этим надо было что-то делать, причем делать немедленно, но что?

Хадайша отошла к письменному столу, устало опустилась в кресло и с мучительным стоном взялась за виски, в которых пульсировала мигрень – верный признак перемены погоды. У нее оставался еще один способ оборвать эту связь, становящуюся все более и более опасной для обеих сторон. Однако вправе ли она прибегать к столь радикальному методу? Если сообщить о происходящем императору Кириону, то он наверняка сумеет сделать то, на что настоятельница не способна. У него хватит власти и могущества, чтобы поставить на место зарвавшегося стражника. Но настоятельница боялась, что Кирион не станет утруждать себя и поступит максимально просто: подошлет к Далалию наемных убийц. Нет человека – нет проблемы. Вряд ли Шаная простит подобное. Скрыть истинную подоплеку произошедшего от нее будет ой как непросто. И вряд ли она обрадуется столь наглому вмешательству в ее жизнь. Иметь же принцессу во врагах – значит одной ногой уже стоять во владениях Смерти.

– Что же делать? – прошептала Хадайша, растирая пылающий лоб. – Что, во имя всех богов? Глупышка просто не понимает, какую опасную игру затеяла. Пресветлая богиня, помоги мне!

И небеса услышали ее призыв. Наверное, это было обычным совпадением, но кожаный мешочек, который настоятельница постоянно носила на шее, вдруг нагрелся. Ощутимо потяжелел, едва не сорвавшись со шнурка. Хадайша нахмурилась, быстро развязала его и выкатила на ладонь кристалл, уже налившийся тревожным багрово-красным цветом. Через миг стены комнаты подернулись туманом, смешавшись с сумраком ненастного дня, и растворились, явив за собой кабинет императора Кириона. Правитель по обыкновению сидел за столом, заваленным бумагами, а за его спиной в открытое окно вливались яркие лучи полуденного солнца.

– Доброе утро, ваше величество.

Хадайша привстала было, чтобы изобразить положенный по этикету глубокий реверанс, но Кирион раздраженно махнул рукой, позволив ей остаться на месте. Настоятельница тяжко опустилась обратно, затаив дыхание от внезапно нахлынувшего ужаса. Что означает это неурочное свидание? Неужели в монастыре есть шпионы, которые доложили императору о непозволительных шалостях принцессы Шанаи?

– Рад, что вы так быстро откликнулись на мой призыв, настоятельница. – Кирион в свою очередь поприветствовал Хадайшу быстрым кивком. Несколько удивленно кольнул ее внимательным взглядом, видимо, отметив неестественную бледность женщины и предательскую дрожь рук, которые, впрочем, она сразу же спрятала под стол. Резко спросил: – Что с вами? Вы словно привидение увидели.