Теория смерти
Шрифт:
– Обложка та же, но вы только посмотрите, как она криво лежит и едва держится. Какой-то шибко умный хрен заменил содержимое, – сразу поняла Мила как именно её провели.
– Хватит! Я прекрасно понимаю, что произошло. Вам мало издевательств, вы ещё и книгу испортить посмели!
На этом преподаватель выгнал Милу, а сам… сам направился к ректору.
***
– И тут он мне говорит, что зря, наверное, пришёл.
– Раз я стою здесь, то утверждаю - он действительно
– Ценю вас за ваше оригинальное чувство юмора, вот только оно снова ничуть не уместно. У меня на столе вообще-то лежит докладная, в которой чёрным по белому написано, что кто-то действительно проник в библиотеку, надругался над книгой, а после решил скрыть свою деятельность.
– И что с того?
– Вообще-то это значит, что объяснения лер Свон имеют под собой основу и применить к ней все желаемые меры наказания уже нельзя.
– Вы так серьёзно говорите, как будто бумага разучилась гореть, - с презрением фыркнул Найтэ и тут же удостоился мрачного взгляда своего ректора.
– Бумага не разучилась гореть ровно так же, - сквозь стиснутые зубы начал отвечать Олаф фон Дали, - как наш новый библиотекарь распускать язык. Из-за своего страха, как бы не произошло событие посерьёзнее, причём такое, в котором его обвинят, он начал всем и вся рассказывать о том, что обнаружил. И только потом, благодаря дружескому совету, написал вот эту вот докладную.
Пухленький и короткий палец Олафа фон Дали несколько раз постучал по лежащему перед ним листку. Лист из-за этого немного съехал в сторону и помялся, но ректор не обратил на это внимание. Будь у него на то возможность, он бы эту докладную уже скомкал в плотный комок и действительно бы сжёг в камине.
– Хорошо, - устало вздохнул Найтэ. – И что там написано?
– Что, когда библиотекарь осматривал книгу, клей был ещё свежим.
– А сейчас уже нет? Не свежий клей?
– Использовался сок адолового дерева.
– Редкая вещь, - цокнул языком Найтэ.
– Вот-вот. Поэтому не будь преподаватель так рассержен на лер Свон, что сразу отвёл её в библиотеку, то уже никто ничего не заметил бы. Клей успел бы засохнуть. Ведь сами понимаете, покуда до меня донесли бы про непотребство, покуда я бы распорядился провести проверку, покуда разбирательство бы произошло… А тут всё своевременно. Или несвоевременно.
– Несвоевременно, но продолжайте, - потребовал Найтэ и, решив, что не хочется ему стоять, сел в кресло напротив Олафа фон Дали.
– В общем, преподаватель ничего не понял и с воплями на лер Свон покинул библиотеку. Он решил, что это она книгу испортила так, что обложка открепилась. А вот наш новый библиотекарь отчётливо помнил, как он эту книгу в последний раз выдавал. И именно что лер Свон. Всё было целёхонько и возвращала она книгу целёхонькой. Поэтому он удивился, начал осматривать «Трактаты о философии» и сразу понял, что ничего-то студентка не выдумала. Содержимое
– Хм. Я бы мог сделать предположение, что в последний раз книга выдавалась отнюдь не лер Свон, но раз библиотекарь в этом убеждён… Он ведь не на одну свою память полагается?
– Вы правы.
– Тогда, - тут Найтэ постучал кончиками пальцев по подлокотнику, прежде чем сделал вывод. – Тогда мне неприятно такое говорить, но получается, что возникшее беспокойство оправданно. Кто-то действительно тайком посмел взять книгу.
– Вот-вот. И это никак не даёт мне покоя, кто же это у нас пронырливый такой?
– И умный, - вставил своё слово Найтэ. – Клей ведь правильный подобран. Когда сок адолового дерева застывает, он уже не поддаётся анализу. Никто и никогда не узнал бы наверняка, в какой момент обложка и страницы соединились друг с другом. Более того, для каверзы место тоже выбрано идеально. В библиотеке так много маршрутов студентов пересекается, что вычислить одного из них невозможно.
– Увы, увы, - грустно вздохнул ректор, и на некоторое время в кабинете повисло молчание. Оба мужчины задумались, но первым подал голос именно Найтэ. Он спросил:
– А кто с сентября по настоящее время эту книгу брал, это удалось узнать?
– Двенадцать человек. Причём одиннадцать из них книгу в последние семь дней брали. Все они, как уже доподлинно известно, готовились к докладам по языкознанию, - сообщил Олаф фон Дали. – Хорошо ещё, что трём из этого списка хватило сообразительности не выписывать в свои записи такие странные цитаты. Они сами в этом признались, так как кто-то знал сеттский язык, кому-то друзья подсказали убрать из доклада столь скользкий момент.
– А оставшиеся восемь студентов? – хмурясь, уточнил Найтэ.
– Двое просто не сочти книгу полезной для своего доклада. Ещё шесть воспользовались ею, но их интересовала другая эпоха. Был заменён определённый блок страниц, поэтому отличилась у нас исключительно лер Свон. Хотя, задумка может являться не только происками относительно неё. Как понимаете, разные студенты эту книгу для чтения брали.
Найтэ согласно кивнул и, сцепив пальцы в замок, ненадолго уставился поверх них за окно. Он напряжённо думал отчего такая ситуация произошла и отчего именно тогда, когда ничего подобного никак не хотелось бы.
– Нужно как-то замять событие, - наконец, сказал он.
– Про доклад лер Свон сейчас на каждом шагу слышно, но если к шумихе прибавится факт, что не её здесь вина, то в академии станет крайне беспокойно. А нам ни к чему такое в преддверии приезда оравы светлых эльфов.
– Их не орава, а всего пять, - буркнул Олаф фон Дали, прежде чем сообщил самое главное. – И они уже подъезжают к Вирграду.
– Чтоб им сдохнуть! – тут же в голос ругнулся Найтэ. – Они что, по мою душу на перекладных мчались?