Теория заговора

Ромов Дмитрий

Он стиснул зубы. Сука! Время не остановится и не подождёт, пока я буду ключики подбирать к этому сложному и ранимому существу, бляха. Давай, Матис, не вынуждай меня засовывать палец в твою рану.

Увидев телефонную будку, я резко принял вправо и остановился у обочины. Парень испуганно посмотрел на меня, но ничего не сказал. Я тоже промолчал. Заглушил мотор, вытащил ключи, вышел, обошёл машину и открыл пассажирскую дверь.

— Куда мы приехали? — испуганно спросил он. — Зачем ты остановился?

— Никуда пока. Убери-ка ноги.

Я

достал из-под его сиденья армейскую аптечку и взял полиэтиленовую ампулу с обезболивающим.

— Что это… Ай!

— Сейчас боль пройдёт, — кивнул я и вскрыл бумажную упаковку бинта. — Давай руку. Терпи. Сейчас забинтую и уберу ремень.

Справился я примерно за минуту, молча убрал аптечку и вернулся за руль. Сел, положил на баранку руки и опустил голову. Всё это ни говоря ни слова.

— Почему… почему мы стоим? — ещё через минуту спросил он, но я не ответил.

— Эй… толкнул меня он.

— Куда? — спросил я и повернулся к нему. — Где будет взрыв?

— Между «Киевской» и «Парком культуры»… — выдохнул он и замотал головой, как полоумный — На кольцевой линии. На кольцевой. Линии…

— В чём будет бомба?

— В коричневой, — через силу выдавил он и вдруг начал раскачиваться вперёд и назад.

— В чём коричневом? Матис!

Он вздрогнул и обернулся. Сука, будто обдолбанный.

— В хозяйственной сумке из кожзаменителя. В ней утятница. В утятнице бомба. Ба-бах!

— Сколько человек?

— Один снаружи за рулём, двое спустятся в метро, проедут, выйдут из вагона на «Киевской» и сядут в машину. Уже в другую. Приедут на «Жигулях», уедут на «Москвиче».

— Во что одеты, особые приметы, рост, возраст, цвет волос…

Я забросал Матиса вопросами. Оставались и ещё, но пока эти были главными. Я подбежал к таксофону, выудил монетку и позвонил Львову. Потребовал, чтобы соединили лично, потеряв на этом ещё около пяти минут.

— Слушаю, Львов, — раздалось, наконец, в трубке.

— Николай Спиридонович, это Стрелец. У нас около сорока пяти или пятидесяти минут.

Я быстро и чётко обрисовал ситуацию.

— В милицию или КГБ сообщил?

— Нет.

— Хорошо… Времени мало…

— Если ресурса нет, можно привлечь контору, плюс, всё равно вам пойдёт.

— Посмотрим. Всё, отбой…

— Нет, ещё момент. У нас заложница в Красноперниково.

— Твою мать! Что ещё за заложница?!

Я доложил.

— Не факт, что там действительно появятся шабашники. Скорее всего, её просто посадили на цепь. Но информатор убеждён, что они придут ликвидировать девушку, если я не выйду на контакт. Он, скорее всего, не владеет всей информацией. Я предполагаю, что это похищение было нужно только для того, чтобы выманить меня. Думаю также, что связь между Ивашко и «братьями» ситуативная и имеет целью только мою ликвидацию.

— Возможно, но вероятность того, что девушку убьют ненулевая, правильно понимаю?

— Правильно. Я могу часа за полтора доехать, с учётом форсированного движка.

—

Ладно, давай так. Езжай. Гони. Ты Красноперниково знаешь. Но главное… Я сейчас организую чтобы туда направили милицию, но опытных спецов там точно не будет. С заложниками никто из них не работал, сто процентов. Поэтому ты там нужнее. А в метро потребуется спецназ и ещё сапёры, понимаешь? Тебе там делать-то и нечего, по большому счёту. Так что давай, лети в деревню.

Вообще-то, этот спецназ, как и деревенские менты с террористами дел ни разу не имел. Будут там сейчас импровизировать, что перекрывать, что останавливать, куда пассажиров перенаправлять. Уверен, планов и протоколов для подобных ситуаций не существовало.

— Николай Спиридонович, предупредите, пожалуйста, чтобы меня допустили к месту. А то приеду, а менты местные…

— Да-да, я понял. Сделаю. Всё, Гриш, отбой.

Вот тебе и отбой, Гриша… Там одна невинная и перепуганная девчонка, а здесь десятки людей. Тоже ни в чём не виноватых. Но если тут, всё-таки имелись шансы, что КПК совместно с КГБ справятся и найдут террористов и устройство, то в том, что сельские участковые, даже усиленные взводом учащихся из школы милиции, завалят дело я практически не сомневался.

Здесь десятки абстрактных незнакомцев, а там одна, но конкретная… Эпическая сила! Я в сердцах ударил кулаком по рулю.

— Что случилось?! — испуганно спросил младший лесной брат.

— Работаем, Матис, работаем, — кивнул я и притопил газ.

Мотор взревел и мой москвичонок сорвался с места, оглашая округу рёвом. Он жаждал скорости, глотал километр за километром и оставался голодным и ненасытным. И я вместе с ним. Я чуть наклонил голову и летел вперёд, глядя исподлобья, прорезая взглядом маршрут. Я подрезал, обгонял, вклинивался и вёл себя до безобразия опасно. Летел по встречке, по трамвайным путям, даже один раз выскочил на тротуар.

Мне грозили кулаками, осыпали проклятьями и насылали кары. Но выбора не существовало. Я гнал, я летел, я шпарил и нёсся вперёд не видя преград. Выбор был сделан. Холодно, расчётливо и совершенно логично. И больше не нужно было об этом думать.

Перед поворотом на Комсомольский проспект справа вдалеке блеснули пять золотых луковок Никольской церкви, одной из немногих действовавших и при коммунистах.

— А вы в Бога верите, братья? — спросил я кивнув на далёкие купола.

— Это не есть вера наших отцов, — отвернулся от крестов паренёк.

— Да ты что, неужели до сих пор почитаете Пизюса и Перуна?

Я свернул и поддал огня. Здесь было довольно свободно и я моментально разогнался до космических скоростей.

— Не Перун, а Перкунас.

— Понимаю. Ладно, дело ваше. Скажи мне ещё раз. Шабашники. Как они должны получить сигнал, идти или не…

Я замолчал на полуслове.

— Смотри! — вытянул я руку.

У метро стояла голубая копейка и из неё выходило двое парней с коричневой хозяйственной сумкой.

— Ваши!