Теоретическая география
Шрифт:
По тому, как рисовали кроманьонцы, отчётливо видно, что это продукт высокоразвитого общества, что это их потомки заселили Азию, Африку и Америку, где тщательное рисование стало обязательным элементом цивилизации, что они стали высекать свои рисунки на камне, более долговечном информационном носителе. Рисунки кроманьонцев свидетельствуют не только о развитом животноводстве, глубоком разделении труда, но и о том, что детей учили, что у них несомненно существовала какая-то форма письменности, велся хозяйственный учёт, были нетривиальные технические достижения. Почему никто не говорит о том, что эти картины рисовались не на плоском полотне, а на сильно искривлённой поверхности пещеры, на которой даже современные художники рисовать не умеют. Для каждого рисунка есть своя точка, из которой он видится реалистично, неискажённо, не говорит ли это о том, что
Пять, шесть, семь, девять веков.
«Упоминания о веках и катастрофах обнаружены в «Авесте» (Дзен-Авесте), священных писаниях маздаизма, древней персидской религии. «Бахман Яшт», одна из книг «Авесты», насчитывает семь мировых веков или тысячелетий. Заратустра (Зороастр), пророк маздаизма, говорит о «предзнаменованиях, чудесах и общей растерянности, которые проявляются в конце каждого тысячелетия»
Китайцы называли ушедшие века «кис» и насчитывали девять «кис» от начала мира до Конфуция. В древней китайской энциклопедии «Синг-ли-та Цуен-Шу» освещались общие природные катаклизмы. Из-за периодичности этих потрясений промежуток времени между двумя катастрофами рассматривался как «великий год». В продолжение этого года и земного века космический механизм смещается и, «следуя общей природной конвульсии, море выходит из берегов, из земли возникают горы, реки меняют своё течение, люди и все существа погибают, и старые тропы исчезают» ».
Ещё можно поверить в то, что человечество могло сохранить память о четырёх климатических катаклизмах, сопровождавшихся потопами, гибелью громадных лесных массивов, включая тропические леса, неизбежным самовозгоранием сухостоя, жуткими пожарами, лавинами всепожирающего огня. Однако археология не оставила нам никаких надежд на то, что люди, пережившие катастрофу 37980±860 года по хронологической шкале Каплиной, были и остались достаточно цивилизованными, чтобы хранить для потомков память о постигшем их несчастье. Не странно ли, что уже мы ничего путного не способны вспомнить о трагедии, постигшей беспечных современников Ноя. И всё это благодаря науке, она тут постаралась... Благодаря борзописцам всех сортов и национальностей, из которых особо отличились Вольтер и Спиноза; отличился и, сукин сын, Диего де Ланда, спаливший чрезвычайно ценную информацию о четырёх предыдущих потопах. Не могу поверить, что он самовольно на это решился, по-видимому, собранные им рукописи представляли какую-то опасность для католической церкви.
Китайское описание самой катастрофы надо признать написано довольно разумно, а вот число катастроф таковым не является, оно навеяно, по-видимому, схоластикой и понятно только почитателям Конфуция, тем, кто следует традициям Дао.
«Раввинская концепция веков определилась в период после Исхода. Уже перед рождением нашей земли миры были созданы и вступили в жизнь только для того, чтобы в своё время быть уничтоженными. «Он создал несколько миров раньше нашего, но Он все их уничтожил». Земля тоже изначально не была создана для исполнения Божественного плана. Она подвергалась изменениям, шести последовательным восстановлениям. После каждой из катастроф создавались новые условия. На четвёртой земле жило поколение людей времён Вавилонской башни. Мы принадлежим к седьмому веку. Каждый из «веков» земли имеет собственное наименование.
Было создано семь небес, и было создано семь земель. Наиболее развитая седьмая — Эрец; шестая — Адамах; пятая — Арка; четвёртая — Хабарах; третья — Иаббашах; вторая — Тевел; и «наша собственная земля зовётся Хелед, и, как все остальные, она отделена от предшествующих бездной, хаосом и водой». Грандиозные катастрофы изменяли лицо земли. «Одни были уничтожены потопом, другие поглощены пожаром», — писал еврейский философ Филон.
Следуя авторитетному мнению раввина Раши, древняя традиция знала о периодических катастрофах небесного свода, одна из которых произошла в дни Всемирного потопа и которые повторялись с периодичностью в 1656 лет»
Ну что тут можно возразить? Лично нам больше нравится наше видение этой проблемы (ну, неоригинальны мы и ничего не смогли с этим поделать).
Глава 3. Матриархат.
Введение.
Логос — это древнейшая система мышления, известная
Вот как оценивает это достижение Ричард Фейнман:
«Если бы в результате какой-то мировой катастрофы все накопленные научные знания оказались бы уничтоженными и к грядущим поколениям живых существ перешла бы только одна фраза, то какое утверждение, составленное из наименьшего количества слов, принесло бы наибольшую информацию? Я считаю, что это — атомная гипотеза (можете называть её не гипотезой, а фактом, но это ничего не меняет): все тела состоят из атомов — маленьких телец, которые находятся в беспрерывном движении, притягиваются на небольшом расстоянии, но отталкиваются, если одно из них плотнее прижать в другому. В одной этой фразе, как вы убедитесь, содержится невероятное количество информации о мире, стоит лишь приложить к ней немного воображения и чуть-чуть соображения».
Пожалуй самые яркие примеры пользования Логосом оставил нам Платон в Диалогах. Если вы их внимательно прочитаете, то обязательно обратите внимание на то, что никакой логики в них нет, и тем не менее они чрезвычайно убедительны. Ни Платон, ни Сократ, ни Аристотель формально не знали Логоса — интеллектуального инструмента, которым они пользовались (Аристотель пользовался Логосом, когда разрабатывал свою Логику, согласитесь нельзя создать Логику при помощи логики, поскольку законы логики это запрещают). Тем не менее каждый диалог Сократа, каждый его фрагмент, построены по определённым правилам. Если все знают предмет, то надо сосредоточить всё внимание на доказательстве того, что в действительности он им совсем неизвестен; по крайней мере нечто важное, очень важное, в конечном счёте самое важное им неизвестно, и не потому что было сокрыто, а, оставалось неизвестным, постоянно находясь у всех на виду (неизвестная известность). Эта линия была реализована в основной теме этой книги, показывающей, что география — это то, что очень важно знать каждому, но которой никто не знает..
В противоположной ситуации: понятие вроде бы известное, поскольку все им пользуются свободно, остаётся тем не менее не неизвестным никому. В этом случае, наоборот, следует сосредоточить всё внимание на том, что каждый из нас знает настолько много, что исследование этого предмета не только не составляет никакого труда, но интересно и поучительно не только обывателю, но и специалисту. Такой темой в этой книге, станет тема Матриархата.
Итак, я берусь доказать вам, что о Матриархате вы знаете значительно больше, чем думаете, что вы знаете о нём практически всё, но известные вам факты (а вам кажется, что никаких фактов вы вообще не знаете) не увязываются в стройную систему только потому, что какие-то ваши мировоззренческие убеждения являются ошибочными. Главное из них состоит в том, что вас убедили без какого бы то ни было основания в том, что Матриархат — это один из этапов человеческой истории, основная трудность изучения которого состоит в том, что о нём не сохранилось никакой информации. Мы знаем, что в истории всё уникально: правители, годы рождений, битвы, имущественные права, — в общем, если не знаешь, то не суйся: один конфуз получится.
Поэтому основная мысль с которой я начну своё изложение: Матриархат — это ещё не история, Матриархат — это проблема биологии. Как общественная структура, Матриархат не уникален — это обычная ступень эволюции, я бы сказал, эволюция в форме биологической цивилизации.
Биологические цивилизации.
Я должен вас предупредить, что намерен вступить на тот же скользкий путь, по которому полтораста лет назад шёл Чарльз Дарвин. Тогда он решил рассказать своим соотечественникам, что они произошли от обезьяны. Обрушившийся на него гнев умеющих читать современников значительно превзошёл все его ожидания. В отличие от него я не жду от современников восторженных признаний и не собираюсь рассчитывать на то, что профессионалы, у которых всё, что я сейчас вам буду рассказывать, всегда лежало под самым носом, но чего они так и не увидели, извлекут из себя какие-нибудь другие слова, кроме пригодных для презрительного обвинения дилетанта в дилетантизме..