Теория большого взрыва
Шрифт:
– Жанн, я не знаю. Я же говорю, мы почти незнакомы.
– Это что, любовь с первого взгляда?
Вадим подумал и ответил:
– Нет. Это любовь с первого поступка.
– Как это? Что такое она сделала?! Первая полетела в космос? Прыгнула с парашютом на Северный полюс?.. Я не понимаю…
– Нет, она просто не прошла мимо чужой беды и попыталась помочь.
– И что? Этого достаточно, чтобы влюбиться?
– не поверила Жанна.
– Как оказалось — да.
– Вадим понимал, что это объяснение для Жанны — пустой звук, и больше всего хотел, чтобы этот
– И… этого достаточно, чтобы расстаться?
Господи, как тяжело-то, как муторно… И как ей объяснить, что дело не в накрывшей его любви к кому-то другому, а в нелюбви к ней, к Жанне?
– А она, она тоже в тебя влюбилась вот так, с первого взгляда?
– Нет. Я же говорю, она ни о чём не знает.
– Вадим снова вспомнил пустую крышу.
– Но это и неважно. Важно то, что мой мир изменился. До встречи с этим человеком был один — теперь стал совсем другим... Этот человек мог оказаться не девушкой, а, например, стариком или женщиной средних лет. Неважно. Просто появился человек, который поразил меня так, что я не могу уже жить по-прежнему. Понимаешь? Я очень уважаю тебя и не хочу и не могу обманывать, поэтому и позвонил сейчас...
– Она красивая?
– невпопад спросила Жанна, и Вадим вдруг осознал, что она его совершенно не понимает и не хочет понять. Возможно, это оттого, что ей сейчас больно и обидно. Но скорее всего просто потому, что они не подходят друг другу. Вот и всё. Несовпадение. Непонимание. Нелюбовь. Что ж тут поделаешь?
– Красивая, - не стал лукавить он.
– Красивее меня?
– Нет. Вы просто разные.
– Ну и катись к этой… своей!
– вдруг зло выкрикнула Жанна.
– Она не моя. И я не могу к ней катиться… Ты пойми, я ухожу не к ней.
– Ну да, ну да. Ты уходишь от меня. Но не к ней. Так я и поверила...
– Жанна снова заплакала.
– Прости.
– Ещё раз искренне повторил Вадим.
– И пусть у тебя всё будет хорошо.
– Сказал добрый человек, отрубая собаке хвост… - сквозь слёзы продолжила Жанна.
Вадим снова вздохнул и негромко, ласково сказал:
– Жанн, без хвоста можно жить... Поболит немного и пройдёт, как и не было ничего. Настоящая беда — потерять себя. Я чуть было не потерял, но вовремя остановился. А если бы не смог, то плохо было бы не только мне, но и тебе. Нет ничего хуже, чем жить с человеком, который тебя не любит. И какое счастье — не сделать ошибки. Мы не сделали. И ты ещё поймёшь это...
Жанна помолчала, потом глухо сказала:
– Сейчас я тебя ненавижу. Но ты меня никогда не обманывал... Может быть, ты и прав… Сделай так, чтобы мы по возможности не встречались. Чтобы хвост перестал болеть, ему нужно дать зажить. Хорошо?
– Хорошо.
Раздались частые гудки. Вадим откинулся на спинку стула. Как же тяжело… Как жалко Жанну… Он вспомнил об Ангелине. «Я бы предпочла, чтобы вы были рядом», - прозвучали у него в голове её сегодняшние слова, и он вдруг улыбнулся. Рядом… Какое хорошее слово… За него стоит бороться.
Глава семнадцатая. Невозможность
Утром, которое впервые
На что там, говорят, можно смотреть вечно? На огонь, воду… Да какие огонь, вода и что-то там ещё… Вечно можно смотреть на лицо человека, который тебе нравится. А уж на любимое — и подавно. И Ангелина с ужасом поняла, что никогда и ни на кого не смотрела так, как вчера на подполковника Валдайцева (она не позволяла себе называть его в мыслях по имени, только так, официально). И с ещё большим ужасом осознала: она хотела бы смотреть и смотреть на него. Или разговаривать с ним. Или молчать. Лишь бы быть рядом.
Вчера ей с ним было так хорошо. Она слушала историю Гриши Москвина, которую ей рассказывал Вадим, и ловила себя на том, что перед ней сидит удивительный человек: умный, добрый, неравнодушный и деликатный. Бывают же такие. Потом они ехали вместе в машине, и Ангелина, которая вообще-то не любила ездить ни с кем, кроме папы и дедушки, когда тот ещё водил, и всегда чувствовала с чужими водителями если не страх, то явный дискомфорт (ей всё время казалось, что все водят очень плохо и неаккуратно, особенно по сравнению с отцом), очень скоро поняла, что Вадим водит так, словно находится в своей стихии. Он всё делал спокойно, без суеты и раздражения. Не нервничал, не отпускал в адрес окружающих едкие злые комментарии, не наглел, с доброжелательной готовностью уступал дорогу тем, кто просил или явно не решался выехать из дворов или со второстепенных дорог, пропускал пешеходов. Но при этом вёл машину так ловко и умело, что Ангелина засмотрелась на него и очень скоро перестала бояться.
А уж когда на обратном пути он остановился для того, чтобы помочь оттолкать «закипевшую» в крайнем левом ряду старенькую «шестёрку» к тротуару, она и вовсе поразилась. Вокруг все только истерично сигналили и ругались. А Вадим спокойно включил аварийку, вышел и помог растерявшейся немолодой женщине. Ангелина хотела было выскочить вслед за ним. Но он только улыбнулся и покачал головой: не надо.
– Почему вы мне не разрешили вам помочь?
– спросила Ангелина, когда он вернулся и они поехали дальше.
– На таких каблуках и в таком платье вам только машины толкать, - ответил Валдайцев, глаза его смеялись.
– Да и вообще, тяжёлая грязная работа не для вас… А кем вы работаете, Ангелина?
– вдруг спросил он.
– Я учитель начальных классов, - Ангелина приготовилась к привычной реакции: удивлению. Но Вадим вместо этого повёл себя неожиданно:
– Вам эта работа очень идёт. Если бы я был вашим учеником, то старался учиться как можно лучше.
– Почему?
– растерялась Ангелина.