Теперь мы будем хорошими
Шрифт:
Телка. Значит, я могу быть спасен?
Брат Павел. Ну, конечно!
Телка. А как?
Брат Павел. Ну, ты должен выполнить некоторые условия…
Затемнение.
В спальне внезапно зажигается свет. Влетает запыхавшийся Брат Хороний. Все вскакивают с кроватей. Брат идет к кровати Фонаря.
Фонарь лежит, съежившись, весь в крови.
Брат Хороний. Кто это сделал? (Смотрит на окруживших его ребят.)
Фонарь лежит неподвижно. Молчит. Все смотрят на Фонаря и Брата Хонория. Тишина.
Брат Хороний. Кто это сделал? (Наклоняется к Фонарю.)
Тот открывает глаза. У него все лицо в крови.
Брат Хороний. Скажи, кто это сделал. Мы с ним разберемся.
Фонарь пробует улыбнуться.
Брат Хороний. Если ты будешь укрывать зло, мы никогда с ним не справимся.
Фонарь. Интересно, а что вы ему сделаете?
Брат Хороний. Оно будет наказано.
Фонарь смотрит на него с ненавистью. Столпившиеся вокруг ребята не сводят с Фонаря глаз.
Брат Хороний. Ну, скажи, кто это сделал?
Фонарь. Черный.
Брат Хороний. Кто это такой?
Фонарь. Черный Чел — Шварценеггер.
Брат Хороний. Шутишь?
Фонарь отрицательно качает головой.
Брат Хороний. Кто из них? (Испытующе смотрит на окружающих.)
Их лица непроницаемы, не выражают ни жалости, ни сочувствия. Брат поворачивается к Фонарю и смотрит на его окровавленное лицо. Фонарь отрицательно качает головой.
Брат Хороний. Здесь такого нет.
Фонарь. Есть.
Брат Хороний. Кто?
Фонарь. Есть. Он везде.
Брат Хороний. Кто?
Фонарь. Его все боятся. И вам бы надо.
В этот момент появляется Брат Камиль.
Брат Камиль. Что случилось?
Брат Хороний. Кто-то порезал его лезвием…
Брат Камиль. Опять?
Брат Хороний. Что значит опять?
Затемнение.
Акт III
Трапезная.
Брат Камиль. Ты сбежал из Пщинской колонии, да?
Нацист утвердительно кивает.
Брат Камиль. Это тогда случилось?
Нацист. Тогда еще нет.
Брат Камиль. А когда?
Нацист. Позже… гораздо позже…
Брат Хороний. Но зачем?
Нацист. Не знаю… я чувствовал, что должен ее убить. Я не видел другого выхода.
Брат Камиль. Ты хорошо ее знал?
Нацист. Магду?
Братья молчат, сверля взглядами парня. Тот ежится под их взглядами.
Нацист. Я жил с ней в одной комнате, а ее мать жила в другой. Она не сказала мне, что ей только четырнадцать, выглядела старше. Ее мать работала в библиотеке и никогда не лезла в наши дела.
Брат Павел. Вы жили вместе под одной крышей? Как одна семья?
Нацист. Ну нет. Мать у Магды была иногда очень, ну, такая, добрая. Лучше всего было в праздники. Супер, как в семье.
Брат Феликс. Вы ходили в костел? Молились?
Вопрос очень удивляет Нациста.
Нацист. Да вы что? Мы?
Братья молча смотрят на него. Он продолжает.
Нацист. Ну, мать ее, наверное, ходила в костел, потому что пропадала иногда, наверное, в костеле была.
Брат Камиль. И что дальше?
Нацист. После Нового года Магда меня взбесила. Ну, короче, оказалось, что у нее вши.
Брат Феликс. Что, что?
Нацист. Вши, ну, такая хрень в волосах.
Брат Павел. Где она их подцепила? (Молчание.) От тебя?
Нацист. Может быть, но я побрился наголо, а она не захотела. Мыла волосы керосином, денатуратом, так, блин, воняло. Я на стену лез.
Братья просматривают документацию, шокирующие снимки, пробуют смотреть на них отстраненно. Однако Брат Павел не выдерживает. Один из снимков он разглядывает более внимательно.