Теория Хайма
Шрифт:
— Вот, девушка, почему я и говорю тебе. Я достаточно умен, чтобы признать собственную глупость. Мир жесток, наша участь не самая лучшая, бесспорно. Но человек не так умен и рассудителен, как Древние, нам нужен пастырь.
Ким нахмурилась.
Пастырь. Здесь это Древние. А у нее? Религия? Правительство? Люди и вера все тех же людей… Тупик.
— Знаешь, Бран. Твой мир не так уж и плох. Я нахожусь здесь всего день, однако… я понимаю, что он полон того, что мы давно утратили… забыли. Твой мир довольно… приличен. Думаю, если бы я волей случая попала в иной,
— Очень любезно с твоей стороны, девушка. — Хмыкнул добродушно мужчина, принимаясь за новую кружку пенистого. — Возможно, пройдет время, тебе и уезжать не захочется.
— Это вряд ли.
Привычка, все решает привычка. Ким даже не допустила того, чтобы в голове вспыхнула такая мысль. Она должна была вернуться, неважно зачем.
Ким склонилась, что-то рисуя на грязном, затертом столе ногтем, не обращая внимания на любопытные, подозрительные взгляды посетителей таверны, которые неприкрыто рассматривали прищуренными взглядами ее одежду и прическу.
— Что это? — Пробормотала нахмуренно Ким, кидая взгляд на Брана, который все с таким же удовольствием потягивал свое пиво.
— А что такое?
— Шум. Слышишь? Стало слишком шумно снаружи. — Девушка кинула взгляд на ближайшее окно. — Чего… там все как с ума посходили.
Действительно, хватило нескольких секунд, чтобы атмосфера в городе переменилась. Волнение и недоумение некоторых, знание и от того интерес других зарядили воздух. Все это было похоже на быстро распространяющийся огонь, на резкое изменение направления ветра в открытом море. Толпа, она везде одна и та же…
— Хм. Корабль небось какой-то приишел…
Не успел Бран так же беспечно закончить свою фразу, как в таверну вбежал какой-то оборванный парнишка, прокричав так, чтобы было слышно каждому.
— Легат приехал! Легат императора! На главной площади речь говорит…
… после чего убежал так же прытко, как и вломился в эти двери. Народ взорвался негодованием и каким-то трепетным волнением, словно этот оборванец кинул спичку на ворох сухой соломы.
— Эй, куда… — Пробормотала Ким, замечая, как люди рванули к выходу, устраивая в дверях настоящую давку. Но больше ее волновало то, что туда кинулся и ее проводник.
— Если сюда, в эту дыру, наведался легат самого императора… хорошего не жди. — Пробормотал Бран, оставляя Ким сидеть в том же напряженном недоумении на расшатанном стуле с огрызком в руках.
— Ну это не мой мир, мне до этого дела нет. — Бросила Ким, осматривая опустевшую таверну изнутри. Не осталось даже хозяев и служек… только она одна. — А, черт!
Сорвавшись с места, она кинулась вслед за толпой, быстро догоняя Брана.
— И как это понимать? — Крикнула Ким, пытаясь пересилить гул этого быстро движущегося в определенном направлении сборища. — Кто такой легат?
— Посол Его Императорского Величия. — Бросил Бран, выглядя чересчур озадаченным. — Ратания находится очень далеко от столицы. За океаном… Если нас посещает голос и воля императора, на это есть серьезные причины. Очень серьезные.
— Как война, например?
— Война… да. Но
— Он удвоит налоги и заберет у вас еще рабов… Вот что значит монархия-тирания.
— Денег и рабов у него достаточно…
— Ну так естественно, их же нужно откуда-то брать…
Их разговор прервался в тот момент, когда людское море хлынуло на Центральную площадь, наводняя полностью ее и прилежащие к ней улочки. Мальчишки и особо прыткие забрались на крыши, карнизы и ближайшие деревья, склоняясь к возвышению, выложенному из белого камня. Лобное место, помост, место казней и громких речей, теперь был окружен стражей, облаченной в черные панцирные доспехи, отражающие солнце.
— О, ничего себе. Я думала никогда не увижу подобного. Смотри, у них шлемы с рогами. Шлемы с рогами! — Прошипела удивленно Ким, теребя рукав пожилого рыбака, словно маленький ребенок. — И где мой фотоаппарат, спросите вы, в такой нужный момент.
— Цыц. — Одернул ее мужчина, вслушиваясь в речь высокого человека, наряженного в некое причудливое, сложное облачение красно-золотого цвета, который стоял на этом помосте.
— Да ничего нового он не скажет… — Пробормотала уже тише Ким, потому что людское море стихло, внимая словам этого внезапно заявившегося посла.
— …потому, именем Императора Верхних Земель от Инверна до Флаверии с севера на юг, и с Турии на западе и до Зибара на востоке, чья власть признана самими двенадцатью богами, чей власти подчиняются…
— О Боже, вот это он загнул.
— Живущий под знаменем красного дракона Эдаган Аттила Габор…
Ким прыснула со смеха, пропуская мимо ушей еще с десяток имен их «великого» императора, однако, девушка сосредоточилась, когда легат подошел к самой сути.
— …велит вам, жителям города Ратании, входящего в состав империи Иллидии, через пять дней, принести в жертву великому дракону девственницу. — Ким ахнула вместе со всеми и если остальные от страха, то она от удивления. — Как то велит закон. В этот год оракул достала из сосуда хаоса кость с именем вашего города. Это означает, что тринадцатого дня Гендаля та чистая девушка, на кого падет жребий должна быть прикована к Пиковой горе и в полночь, дабы земли вашей страны по-прежнему процветали в мире и благоденствии, будет предана великому дракону, как то заведено с незапамятных времен. — Легат опустил свиток, с которого читал весь этот бред, осмотрев ошарашенную, молчаливую толпу перед собой. — Слава императору вовеки.
Тишину пропитанную трагичностью и шоком прервал нервный смешок, плавно перешедший в откровенный тихий смех. Все головы устремились к коротко стриженной девушке с осветленными кончиками, в чудаковатой одежде, которая слишком обтягивала женские формы.
— Что смешного, женщина? Твой смех — неуважение к императорскому двору? — громогласно спросил легат.
— Нет! Нет… простите. — Крикнула Ким, откашливаясь. — Чего уставились? — Бросила она, людям, нахмуренно на нее смотрящим. — Словно… дракона увидели.