Теория психосемиозиса и древняя антропокосмология
Шрифт:
Известно, что после смерти Сократа, бывшего одним из учителей молодого Платона, тот отправился в десятилетнее странствие, во время которого встречался с пифагорейцами Феодором, Филолаем и Евритом (15, с. 138). Впоследствии пифагорейские мотивы будут не раз звучать в сочинениях Платона. В "Тимее", как считается, также излагается пифагорейская концепция (почерпнутая у Филолая). Отсюда понятно, какого рода знания Платон не хотел окончательно прояснять. Поэтому, чтобы разобраться в космологии платоновского "Тимея", надо иметь в качестве некоего эталона для сравнения гипотетическую реконструкцию пифагорейской космологической доктрины, отраженной в различных поздних учениях, включая неоплатонизм и систему Гюрджиева. При этом, разумеется, следует учитывать всевозможные наслоения, могущие быть приобретенными данной доктриной со временем. Брать в качестве подобного эталона только доплатоновский
Рассказ о возникновении и устройстве космоса, ведущийся от лица пифагорейца Тимея в одноименном сочинении Платона, является, как в нем же и сообщается, всего лишь "правдоподобным мифом" ("Тимей" 29d). Предполагается, что космос творится неким божественным существом по своему подобию. Но "творца и родителя этой Вселенной нелегко отыскать, а если мы его и найдем, о нем нельзя будет всем рассказывать" ("Тимей" 28c). О космосе же как о том, что "лишь воспроизводит первообраз и являет собой лишь подобие настоящего образа, и говорить можно не более как правдоподобно" ("Тимей" 29c). Это, конечно, не объяснение, но ясно, что не следует ожидать от платоновской космологической концепции особой точности и непротиворечивости.
Космос мыслится Платоном в качестве сотворенного богом-демиургом самодостаточного живого существа, имеющего тело, душу и ум. Неким образом с телесной составляющей космоса сопряжена материя, понимаемая как особый вид пространства. Первые три космические составляющие тоже в некотором роде пространственны, но это уже другое пространство, умопостигаемое.
Платон считает, что тело космоса "было искусно устроено так, чтобы получать пищу от своего собственного тления, осуществляя все свои действия и состояния в себе самом и само через себя" ("Тимей" 33c, d). Говоря современным языком, телесная составляющая космоса представляла собой закрытую самоорганизующуюся систему с обратной связью. Платон здесь не указывает, что тело его космоса имеет "внешнюю систему управления", то есть душу, а значит, не может быть полностью автономным. Но в данном случае это и не столь важно. В целом космическое существо, "благодаря своему совершенству способное пребывать в общении с самим собою" ("Тимей" 34b), действительно может рассматриваться в качестве закрытой самоорганизующейся системы с обратной связью. А это означает, что психокосмический ряд "материя - тело - душа - ум" должен описываться, если отталкиваться от представленного в табл. 1 эталона, как замкнутый. Но Платон этого не делает. Хотя в том, как он затем особым образом, наделяя музыкальными пропорциями, помещает его в сферическую форму, намечена идея подобной замкнутости.
В космической душе Платон выделяет три составляющих, которые создатель бог-демиург - еще в предкосмическую эпоху, "сделав из трех одно", слил в "единую идею" ("Тимей" 35a). Первая составляющая - "неделимая и вечно тождественная" вторая - "претерпевающая разделение в телах" третья - смесь, причастная природе того и другого. Кратко: "тождественное", "иное" и "сущность" ("Тимей" 35a, b). Все это, как уже говорилось выше, напоминает гюрджиевскую концепцию "водородов", состоящих из трех сил. Сделав из всех этих частей некую пластическую массу, создатель затем, в акте космотворчества, начал ее подразделять на музыкальные пропорции. Ввиду важности описания этого процесса следует привести его целиком (пер. С. С. Аверинцева):
"Делить же он начал следующим образом: прежде всего отнял от целого одну долю, затем вторую, вдвое большую, третью - в полтора раза больше второй и в три раза больше первой, четвертую - вдвое больше второй, пятую - втрое больше третьей, шестую - в восемь раз больше первой, а седьмую - больше первой в двадцать семь раз. После этого он стал заполнять образовавшиеся двойные и тройные промежутки, отсекая от той же смеси все новые доли и помещая их между прежними долями таким образом, чтобы в каждом промежутке было по два средних члена, из которых один превышал бы меньший из крайних членов на такую же его часть, на какую часть превышал бы его больший, а другой превышал бы меньший крайний член и уступал большему на одинаковое число. Благодаря этим скрепам возникли новые промежутки, по 3/2, 4/3 и 9/8, внутри прежних промежутков. Тогда он заполнил все промежутки по 4/3 промежутками по 9/8, оставляя от каждого промежутка частицу такой протяженности,
Итак, вначале Платон получает ряд чисел 1, 2, 3, 4, 9, 8, 27. Затем говорится об арифметической и гармонической пропорциях: a - b1= b1 - c и a : c = (a - b2) : (b2 - c), где a - меньший член, c - больший член, b1 и b2 - средние члены. В теории музыки эти пропорции используются для построения октавного музыкального звукоряда, который получил название пифагорова. С помощью арифметической и гармонической пропорций в диапазоне октавы (1-2) можно получить соответственно интервалы квинту 3/2 и кварту 4/3. Отношение между квинтой и квартой составляет целый тон 9/8. Если кварту заполнить двумя тонами, то останется еще интервал 256/243. Все эти дроби мы встречаем и у Платона. В целом пифагоров строй выглядит следующим образом: Тут все просто и ясно. Но у Платона помимо чисел 1 и 2, образующих октаву, приводится еще пять: 3, 4, 9, 8, 27. Что бы это значило? Все исследователи к этому вопросу подходили более или менее однотипно. В качестве примера можно привести реконструкцию А. Ф. Лосева (27, с. 272). Он разделяет весь набор указанных чисел на два ряда: 1-2-4-8 и 1-3-9-27, понимая их как состоящие из "двойных" и "тройных промежутков", о которых говорится у Платона. Затем А. Ф. Лосев находит между каждыми двумя соседними числами по два средних и заполняет все получившиеся интервалы интервалами 9/8 до остатка 256/243. Формально тут все правильно. Но в результате получается очень громоздкая конструкция, не имеющая, пожалуй, никакого отношения к реальному положению дел. По этой причине она здесь и не приводится. Звукоряд, составленный А. Ф. Лосевым посредством всех проделанных им операций, охватывает диапазон в четыре октавы с большой секстой (1-27). Но такой огромный диапазон никогда не использовался в теории древних греков. Как уже говорилось, "совершенная неизменная система" имела диапазон в две октавы. И это максимум, что древние греки могли себе позволить. Меньший диапазон - пожалуйста. Например, малая "совершенная неизменная система" имела диапазон октавы с квартой (иначе, чистой ундецимы).
Видимо, к проблеме музыкальной структуры платоновской космической души следует подходить иным способом. Во-первых, примем во внимание, что Платон мыслил космическую душу в качестве объемного образования. Во-вторых, представим рассматриваемый ряд чисел в виде трех групп: 1-2-3, 12-22-32 и 13-23-33. Первая группа будет соответствовать подразделению линии на пропорции музыкального звукоряда диапазоном в октаву с квинтой (иначе, в чистую дуодециму); вторая - аналогичному подразделению плоскости; третья объема. Таким образом, объемная космическая душа подразделяется на октаву с квинтой по всем трем координатам.
Звукоряд диапазоном в октаву с квинтой не составит особого труда разбить пифагорово-платоновским методом на более мелкие интервалы. Можно предположить, что "двойными" и "тройными промежутками" Платон называет соответственно октаву (1-2) и квинту второй октавы (2-3). О разбиении октавы на пифагоров строй уже говорилось выше. Дробление квинты второй октавы может быть получено за счет транспонирования всех интервалов, входящих в квинту первой октавы. Вот, собственно, и все.
В реконструкции гюрджиевской системы был получен звукоряд в две октавы. У Платона мы обнаруживаем всего лишь октаву с квинтой. Можно было бы добавить к числам 1, 2 и 3 еще число 4, и тогда тоже получился бы звукоряд в две октавы. К слову сказать, совокупность этих чисел составляет тетрактиду, которую пифагорейцы рассматривали в качестве символа двухоктавного звукоряда. Но в платоновской модели космоса этот двухоктавный звукоряд мог бы иметь отношение только к одному из измерений объемной космической души. Другие же остались бы прежними. Поэтому отбросим эту идею и посмотрим, что делает дальше платоновский бог-демиург с объемной душой, получившей гармоническую структуру:
"Затем, рассекши весь образовавшийся состав по длине на две части, он сложил обе части крест-накрест наподобие буквы X и согнул каждую из них в круг, заставив концы сойтись в точке, противоположной точке их пересечения. После этого он принудил их единообразно и в одном и том же месте двигаться по кругу, причем сделал один из кругов внешним, а другой - внутренним. Внешнее вращение он нарек природой тождественного, а внутреннее - природой иного" ("Тимей" 36b, c).
На этом бог-демиург, разумеется, не остановился. В результате всех его манипуляций космическая душа обрела сферическую поверхность, простираясь до центра сферы и имея определенную динамическую структуру.