Чтение онлайн

на главную - закладки

Жанры

Теория описавшегося мальчика
Шрифт:

Только вот когда мальчику исполнился годик и пошел второй, в один из дней, как всегда под утро, отец зашел навестить сына, проверить, все ли у него хорошо в кроватке, — ну, как водится, мокренько, сухонько?.. А обнаружил запутавшегося в пижаме с корабликами красноголового дятла. Яков Михайлович в безумии своем подумал, что дикая птица сожрала его сына, но вовремя понял абсурдность предположения. Стоял статуей, замахнувшейся на птицу каблуком ботинка. А потом дятел, выбравшись из человеческих вещей, взлетел и ринулся сквозь окно на волю. Он пробил своим телом стекло, но не упал на мостовую,

а, собравшись с силами, устремился в просыпающееся небо.

— Маленький еще! — сказал кому-то Яков Михайлович. — Неразумный… В мать пошел…

Но в отличие от Адочки дятел под вечер вернулся. Уселся на подоконник и принялся стучать в только что поменянное стекло. Яков Михайлович не знал, что делать. Весь день он предавался горю, потеряв сына, но сейчас, увидев его в образе дятла, оставался в состоянии растерянности, а потому окна так скоро не открывал.

Превращение состоялось на высоте четвертого этажа. Дунул ветер, и с птицы вдруг посыпались перья, будто осенние листья. Следом голое тельце трансформировалось в тело годовалого ребенка, которое каким-то чудом держалось на пухлых пальчиках, болтаясь за окном, продуваемое всеми ветрами. И здесь Якова Михайловича словно отморозило. Он бросился к фрамуге, открыл ее, пуская атмосферу в дом, а следом и сына своего принял на руки. Обогрев и накормив дитя, он положил его в кроватку и поцеловал на ночь, за что получил награду.

— Папа, — произнес маленький Викентий свое первое слово.

С тех пор повторялась одна и та же история. На ночь птица превращалась в человека, а днем улетала в небеса.

Проходили годы, а Яков Михайлович так и не мог понять, чего больше в Викентии — человечьего или птичьего. Он неутомимо искал в своем чаде признаки какой-либо одаренности, но, кроме полета и производства неограниченного количества потомства, ничего особенного в Викентии не находил. Яков Михайлович с трудом обучил сына грамоте, но дальше с учебой дело не заладилось. В голове Викентия ничего не откладывалось, в памяти оставалось лишь незначительное. Он рос неразговорчивым, а по интеллекту просто недоразвитым. И Яков Михайлович наконец уразумел, что от вороны, даже если ее скрестить с Эйнштейном, ничего путного не родится.

«Ах, голубоглазая Адочка, — иногда бессонными ночами пенял на бывшую жену психиатр. — А как же длинные пальчики и тонкие щиколотки?..» Иногда он подолгу стоял у окна, разбрасывал под ним остатки пищи и иной раз в какой-нибудь мусорной вороне вдруг узнавал свою жену и звал тогда истерично:

— Адочка, любовь моя, вернись!..

Яков Михайлович закончил свой рассказ со слезами на глазах.

Викентий смотрел на отца и подергивал головой, словно сейчас он птица.

— Вот почему ты так к воронам хорошо, — сделал вывод и вдруг вспомнил, как Настя обозвала его гребаным вороном. В чем-то она права. На четверть.

— Может, твоя мать когда-нибудь вернется?

— Она не нужна! — констатировал Викентий.

— Всякому нужна мать! Любая!

— Ты всю жизнь считал меня недоразвитым.

Запас нежности в душе Якова Михайловича исчерпался, как и его внезапная полнота. Вместо этого утробу наполнило раздражение.

— А ты что —

Ломоносов?

— Не надо было искать во мне гения, — в глазах Викентия было почти безразличие. — Во мне нужно было искать сына!

— Всякий норовит рассказать, что мне делать и как жить! — Яков Михайлович раскурил сигару, кусочек ее попал ему в горло, и он долго его выкашливал. — И какого я курю эту дрянь?!! И дорого, и противно! И рак губы себе накурю!!! Мать твоя, кстати, тоже курила! Пока вороной не стала! Ха-ха!!!

Викентий вновь признал своего отца. И ему было привычней видеть родителя злобным и раздраженным. Одно не нравилось Викентию. Он считал: если уж добро — то подвижническое, а выйдет злоба — то пусть великая. Викентию было наплевать на противоположности. Не полюса главное, а их равновеликость! А у отца — как прыщик недозрелый, вот и вся злоба. Может, созреет до фурункула, думал человек-дятел. Ведь грозился, говоря о человеке-ксилофоне, о поступке, о сожжении. То, что Жагина не убили, — плохо! Прав был отец, что отчитал. Этот жирный человек много деструктивного сделать сможет!

— Мне нужен нормальный корм!

— Этот чем нехорош?

— Не надо жалеть денег мне на корм. На девок жалей! Подцепишь чего!

Здесь Яков Михайлович вспомнил, что слишком давно не было в его квартире милых студенточек с их юными, крепкими, как мячики, попками. Вслух же он произнес мечтательно:

— Есть тут у меня одна второкурсница… Леночка… Но тебе принимать участие нельзя! Пластиночки-то нет!!! Трахай птиц!!! Ха-ха!!!

— И химии на меня жалко? — спросил Викентий. — Сульфатомитаксол? Или как там его?..

— Это с каких времен ты стал в химии понимать?

— Мы же договорились о мире! — напомнил сын отцу.

Яков Михайлович неохотно кивнул.

— Было, — подтвердил.

— Мир. Пусть студентка приведет подругу. Я думаю и без химии справиться! Я молодой, здоровый… Кстати, у меня еще есть время, можем пойти поужинать в кафе и все обсудить.

Яков Михайлович согласился, и отец с сыном сели внизу, в конце улицы, в грузинском заведении с недорогой, но приличной едой.

Говорили серьезно.

— Нам нужно оружие, — отец.

— Согласен.

— Снайперская винтовка.

— Достанем, — сын.

— Где?

— Моя забота.

Таким Викентий нравился отцу больше. Решительный, вместе с тем спокойный, востроносый, он был похож на убежденного экспроприатора с холодными безразличными глазами.

— Оружие на тебе, — велел он.

— Деньги я тоже достану, — добавил Викентий.

И опять Яков Михайлович проявил излишнее любопытство. На его «где же?» ответа не последовало…

В этот вечер они крепко выпили, так что наутро Викентий с трудом вписался в форточку и махал крыльями тяжело.

Следующим утром Яков Михайлович отправился в институт, помня о Леночке и сульфаметоксазоле…

В квартире человека-ксилофона Эндрю Васильевич Жагин появился через три дня, после того как ему наложили швы на пробитую голову, покрытую сейчас черным беретом. Он был в темном однотонном костюме, и народ, сидящий на лавочке, сразу даже Самого не признал, посмотрел с подозрением.

Поделиться:
Популярные книги

Отверженный III: Вызов

Опсокополос Алексис
3. Отверженный
Фантастика:
фэнтези
альтернативная история
7.73
рейтинг книги
Отверженный III: Вызов

Мастер 5

Чащин Валерий
5. Мастер
Фантастика:
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Мастер 5

Княжна. Тихоня. Прачка

Красовская Марианна
5. Хозяюшки
Фантастика:
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Княжна. Тихоня. Прачка

Крещение огнем

Сапковский Анджей
5. Ведьмак
Фантастика:
фэнтези
9.40
рейтинг книги
Крещение огнем

ЧОП "ЗАРЯ". Книга вторая

Гарцевич Евгений Александрович
2. ЧОП ’ЗАРЯ’
Фантастика:
фэнтези
городское фэнтези
попаданцы
5.00
рейтинг книги
ЧОП ЗАРЯ. Книга вторая

Истинная со скидкой для дракона

Жарова Анита
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Истинная со скидкой для дракона

Два лика Ирэн

Ром Полина
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
6.08
рейтинг книги
Два лика Ирэн

Барон Дубов 3

Карелин Сергей Витальевич
3. Его Дубейшество
Фантастика:
юмористическое фэнтези
аниме
сказочная фантастика
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Барон Дубов 3

Дочь моего друга

Тоцка Тала
2. Айдаровы
Любовные романы:
современные любовные романы
эро литература
5.00
рейтинг книги
Дочь моего друга

Бывшие. Война в академии магии

Берг Александра
2. Измены
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
7.00
рейтинг книги
Бывшие. Война в академии магии

Элита элит

Злотников Роман Валерьевич
1. Элита элит
Фантастика:
боевая фантастика
8.93
рейтинг книги
Элита элит

Предатель. Цена ошибки

Кучер Ая
Измена
Любовные романы:
современные любовные романы
5.75
рейтинг книги
Предатель. Цена ошибки

Внешники такие разные

Кожевников Павел
Вселенная S-T-I-K-S
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Внешники такие разные

Секретарша генерального

Зайцева Мария
Любовные романы:
современные любовные романы
эро литература
короткие любовные романы
8.46
рейтинг книги
Секретарша генерального