Теория четырех движений и всеобщих судеб. Проспект и анонс открытия
Шрифт:
В 1969 г. Ги Дебор и ситуационисты ненадолго восстановили на пустующем постаменте гипсовую и собственную версию памятника. Позже там стоял прозрачный гроб. А сейчас на сохранившемся пьедестале сияет зеркальное эдемское яблоко в память о разнице стоимостей яблок, с которой Фурье начинает политэкономическую критику цивилизации.
Десублимация
Для французской богемы двадцатого века Фурье это изобретатель политической оптики десублимации желаний, искаженных и заколдованных репрессивной антагонистичной системой. Десублимация как условие исполнения миссии человека. Возврат к полиморфной сексуальности – предпосылка нового мира под новыми небесами.
Фурье
Управление погодой и климатом с помощью приручения северных сияний и расцветание в небе полезных венцов, благословляющих этот социализм сладкоежек и эротоманов, прямо отсылает нас к фрейдомарксисту и первому теоретику сексуальной революции Вильгельму Райху, который через сто лет после Фурье пробовал управлять климатом с помощью открытого им оргонного излучения, призванного на радость всем битникам и «новым левым» стереть «иллюзорную» границу между мертвым и живым. Райх начинал с совершенно фурьеристских планов изобретения новой сексуальности пролетариата, а закончил построением машин, вызывающих дождь во время засухи и провоцирующих оргазм у «неживой» материи. В маккартистские годы ФБР на всякий случай засекретило эти исследования и посадило Райха в тюрьму, где он и умер.
Фурье предсказывает оргонную теорию Райха, опознавая планеты и звезды, как потенциально живые тела, подверженные влечениям, недугам и экстатическим приступам и описывая власть сверхлюдей будущего над универсальной энергией мироздания.
Эта фурьеристская линия длится и далее, в страстной и бунтарской контркультуре 1960–70-х, вплоть до неоанархиста Хаким Бея. Или в менее политизированной версии вплоть до «Нью Эйджа», адепты которого ожидают преображения, «Эры Водолея» и стирания границы между техникой и магией под новыми небесами, которые всех сделают волшебниками. А в среде энтузиастов науки ближе всего к фурьеристской утопии влиятельный культ сингулярности, обещающей освободить информацию из прежних оков и сделать весь мир чувственным, фрактально организованным компьютером или, говоря иначе, впустить нас в мир, который всегда и был таким живым компьютером, непрерывно занятым самонастройкой.
Итак, у нас есть два века утопической традиции, основанной на освобожденной фантазии, магической математике и разбуженной чувственности. Что это для вас значит?
Уподобьтесь щеглу и настройтесь на несущий лучи космической жизни аромаль. В случае удачи, он погрузит вас в полный унитеизм и подключит ваше сознание к миру, который является ответом, а не вопросом.
Предисловие
В начале, как и в конце данного труда, я хочу привлечь внимание читателя к истине совершенно новой для людей цивилизованных. Дело в том, что теория четырех движений – социального, животного, органического и материального – единственное исследование, достойное разума. Это – исследование всеобщей системы природы, проблема, выдвинутая Богом перед всеми планетами, их обитатели могут достигнуть счастья лишь при ее разрешении.
До сих пор вы не решили этой проблемы и даже не исследовали ее: вы коснулись лишь четвертой
Прежде чем опубликовать мою теорию, я дам в этом томе беглый ее набросок, присоединив к нему мои рассуждения о политическом невежестве цивилизованных. Наиболее яркими показателями этого невежества служат:
порочность системы супружества, охарактеризованная мною во второй части;
порочность системы торговли, охарактеризованная в третьей части, и легкомыслие философов, не сумевших найти лучший способ сочетания полов и обмена промышленных продуктов.
Несомненно, это вещи второстепенные по сравнению с событием столь значительным, как открытие законов движения, но необходимо коснуться некоторых комических сторон политики цивилизованных, дабы они почувствовали, что существует наука более точная, которая приведет в замешательство философские науки [1] .
1
«Отвергая все известные ему философские науки, Фурье возмущался также их пассивным характером, тем что они ограничиваются лишь наблюдением явлений, и попытками их объяснения. Между тем, с его точки зрения, необходимо из изучения природы (в том числе природы человека и общества) делать действенные выводы, направленные на коренные изменения, с целью осуществить порядок, соответствующий открытым наукой природным закономерностям». (Зильберфарб И. Социальная философия Шарля Фурье и ее место в истории социалистической мысли первой половины XIX века. М.: Наука, 964. С. 70).
Читатель должен помнить, что одно возвещаемое мною открытие важнее всей остальной научной работы, проделанной за время существования рода человеческого.
В настоящее время, все помыслы цивилизованных должны быть направлены к выяснению вопроса, действительно ли я открыл теорию четырех движений, потому что в положительном случае следует предать сожжению все теории – политические, моральные и экономические, и готовиться к событию самому изумительному, самому счастливому для данного земного шара и для всех планет – к внезапному переходу от социального хаоса к универсальной гармонии.
Вступительное слово
О легкомыслии цивилизованных наций, позабывших или пренебрегших двумя отраслями исследования, которые ведут к теории судеб, исследованием земледельческой ассоциации и притяжения страстей; и о пагубных результатах этого легкомыслия, бесполезно, же на протяжении двадцати трех веков удлиняющего продолжительность социального хаоса, т. е. существования обществ цивилизованного, варварского и дикого, отнюдь не соответствующих предназначению рода человеческого.
Обилие великих умов, порожденных Цивилизацией, особенно в XVIII веке, наводит на мысль, что все поприща мысли уже исчерпаны и что в дальнейшем не приходится ожидать не только великих открытий, но и открытий средней руки.
Это предубеждение будет мною рассеяно, люди поймут, что они постигли едва одну четверть того, что постигнуть необходимо, и что все сразу постигается благодаря теории общих судеб. Это ключ ко всем мыслимым достижениям человеческого ума. Эта теория сразу дает возможность познать то, для постижения чего, при медлительности ныне применяемых методов, могло понадобиться еще десять тысячелетий.