Теорема сводных

Фокс Вероника

Распахиваю глаза и смотрю в темный потолок. Пытаюсь отдышаться, но это мало мне помогает. Проникающий лунный свет в комнату освещает лишь часть белоснежной стены. Студеный ветерок наполняет комнату, стараясь затронуть каждый сантиметр. Мне теперь не уснуть. Мало того, что в моих мыслях плотно засел вопрос о новом учебном заведении и того, что же меня ждет. Так и теперь большую часть занял Теодор и его очень странный поступок. Стоит ли мне его бояться? Или я себе накручиваю?

Утром я встала самой первой, чтобы не торопясь собраться. ВОлнение настолько перехватывало дух, что мне казалось, кружится голова. От любого движения меня бросало в дрожь. Форму мне должны выдать уже на месте. Да и это формой назвать очень сложно: стильный

пуловер и свитер — вот и все. В остальном студенты могут ходить в чем пожелают, главное, брать с собой эти кофты. Немного странно конечно, но… Наверное, мне удастся привыкнуть к этому. Я не брала никаких стайлингов для укладки. Мама сказала, что самостоятельно вернется в Москву и доделав дела, отправит все оставшиеся вещи сюда. Поэтому, мне ничего не оставалось, как вымыть голову и просто уложить волосы феном. Сделав легкий макияж, я еще раз смотрю на себя в большое зеркало, которое висит в ванной. Меня бесит, что эта ванна — одна на двоих с Тео. Я до последнего не буду считать его своим братом — он совершенно чужой человек мне. Не родной. Не кровный.

Эти мысли съедали меня изнутри: медленно, смакуя каждую скеточку тела. И с каждой минутой проведенной в этом доме, я все больше хотела вернуться домой. Ну хотя бы на худой конец — в общежитие для иностранцев при вузе. Тяжело вздохнув, я услышала шорох исходящий со стороны комнаты Тео. По всей видимости, он проснулся. Не долго думая, я снимаю дверь, выходящую в комнату Тео с защелки и в это мгновение, парень дергает на себя ее. Я вздрагиваю от неожиданности.

Кудри Тео растрепаны. Парень окидывает меня сонным взглядом, а я как дурочка смотрю на рельеф его мышц. Гладкая загорелая кожа. Я впервые вижу на его предплечье татуировку, похожую на пламени огня, которая постепенно переходит на грудь. Странно… Возможно, я не обращала внимание ранее? Но лишь приглядевшись, понимаю, что татуировка свежая. а не защитная пленка, которая скрывает красноту. Теодор сует руки в карманы спортивных штанов, а после, добавляет сонным голосом:

— Долго будешь пялиться на меня?

— Нет, — скривившись в недовольной ухмылке, я разворачиваюсь и открыв дверь со своей стороны, выхожу в свою комнату и хлопаю дверью.

Теодор сделал себе татуировку? Но когда? Неужели ночью?

Мотаю головой из стороны в сторону и иду к шкафу, чтобы переодеться. Белая блузка, поверх которой обычный темно-серый свитер. Темная гофрированная юбка, чуть выше колена и длинные темные гетры. Консультант в магазине сказала, что этот образ — отличный для здешних модниц. Ко всему прочему, добавлю образ вместимой сумкой-портфелем. В нее кладу документы, телефон и наушники. Даже не знаю, что меня ждет сегодня… Даже представлять этого не хочу! Собравшись с мыслями, выхожу из комнаты и спускаюсь вниз. Мама уже встала и готовила завтрак: овсянка. Это мой любимый завтрак, который я ем уже достаточно давно.

— Доброе утро, — говорю ей, и медленно подхожу к стулу, свесив на спинку сумку.

— Доброе утро, — радостно отвечает мама. — Как спалось?

— Плохо…

Мама усмехается, но ничего не ответив, продолжает медленно помешивать кашу.

— Как настроение?

Подпираю рукой голову и бубню:

— Ужасное…

— Не кипятись с выводами, — по доброму говорит мама, — ты еще не была в институте.

— Наверное…

Остаток времени, мы провели молча. Овсянка не была вкусной. Не знаю, то ли из-за здешнего молока, то ли из-за хлопьев. Но я едва ли смогла ее съесть. Тем временем, уже спустился Теодор, который сел рядом со мной. На нем была футболка, поверх которой нараспашку надета рубашка в красную клетку. Кожаную куртку Теодор повесил на стул. Мы переглянулись с ними. Теодор выглядел отдохнувшим, в отличие от меня.

— Тео, что будешь завтракать?

— Овсянку, мэм, — с ехидностью сказал он. Мама заулыбалась в ответ и выдала этому засранку, порцию овсянки. Теодор спрыгнул со стула и подошел к настенному шкафчику, откуда вытащил сухофрукты. Добавив горсть в кашу, Тео начал завтракать. Тем временем, мама поставила кружку ароматного кофе, а следом, послышались шаги Вольфганга.

—

Всем доброе утро! — с блаженством в голосе поздоровался мужчина. — Как спали?

— Хорошо, — ответил Тео.

И я в то же время сказала:

— Плохо.

Но, Вольфганг, как и мама, пропустили мои слова мимо ушей. Мне казалось, что меня специально игнорируют, чтобы я как можно проще перенесла этот переезд. Но я его не перенесу. По крайней мере, в ближайшем будущем.

— Сегодня твой первый день в вузе? — с задорностью спросил мужчина.

— Ну да…

— Волнуешься?

Чувству, как Тео смотрит на меня исподлобья. Этот холодный взгляд я не спутаю ни с кем-то другим!

— Немного, — сухо подмечаю и делаю глоток кофе.

— Ну ничего. Теодор тебя отвезет.

Сводный ничего не ответил, продолжая смаковать овсянку. Аж бесит, насколько он с удовольствием ест эту отвратительную кашу!

— Сим-карта у тебя есть. Вот наличные, — Вольфганг протягивает мне купюры, а я не знаю, что с ними делать. — На всякий случай, если ты захочешь сходить в кафе. Чуть позже, сделаем тебе карту и ты сможешь ей расплачиваться.

Нервно сглатываю слюну. Смотрю на маму, которая одобрительно кивает головой, в знак того, чтобы я брала деньги. Несмело беру купюры и сложив их вдвоем, убираю в сумочку.

— Ого! — восклицает мужчина, смотря на часы. — Тебе нельзя опаздывать!

Я не знаю, что и ответить ему. Чувствую себя неуютно, будто бы не в своей тарелки.

— Тео, иди прогрей машину.

— Я еще завтракаю, — с недоволсьтвием отвечает он, но Вольфганг настаивает на своем. Он отнимает от Тео тарелку с остатками каши, пока сводный удерживает ложку с овсянкой на весу.

— Прогрей машину, Теодор.

Тео демонстративно кладет ложку в рот, прожевывая кашу, а потом с треском возвращает ложку в тарелку. От звонкого звука падения ложки в тарелку — закладывает уши. На мгновение, я морщусь, пока Теодор берет вещи и выходит из кухни.

— Он привыкнет, — добавляет Вольфганг, будто бы, это правда. Но я вижу отношение Тео ко всему окружающему, в том числе, ко мне. И с фиг два он привыкнет к этому. — Он капризный ребенок. Не обращай внимание. — будто бы пытается успокоить меня Вольфганг, но от этих слов у меня мурашки по коже.

Услышав наставления о том, что мне нужно сделать в первую очередь, я выхожу из-за стола и направляюсь к гаражу. Оказывается, у них два гаража. И второй предназначен для Теодора и его машины. И второй гараж располагается слева от дома. Выйдя на улицу, слышу рв машины. Справа от меня, на дороже, припаркована Шевроле Импала черного цвета. В точности, как у Дина Винчестера из фильма Сверхъестественного. Сказать, что у меня отвалилась челюсть — ничего не сказать. Я обожаю сериал сверхъестественное. Обожаю самого актера Дженсен Эклс. А теперь… за этой крутой тачкой сидит Теодор, который меня — бесит! Медленно подхожу к машине и останавливаюсь около сиденья водителя. Теодор даже не смотря на меня указывает пальцем в сторону, чтобы я садилась в машину. Обхожу ее спереди и открыв дверь, усаживаюсь на сиденье, стараясь как можно аккуратнее прикрыть дверь. Но у меня это не получается. Дверь закрывается с такой силой, что я аж подпрыгиваю на месте. Перевожу взгляд на Тео, который смотрит на меня со злостью.

— По аккуратнее можешь быть с машиной?

— Прости, — пищу я.

— Пристегнись, — шипит он и кладет одну руку на руль, а вторую на коробку передач. Я быстро пристегиваюсь ремнем безопасности и поправляю юбку, которая задралась до неприличного места.

Теодор включает рок музыку и ничего не сказав, резко стартует с места.

Ехать до Университета минут сорок. Я, скорее всего, не выдержу столько ехать с Теодором рядом. Он ведет машину ровно и не слишком быстро, хотя дороги, совершенно, свободные. Как только выезжаем из городка, светофор переключается на красный свет, поэтому, Тео притормаживает. Мы сидим молча. Смотрю искоса на Теодора: левая жилистая рука сжимает руль, а правая лежит на ноге. Теодор спокоен, как удав, чего не скажешь обо мне. Мне то и дело хочется сесть поудобнее, поерзать на сиденье.