Теория смерти
Шрифт:
– Какой тонкий ход! – искренне восхитился Самюэль. – Вот это идея!
– Недаром Грумберги считаются опасными людьми, и я, как истинный Грумберг…
– Погоди радоваться, Антуан, - осадил его нахмурившийся Филипп. – Это станет настоящей хохмой только в том случае, если цитаты будут на языке, который большинство из нашего потока знают. Лавратийский или, скажем, вилдарский. Когда Тварь будет защищать доклад, мы должны понимать, что за чушь она несёт. А вот она, напротив, ничего понимать не должна. Вот только как незаметно узнать, насколько велики её познания
– Хороший вопрос, - всерьёз задумался Антуан, но идея как справиться с этой проблемой пришла к нему быстро.
***
Олаф фон Дали, чувствуя себя бесконечно несчастным, плёлся по белокаменной дорожке и едва не причитал себе под нос, как же судьба к нему нынче несправедлива. Его лицо то и дело морщилось, он часто утирал платочком со лба нервный пот, однако стоило ему оказаться на территории студенческого городка, как ректора будто подменили. Он вдруг бойко зашагал по витиеватым улочкам, выискивая взглядом табличку с нужной, и, наконец, оказался перед домом таким же, как четыре сотни прочих вокруг.
– Мать моя, помоги мне, - взмолился шёпотом пухленький мужчина, а затем, горделиво расправив плечи, подошёл к крыльцу и уверенно дёрнул за атласную ленточку звонка. Дверь открылась практически сразу. – Я прибыл…
– Мой господин ждёт вас, - не дал ему договорить тёмноволосый эльф и жестом пригласил ректора внутрь.
– Да-да, я немного задержался, поэтому не стоит тратить время на долгие речи, - с натянутой улыбкой прокомментировал Олаф фон Дали и, войдя внутрь домика, первым делом осмотрелся. – Ох, уважаемый Вирриэн Амураэль, как же замечательно повторён интерьер. Один в один!
Ректору Первой Королевской Академии хотелось польстить подручному принца тем, что ему довелось запомнить столь сложное имя. Он ведь даже правильное эльфийское произношение перед зеркалом отрепетировал. Однако, каменное лицо Вирриэна Амураэля от этого нисколько не изменилось.
– Сюда, - снова указал он рукой так, будто был големом, и его жест раздражил ректора ещё и тем, что…
«Нет, ну как будто я могу запутаться в «хитросплетениях коридоров»! – мысленно рассердился Олаф фон Дали. – Планировка этих коттеджей одна и та же, я со студенчества знаю её наизусть!». Вот только несмотря на гневные мысли, глава академии вежливо улыбнулся и неспешно зашагал туда, куда ему указали, а именно в гостиную.
Эта комната была точным подобием выгоревшей в огне. Её стены покрывал шёлк с тем же рисунком, а на мебели… Олафу фон Дали даже показалось, что на мебели присутствуют те же самые царапинки, что он уже видел.
– Я ждал вас, господин фон Дали, - отставив на столик серебряную чашку с каким-то дымящимся напитком, бесстрастно сказал принц эльфов и поднялся с кресла для приветствия.
– Знаю, - кланяясь в ответ, виновато произнёс Олаф фон Дали, - и я спешил как мог, но меня, видите ли, задержали по пути к вам. Приношу свои извинения за опоздание. А ещё прошу вас понять обстоятельство, что наш разговор не сможет стать долгим.
– Не стоит извинений, вы не так уж опоздали на встречу со мной, чтобы мне выражать вам своё недовольство по этому поводу, - холодно улыбнулся Адьир Морриэнтэ, и сердце Олафа фон Дали затрепетало в грудной клетке так, будто хотело выпрыгнуть наружу. Он хорошо расслышал, как были выделены слова «по этому поводу».
«М-да, повод для выражения недовольства у вас другой, лер Морриэнтэ, совсем другой», - с лёгкостью рассудил он.
– А теперь присаживайтесь, надолго я вас не задержу. Мне понятно, как много дел у человека вашей должности.
В своём желании закончить неприятный для себя разговор как можно скорее Олаф фон Дали мог бы ответить, что он постоит. Зачем ему садиться, если он намеревался повести беседу в стиле «здравствуйте, а теперь всего хорошего, я вынужден идти»? Однако, вместо этого глава академии послушно сел в кресло и, словно достойно воспитанная девочка-гимназистка, положил ладони на левое колено.
– Ввиду ожидания вас я решил устроить полдник несколько раньше. Быть может, вы тоже желаете чего-нибудь? За вашими заботами несложно упустить столь простые радости жизни.
Усевшийся в своё кресло Адьир Морриэнтэ небрежно указал на пузатый чайник и вазочку со сладостями, что стояли на столике подле него. Помимо кружки, из которой эльф уже пил, на подносе присутствовала ещё одна чистая. Но Олаф фон Дали не решился ответить согласием, хотя очень бы даже хотел попробовать, что там эльфийские принцы едят и пьют.
– Нет-нет, давайте лучше перейдём к делу.
– Не к делу. Будь то, что я желаю обсудить с вами, именно делом, именно официальным моментом, мы бы вели этот разговор в другом месте. А в моём желании, чтобы вы почувствовали моё дружеское отношение к вам.
«Ага. Я его прям так и ощущаю», - мысленно простонал ректор, но его улыбка сделалась ещё шире.
– Рад этому обстоятельству ещё и тем, что сам я готов ответить вам полной взаимностью. Некогда вы упрекали меня в том, что я отношусь к вам как к гостю. Так вот, это давно не так.
На лице принца эльфов возникла улыбка. Холодная, даже хищная. А затем он скептически изогнул брови и сказал:
– Приятно слышать.
Адьир Морриэнтэ взял свою кружку и отпил из неё. Пил он со спокойствием, степенно, как если бы действительно находился в компании хорошего друга. Это Олаф фон Дали сидел как на иголках, выжидая, что ему по итогу скажут.
– Меня очень опечалила смерть Азаэля Ниэннэталя, господин фон Дали.
– Я понимаю и…
Из-за того, что Адьир Морриэнтэ резко вскинул ладонь, ректору пришлось умолкнуть на полуслове.
– Но ещё больше известие об его смерти опечалило его родных, - договорил эльф. – И, думаю, вы понимаете насколько усиливается чувство скорби, когда перед трагедией не появляется возможности сказать последнее прощай.
– Разумеется. Людям тоже свойственно облегчать сердце признаниями в любви.