Теории сознания
Шрифт:
На этом основании Льюис чувствует себя вправе утверждать, что "боль могла бы и не быть болью" (Ibid., p. 218). Боль необходимым образом выполняет определенную каузальную роль, но выполнение этой каузальной роли могло бы осуществляться и не посредством возбуждения С-волокон. Боль не могла бы не быть тем, что выполняет соответствующую каузальную роль, но осуществление этой каузальной роли могло бы быть иным, нежели это имеет место в действительности.
Ясно, как подобный материалистический функционализм применим в случае человеческих существ. Боль в нашем случае – это, в сущности, то, что выполняет определенную каузальную роль: она есть следствие стимулов и других ментальных состояний и причина соответствующего, связанного с болью поведения. Боль в нашем случае реализуется, а потому находится в случайном тождестве с состоянием центральной нервной системы, т.е. с возбуждением С-волокон. Как же работает данная теория в случае марсиан?
Поскольку
Как может показаться, весьма очевидной трудностью для Льюиса является то, что он определил понятие "боль" в каузальных терминах, а в случае безумной боли необходимые каузальные отношения вообще отсутствуют. Вместе с тем, по определению, безумная боль – это в конце концов не боль, что идет вразрез с нашими интуициями, ибо она ощущается как боль, или же в противном случае у безумца одновременно есть боль и нет ее, что является противоречием. Фактически же это отнюдь не представляет трудности для Льюиса. Напомним, что Льюис, подобно Армстронгу, утверждает, что боль есть состояние, которое подходит для того, чтобы вызывать определенные следствия, но не для того, чтобы всегда и везде причинно обусловливать эти следствия. Итак, в мысленном эксперименте безумец ощущает боль, и это ощущение физически реализуется в некотором состоянии его центральной нервной системы. Но это состояние – возбуждение С-волокон – как раз и есть то состояние, которое подходит для того, чтобы вызывать следствия, составляющие каузальную роль боли в случае человеческих существ. Безумец находится в состоянии, которое подходит для того, чтобы вызывать следствие боли и для того, чтобы быть вызванным причинами боли, так что он испытывает боль. И чтобы это предложение было истинно в отношении него, эти каузальные отношения не должны иметь места в его конкретном случае. Разумеется, его случай нетипичен, но, тем не менее, это случай боли.
Вот таким образом Льюис изобретает материалистический функционализм, который отдает должное и каузальной роли, и физической реализации боли. Против его объяснения не следует выдвигать возражение (как это можно было бы сделать в отношении других объяснений), будто оно игнорирует феноменологические свойства боли. Безумная боль – столь же переживаемое ощущение, как и марсианская боль, и, конечно, наша боль. Как говорит Льюис:
Боль есть ощущение. Это, несомненно, бесспорно. Находиться в состоянии боли и ощущать боль – одно и то же (Ibid., p. 222).
Глава 6 ДВУХАСПЕКТНАЯ ТЕОРИЯ
Двухаспектная теория – это теория о том, что ментальное и физическое суть два свойства некоторой лежащей в основе вещей реальности, которая, по сути, не является ни ментальной, ни физической. Из чего следует, что двухаспектная теория несовместима с дуализмом, идеализмом и материализмом, поскольку отрицает существование ментальной и физической субстанций. Тем не менее с идеализмом и материализмом ее объединяет то, что она является скорее монизмом, нежели дуализмом, так как включает в себя тезис о том, что изначально существует только одна субстанция, или только один вид сущности.
Было бы в высшей степени ошибочно полагать, будто только одну разновидность теории было бы правильно называть "двухаспектной теорией". И тем не менее во взглядах трех философов, которые я хотел бы рассмотреть в данной главе, и в самом деле есть нечто существенно общее. Английские философы XX столетия Бертран Рассел и Питер Стросон, равно как и голландский философ XVII столетия Бенедикт де Спиноза, – все отвергают дуализм, идеализм и материализм. Далее, каждый из них в своей особой манере обосновывает, что различие между ментальным и физическим не является онтологически фундаментальным и что проведение этого различия зависит или от существования, или от нашего предшествующего знания некоторой субстанции или сущности, которая сама по себе либо (а) не является ни ментальной, ни физической либо (б) является одновременно и ментальной и физической.
Спиноза считает, что существует только одна субстанция и что она тождественна целокупности всего существующего. Она имеет два и только два атрибута: сознание (consciousness) и протяженность (size). Таким образом Спиноза изобретает дуализм свойств или характеристик, который должен был заменить картезианский дуализм субстанций.
Один из вариантов двухаспектной теории иногда называют "нейтральным монизмом". Так, к примеру, называет свою теорию Рассел. Как и предполагается самим термином "монизм", этот взгляд отчасти означает, что существует только один вид сущностей. Подразумевается, что эти сущности "нейтральны" в отношении их ментального и физического описания. Например, в эту категорию попадают расселовские чувственные данные. И сейчас я рассмотрю некоторые разновидности двухаспектных теорий, выдвинутых в истории западной философии, в том числе и "нейтральный монизм".
Дэвид Юм, шотландский философ XVIII века, не применял термин "двухаспектная теория" или "нейтральный монизм" для характеристики своей теории сознания. Однако он полагал, что с помощью чувственного восприятия мы непосредственно знакомимся с классом сущностей, которые, по сути, не являются ни ментальными, ни физическими, а благодаря нашему знанию о них мы располагаем понятиями сознания и материи. По сути, с позиции юмовской эмпиристской эпистемологии невозможно иметь идею чего-либо, если не располагаешь в сознании определенными впечатлениями. И если мы спросим, чем, с точки зрения Юма, являются сознание и материя, то окажется, что сознание есть ничто иное как связка восприятий. А вот материя – просто фикция, постулируемая для объяснения самотождественности физических объектов, и говорить о самих этих физических объектах самих по себе – значит говорить о возможности определенных впечатлений. Сознания и физические объекты для Юма существуют, но они не являются картезианскими сущностями. Юм отвергает ту точку зрения, что сознания и физические объекты есть субстанции, и отказывается разделять вопросы о том, что они такое, и как мы можем узнать об их существовании. Любое утверждение о них следует объяснять, апеллируя к возможности идей и впечатлений. Сознания и физические объекты действительно самотождественны во времени, но отнюдь не как субстанции. Самотождественность сознаний и физических объектов во времени основывается на отношениях между содержаниями восприятий, которые придают сознаниям и физическим объектам их единство и связность. Эти отношения мыслятся посредством воображения – способности, благодаря которой возможно эмпирическое познание.
Название "нейтральный монизм" обычно употребляют в связи со взглядами Уильяма Джемса, североамериканского философа и психолога, который жил и писал на рубеже XX столетия. Верно, что джемсовский "чистый опыт" нельзя однозначно классифицировать как ментальный или как физический, но также верно и то, что именно чистый опыт делает возможной классификацию вещей на ментальные или физические. Тем не менее онтология сознания Джемса не столь ясна, как мы могли бы предположить по ярлыку "нейтральный монизм". К примеру, в своих знаменитых "Принципах психологии" он доказывает, что я (self) имеет структуру, состоящую из четырех частей: материального я, социального я, духовного я и чистого эго. Материальное я – это, в сущности, наше тело, но оно может охватывать и физические объекты, которые мы называем своими собственными, например, нашу одежду и дом. Социальное я есть то признание, которое человек получает от других. По сути, согласно Джемсу, у человека ровно столько социальных я, сколько есть людей, от которых он получает признание. Но наиболее интересным для наших онтологических целей оказывается объяснение Джемсом духовного я. По его словам, возможны самые разные воззрения о духовном я. На интуитивном или дофилософском уровне под ним скорее всего понимают осознание человеком содержания своих восприятий. Мы формируем понятие духовного я, когда думаем о себе как о мыслящем существе. Оно является продуктом рефлексии. Джемс высказывает догадку, что духовное я может оказаться ничем иным, как потоком нашего сознания, или, возможно, некоторой существенной или наиболее явной частью этого потока. Видимо, существует различие между активными и пассивными составляющими восприятия. Так, хотя я пассивно получаю данные чувств, я, очевидно, активно осознаю эти данные. Вероятно, духовное я и есть эта ментальная активность.