Тео. Теодор. Мистер Нотт
Шрифт:
— Ты не сможешь подкупить дементоров, — отчаявшимся голосом произнёс Нотт. — Если Розье расскажет…
— Кандидатов на место главы Дэ-Эм-Пэ двое, — перебил его гость. — Генри Вуд и Шизоглаз.
— Один хуже другого.
От хмурой реакции отца Тео, уже увлеченному подслушанным разговором, вдруг снова стало страшно. Шизоглазом его пугала бабушка, когда он баловался. Он скучал по ней, ведь бабуля уехала лечиться в МАКУСА зиму назад, как сказал ему отец.
— Шизоглаз, — снизу раздались шаги, — применит постановление Крауча. Он лично заполнил половину Азкабана и взял Лестренджей,
— Я ни в чём не виновен, и ты это знаешь!
— Да, но ведь Розье знает, зачем и кто был там? И твою роль, и мою, и так по каждому случаю. Маккинноны, Боунсы, Пруэтты, сотня полукровок, бесчисленное множество маггловских выродков! На каждого из нас Розье выдаст Вуду всё, лишь бы не попасть к дементорам! Он бросил Эвана на растерзание в Азкабан, чтобы выкроить время на побег!
— И что ты хочешь, Люциус? Сколько и кому мне надо отправить денег? Что я должен отдать, и для кого?
— Я пока… не знаю цену, Нотт. Но нам нужен Шизоглаз. Он не продержится долго, но он уберёт угрозу Розье. Раз и навсегда. И тогда… тогда мы сможем спать спокойно, и твой сын, и мой.
— Но всё же. Какова цена, Люциус?
— Ты должен дать мне обет, что участвуешь в этом, Магнус. Если ты согласен… отправимся же к Гойлам.
Раздались хлопки — Тео понял, что отец и его гость покинули дом. Мальчику казалось, что он подслушал что-то очень, очень важное, но что именно — он пока не мог понять.
Выйдя из уборной, он почувствовал вдруг резко усталость, и вскоре забылся тревожным, странным сном, накрывшись от мира вокруг с головой одеялом.
Портрет Алексиса Нотта, висевший на лестнице, что был свидетелем этого, грустно покачал головой.
«Бедный мальчик», — сказал бы он, если бы знал, что именно будет ценой Малфоя.
Глава 2
28 апреля 1990. Нотт-холл. Актон, пригород Лондона.
Шум работ на улице ознаменовал начало утра. Теодор Нотт, мальчик десяти лет, открыл глаза. Он заснул в обнимку с книгой — это были «Десять лет спустя» Дюма-отца, присланные в подарок тёткой.
За прошедшие три года дом Ноттов сильно изменился.
Не шумели в мансарде совы. Теперь там жила лишь одна-единственная старая сипуха, служившая почтальоном. Не нашлось покупателей на старушку.
Не ворочался в пристройке гиппогриф. Тео не помогал отцу, но явственно слышал, как именно покупатели ингредиентов разделывают тушу и весело сортируют части старого Вепря.
Не шептали переплёты книг в гостиной. Лишь кое-где остались на полках книги, покрывшиеся пылью современные издания, не нужные ни филателистам, ни, задери их фестралы, Малфоям.
Тео уставился в мутное, маггловское, дешёвое зеркало, висящее над раковиной. Теперь у них была маггловская труба водопровода, заменившая собой артефакт. Артефакт пришлось продать. Вода стала невкусной, с примесью неприятных, резких запахов, но другого варианта не было.
Из зеркала на него смотрел мрачный, худой мальчик. Если бы у него было поэтическое настроение (какого
Синюшные мешки под глазами.
Закончив умываться, Тео вернулся в свою комнату и сел за стол. Уже два года он занимался сам. Отец пытался сохранить достоинство и оттягивал прекращение работы миссис Клируотер так долго, как это было возможно — но сначала она увеличила цену занятия до пяти сиклей, а потом Магнуса ранила мантикора — и это стало концом.
Гноящаяся, незаживающая рана на ноге мешала отцу заниматься охотой на магических тварей, а метка на руке мешала найти любую другую работу.
В прошлое рождество раненый Магнус провел с Тео серьёзный, взрослый разговор.
Они редко говорили. В целом. После того, как ночью пришёл Малфой — и того реже. Оттого слова отца накрепко оттиснулись в памяти сына.
— Теодор. Я предпочёл сохранить наше доброе имя. Малфой хотел, чтобы ты стал вассалом его сына. Я отказал. Поэтому теперь мы будем жить не так, как привыкли раньше. Нам придётся отказаться от многого.
Они отказались.
От домовиков. От продуктов из Косого переулка. От артефактов и книг. От питомцев. От земли вокруг их дома. Почти от всего. Сохранив только лишь честь.
Теодор упрямо мотнул головой, смахнув слёзы. Миссис Клируотер на день рождения прислала ему письмо, в котором приложила список пособий и учебников для самостоятельного изучения. Она была добра к нему — благодаря доброму имени матери, что была её подругой в школе.
Её сын приложил к письму волшебный пряник. Рождественский, хотя с рождества прошло четыре месяца — и всё же Тео с благодарностью съел настоящее волшебное лакомство, пусть и запивая его ворованным маггловским чаем.
Теперь они с отцом ели то, что он мог своровать у магглов вокруг. Малфой забрал их луг и продал его магглам — это было бы анекдотом, как говорил пьяный отец кому-то из портретов, если бы не было горькой правдой.
Завтракать не хотелось. Молоко с шоколадными шариками было мерзким на вкус и абсолютно не волшебным, отчего Тео иногда хотелось выть волком. Но он держался и не позволял себе этого.
Не позволял — и не позволит.
Отец же пил. Сначала он делал это редко, утоляя боль тогда, когда кончались зелья, а потом не стало денег на зелья. Не стало денег ни на что. Всё кончилось.
Тео вновь попытался сосредоточиться на учебнике «Английская грамматика для учеников старших классов», лежащим перед ним, но мысли никак не хотели униматься в голове. За неплотно задернутым окном суетились людишки, магглы, в некотором отдалении заливавшие очередную яму своей жижей, из которой росли дома. Теодору волей-неволей приходилось наблюдать за ними, и он не мог не отметить скорость, с которой кучка проворных магглов проделывала свои операции. День ото дня их коробки становились выше и выше, обзаводились прорезями, что, как глаза, подглядывали за всем вокруг. Потом он догадался, что это были окна. Сотни окон в десятках футов высоты.