Теория большого взрыва

Перепечина Яна

Именно поэтому Вадим Валдайцев, совсем недавно ставший подполковником, ночами старался не спать даже разрешённые три с половиной часа. Вместо этого он приходил на какой-нибудь пост и аккуратно, без нахрапа и беспардонного навязывания, выводил сотрудника на разговор. У него это получалось на удивление легко. То ли потому, что в отделе подполковника Валдайцева ценили, любили и знали как редкого человека и просто уникального начальника. То ли из-за того, что ночью многих тянет на откровенность. Иногда ночами даже самые осторожные и немногословные люди рассказывают такое, о чём днём стараются и не думать.

Вот и в очередное суточное дежурство Вадим

заглянул в график и для себя решил «сходить в гости», как он это называл, к двум сотрудникам, а если время останется, то постараться заглянуть ещё и к третьему. Для начала пошёл по постам, где в эту ночь работали сотрудники, за которых душа не болела, во всяком случае, сейчас. Дома у них всё было хорошо, здоровье не подводило, родители не болели, жёны не скандалили, дети не огорчали. В общем — живи да радуйся. За таких душа была спокойна. Поэтому и обязательная проверка проходила легко и быстро. Для общения с такими беспроблемными сотрудниками Вадим уже давно выработал алгоритм: улыбнуться, настраивая на добрый лад, пошутить, чтобы парень взбодрился, поговорить пару минут, помогая сбросить сон, и пожелать спокойного дежурства. Вот и всё. Ничего сложного. А действует безотказно: ни один из его подчинённых ни разу не был застукан спящим, никто из его группы не уходил по собственному желанию, а во время регулярных анкетирований даже самые отъявленные критиканы отзывались о подполковнике Валдайцеве как о командире, каких мало. Собственно, о последнем Вадим не думал вовсе. А вот о хорошем настрое своих людей он пёкся неустанно.

Беспроблемные посты он прошёл быстро. Первым из «сложных» был пост старшего лейтенанта Соколана. С ним Вадим почти дружил: Константин Соколан был его правой рукой и надёжным помощником. Именно его подполковник планировал взять себе в замы, когда уйдёт на пенсию прежний заместитель, давно уже уставший от службы и считающий дни до окончания контракта. Пока же Соколан с готовностью «затыкал» любые образовавшиеся дыры и при необходимости даже вставал на незакрытые посты, поскольку работал в отделе уже несколько лет, знал особенности каждого поста и мог заменить любого заболевшего коллегу.

Если на службе у Константина проблем не было и всё складывалось очень даже неплохо, то домашние дела обстояли хуже некуда. У него тяжело болел сын, годовалый малыш, пострадавший во время родов. Его отец был готов расшибиться в лепёшку, лишь бы помочь малышу. Но эта его готовность не могла изменить ситуацию. И Константин с молодой женой уже год учились жить с пониманием того, что их мальчик может умереть в любой момент, а вот выздороветь — нет, не может. Надежды не было. (*)

Вадим, разумеется, знал об этом. Ежемесячно он и его ребята собирали деньги для сына Константина. После прошлогоднего дефолта их и без того невеликие зарплаты стали и вовсе смешными. Но никто не жаловался и не отказывался давать денег: в их группе было принято помогать друг другу. Валдайцев завёл это правило, и все сразу согласились.

Но вся их помощь лишь незначительно облегчала жизнь несчастного ребёнка и его родителей, но изменить ситуацию к лучшему была не в силах. Именно поэтому Вадим старался как можно чаще разговаривать с Константином по душам. Тому было необходимо хоть с кем-то поделиться своим горем, а с Вадимом они очень уважали и ценили друг друга. И участие командира помогало Константину и поддерживало его перед возвращением в дом, где невыносимо пахло лекарствами и удушающе — бедой.

После долгой беседы с Константином Вадим уже собрался уходить, когда Соколан сказал

вдруг:

– Вы бы поговорили с Гришей Москвиным, Вадим Дмитриевич, что-то он слишком задумчивый сегодня. Вернее, до обеда был нормальный, а потом — как подменили. Меня это беспокоит, а сам поговорить с ним я не успел.

– К нему и собираюсь, - кивнул Вадим и махнул рукой, - тоже заметил. Ты не волнуйся, Кость. Разберёмся.

Длинными переходами он прошагал в другой корпус, спустился на зеркальном лифте вниз и вышел к уличному посту, в очередной раз думая о том, какой отличный парень Костя Соколан: неравнодушный, наблюдательный, чуткий. Прекрасным замом будет. Скорее бы уже.

Одна из центральных московских улочек, на которую выходил пост, пусть и не спала, но всё же дремала. Совсем редко проходили припозднившиеся люди, в окнах домов почти не было огней и даже фонари, казалось, чуть прищурились и светили уже не так ярко, как вечером.

Молоденький лейтенант задумчиво шагал то в одну, то в другую сторону около въездных ворот, притаившихся в тени соседнего здания. Редкие прохожие с интересом поглядывали на него, гадая, что за воинская часть в центре Москвы, в огромном солидном здании с триколорами на фасаде. Форма у них была обычная, общевойсковая, а по цвету просветов на погонах и шевронам далеко не все могли понять, кто перед ними.

Григорий Москвин служил недавно. Как и сам Вадим, он закончил гражданский вуз, но за работу по специальности в их не самые благополучные времена платили совсем уж копейки, и он оказался «в органах». Человеку невоенного склада на службе поначалу очень нелегко. Вадим, сам побывавший в таком положении, понимал это как никто. Поэтому «молодых», как называли они между собой недавно пришедших сотрудников, жалел и всячески опекал, назначал им самых толковых и неравнодушных наставников и сам был готов помочь в любое время. Именно поэтому в конце этого обхода он и запланировал разговор именно с Григорием. А тут ещё и слова Константина Соколана. Обязательно нужно присмотреться к парню. Мало ли что.

– Здравствуй, Гриша, - Вадим протянул лейтенанту руку.

– Здравия желаю, товарищ подпол… - вскинулся тот.

Но Вадим мягко перехватил его руку, взлетевшую в воинском приветствии: он уставщины не любил и в неофициальной обстановке предпочитал обходиться без неё. Те, кто работал с ним давно, знали это, а вот новые сотрудники по первости всё никак не могли поверить, ждали подвоха и старались выполнять все требования устава. Гриша Москвин пока был из их числа. Ну, ничего, освоится и станет поспокойнее.

– Как дела, Гриш?

– Спасибо, товарищ подполковник, всё хорошо.

– Тяжело?

– Да нет, привыкаю понемногу…

Улыбка у парня славная. Пожалуй, не ошибся Вадим, когда взял его к себе в группу. Приживётся он у них. Вот и его наставник, Костя Соколан Гришу хвалит: и толковый, мол, и старательный, и, что особенно важно, добрый. Но глаза и правда не столько усталые, сколько расстроенные. Что же случилось? И как бы узнать?

Перед ночным обходом Вадим не поленился, в очередной раз пробежал глазами выписки из личного дела, которые он вёл на каждого из своих сотрудников. Тем более Гришину кандидатуру изучал не он сам, а его зам. Вадим тогда был в отпуске. Когда парень попал к нему в группу, он, конечно, у зама всё узнал и о семье, и об увлечениях. Но за прошедшие два месяца информация эта несколько позабылась. А при разговоре важно понимать, чем человек живёт. Вот и подготовился Вадим.