Теперь сама выходи за меня замуж
Шрифт:
Лика была во всем согласна со своей мудрой советчицей, да только не видела она вокруг себя такого «основательного» мужчину, которому во всем можно было бы довериться. Мало-помалу девушка пришла к такому решению: не выходить замуж, а стараться быть хозяйкой собственной судьбы. При мысли о том, что ее будущий муж тоже может оказаться алкоголиком и картежником ей заранее хотелось выть голодной волчицей и без оглядки кинуться в прорубь с головой. Нет, своим детям она не желала повторения своей участи, и претендентов на ее руку, которым ее проигрывал незадачливый папаша, Лика научилась виртуозно отваживать, уродуя свою женскую привлекательность и используя свой ум и изворотливость. Хорошо
Мороз крепчал, и Лика почувствовала, что она больше не выдержит мучительного лежания в дышащей холодом спальне. Пришлось пренебречь своим авторитетом у слуг, и, презрев сословное дворянское достоинство, идти ночевать на кухню. Но, положа руку на сердце, она могла сказать, что близкое соседство спящей Варвары, самого близкого и родного ей человека, было ей приятно и желанно.
Девушка тихо спустилась в кухню, и красноватый отсвет мигающего за печной заслонкой огня наполнил ее сердце блаженством. Денщик Мирон спал на лавке возле печи, и Лика, стараясь не шуметь, полезла на печь. В полутьме она различила толстое тело мерно дышащей Варвары на лежанке и хотела пристроиться рядом. Но ее осторожность не помогла, кухарка зашевелилась и спросонья спросила:
– Лика, это ты?
– Да, – шепотом отозвалась Лика. – Тише, Варвара, Мирона разбудишь.
Но Варвару волновал не сон денщика, а отсутствие внука.
– А Илья-то мой где? Неужто еще не вернулся? – громко проговорила она, обводя печь беспокойным взглядом.
Как бы в ответ на ее слова, курносый постреленок вбежал в помещение, не скинув шубы, и, узрев на печи Лику, одним духом выпалил:
– Гликерия Яковлевна, Гликерия Яковлевна, а ваш папенька опять вас в карты проиграл!
Сообразительный мальчуган выбрал удачный способ отвлечь внимание бабушки от своей персоны этим известием.
– Святые угодники, снова Яков Степаныч сбился с пути истинного, – сокрушенно заохала пожилая женщина, совсем позабыв о том, что она собиралась задать внуку взбучку за продолжительное отсутствие. А Лика ощутила самое настоящее отчаяние от слов мальчика. Они означали для нее потерю отцовского жалованья, утрату тех скудных сбережений, которых ей удалось с большим трудом накопить, а также неприятную встречу с неприятным субъектом, который будет домогаться ее тела.
– Антошка говорит, что тот игрок, который выиграл барышню – английский лорд! – поведал Илюша, явно гордясь своей осведомленностью. – Он страсть как горит желанием познакомиться с Гликерией Яковлевной и уже идет сюда.
– Да уж, наврет твой
От слов правдивой Варвары Лике стало еще горше. Час от часу нелегче – счастливый игрок, имеющий на нее права – аферист и самозванец – и к тому же его надо ждать с минуты на минуту.
– А где мой отец, Илюша? – спросила она, лихорадочно стараясь сообразить, как справиться с очередной опасностью, угрожающей ее хрупкому житейскому благополучию.
– Яков Степаныч напились и остались в трактире, – с готовностью ответил Илюша.
– Надо бы его привести сюда, – пробормотала Лика.
– Правда, а то еще завалится пьяный в сугроб и замерзнет, – всполошилась Варвара и начала трясти сонного денщика: – Мирон, Мирон.
– Ась?! – вскинулся сонный мужчина.
– Идем к трактиру, нужно барина привести домой, – решительно произнесла Варвара. – Илюша, ты понесешь фонарь.
Мирон, привычный к таким встречам пьяного хозяина, без лишних слов начал, кряхтя, натягивать на свои ноги валенки. Мальчик же принес из чулана фонарь с горящей свечкой внутри и скоро слуги торопливо вышли на улицу, спеша исполнить неприятную обязанность – привести домой загулявшего барина. О молодой барышне они не слишком беспокоились, зная, что она умеет справляться с неприемлемыми кандидатами в ее мужья, а вот участь мало что соображавшего от выпивки Якова Степановича внушала им серьезные опасения.
Лика осталась одна и начала быстро готовиться к приходу незваного гостя, поклявшись про себя сделать все возможное, чтобы и этот нежеланный жених навсегда забыл дорогу к порогу ее дома.
Едва она привела себя в надлежащий беспорядок, как в дверь кухни негромко, но уверенно постучали.
Глава 4
Сердце Лики замерло, словно у пойманного воробья, но она превозмогла себя и громко крикнула:
– Войдите!
Пригласив в кухню незваного гостя, она тут же поспешно сунула за щеки два грецких ореха, которые искажали изящную линию ее щек и портили голос, делая его гнусавым и невнятным.
Николас, предвкушая упоительную встречу с хорошенькой девушкой, быстро вошел в полутемную кухню и тут же почтительно снял перед дамой свою большую ушастую шапку из меха белого полярного волка. Он с трудом разглядел сидящую на лавке за столом возле печи Лику, и неуверенно спросил:
– Глика Яковлевна?!
– Она самая, – сдавленно пробасила ему Лика.
Молодой англичанин несколько удивился басовитому тону своей предполагаемой невесты, несвойственным юной девушке, но посчитав, что он ему послышался, сказал, любезно улыбаясь:
– Мисс Глика, моя имя – Николас Трентон. Прошу простить меня за несколько позднее вторжение, но мне так не терпелось увидеться с вами, что я осмелился нарушить ваш ночной покой. Дело в том, что ваш батюшка не против того, чтобы мы с вами сочетались узами законного брака, и если вы соблаговолите согласиться стать моей супругой, то весьма обяжете меня оказанной честью.
Лика молчала, внутренне готовясь к своему коронному выступлению. Молодой лорд подумал, что она недостаточно хорошо поняла его, хотя он свободно говорил по-русски, прожив в детстве несколько лет в Санкт– Петербурге, и терпеливо повторил свое предложение. К его изумлению девица разревелась белугой. Слезы полились на ее пухлые щеки, грозя затопить собой всю комнату, а затем она и вовсе начала причитать, покачивая своим телом взад-вперед: